Оливер Твист

Диккенс Чарльз

Въ одну минуту вс были на ногахъ и поспшно занялись разьыми приготовленіями въ путь. Сайксъ и Тоби повязали головы большими черными платками, такъ что открытой оставалась одна только верхняя частъ лица, и надли свои срые плащи. Барней открылъ шкапъ и вынулъ оттуда разные предметы, которые онъ поспшно сталъ укладывать въ карманы.

— Подай-ка мн ревуны, Барней, — сказалъ Тоби Крекитъ.

— Вотъ они, — отвчалъ Барней, подавая ему пару пистолетовъ. — Мы сами зарядили ихъ.

— Хорошо! — сказалъ Тоби. — А успокоители?

— У меня, —

отвчалъ Сайксъ.

— Крючки, отмычки, отвертки, потайные фонари… ничего не забыли? — спрашивалъ Тоби, вшая небольшой ломъ петлею на крючекъ подъ полой своего сюртука.

— Все въ порядк, - сказалъ его товарищъ. — Теперь остались одн только палки.

И съ этими словами онъ взялъ изъ рукъ Барнея одну палку для себя, другую для Тоби и затмъ застегнулъ плащъ Оливера.

— Ну, — сказалъ Сайксъ, протягивая руку.

Мозгъ Оливера былъ до того отуманенъ непривычной ходьбой, — воздухомъ, и водкой, которую его заставили выпить, что онъ ршительно ничего не понималъ и совершенно машинально подалъ руку Сайксу.

— Бери его за другую руку, Тоби, — сказалъ Сайвсъ. — Выгляни, Барней, за двери!

Барней вышелъ и, вернувшись черезъ минуту, доложилъ, что все покойно. Разбойники вышли. Барней заперъ двери, завернулся въ одяло и легъ спать.

На двор была непроницаемая тьма. Туманъ былъ теперь еще гуще, чмъ съ начала ночи; воздухъ былъ до того пропитанъ имъ, что, не смотря на полное отсутствіе дождя, Оливеръ черезъ нсколько минутъ посл выхода изъ дому почувствовалъ, что волоса его на голов и брови насквозь пропитались сыростью. Они перешли мостъ и направились къ мерцавшимъ вдали огонькамъ, которые видли еще раньше. Они такъ быстро шли, что были скоро въ Чертсе.

— Валяй черезъ Чертсей, — шепнулъ Сайксъ, — никто теперь не увидитъ насъ.

Тоби согласился съ нимъ и они бгомъ пустились во главной улиц маленькаго городка, совершенно пустыннаго въ этотъ поздній часъ ночи. Везд въ домахъ было темно и только кое гд въ окнахъ спаленъ мерцалъ тусклый огонекъ ночника. Тишина ночи нарушалась лишь изрдка лаемъ заспанной собаки. Когда люди вышли изъ города, церковные часы пробили два.

Они свернули во дорог влво и, пройдя четверть мили, остановились у дома особняка, окруженнаго стной, на которую Тоби Крекитъ влзъ въ одно мгновеніе ока.

— Давай мальчика, — сказалъ Тоби, — подыми его, а я перехвачу.

Не усплъ Оливеръ оглянуться кругомъ, какъ Сайксъ подхватилъ его подъ руки, и черезъ три, четыре секунды мальчикъ и Тоби лежали уже на трав по другую сторону стны. Сайксъ послдовалъ за ними и вс они осторожно направились къ дому.

Только теперь въ первый разъ понялъ Оливеръ, доведенный почти до сумасшествія горемъ и ужасомъ, что цлью предпринятой экспедиціи былъ грабежъ, а быть можетъ и убійство. Онъ сложилъ руки и невольно вскрикнулъ отъ ужаса. Въ глазахъ у него потемнло, холодный потъ выступилъ на лиц, ноги подкосились и онъ упалъ на колни.

— Встань! — проворчалъ Сайксъ, дрожа отъ бшенства и вытаскивая пистолетъ изъ кармана. — Встань

или я выпущу теб мозги!

— О, ради Бога, отпустите меня! — плакалъ Оливеръ. — Отпустите меня, дайте мн умереть гд нибудь на пол. Я никогда близко не подойду къ Лондону, никогда! О! сжальтесь надо мною и не заставляйте меня воровать. Ради всхъ святыхъ ангеловъ на неб, сжальтесь надо мной!

Человкъ, къ которому мальчикъ обращался съ мольбой, отвчалъ ему страшнымъ проклятіемъ и поднялъ уже пистолетъ, но Тоби поспшно вырвалъ его и, закрывъ мальчику ротъ рукой, потащилъ его къ дому.

— Тс! — шепнулъ онъ Оливеру, — скажи еще одно слово и я безъ пистолета палкой расправлюсь съ тобой. Шуму не будетъ, а дйствіе такое же врное. Сюда, Билль, отвинчивай ставню. Присмирлъ теперь, будетъ съ него. Ничего! И постарше его трусили въ первую минуту, особенно въ такую темную и холодную ночь.

Сайксъ, призывая проклятіе на голову Феджина за то, что тотъ вздумалъ дать имъ Оливера для такого серьезнаго предпріятія, взялъ ломъ и приступилъ къ длу, стараясь работать во возможности тише. Спустя нсколько минутъ ставня открылась.

Это было небольшое ршетчатое оісно, которое отстояло на пять съ половиною футовъ отъ земли и находилось въ задней части дома, гд въ конц корридора была прачешная или домашняя пивоварня. Оно было такъ невелико, что обитатели дома не считали, вроятно, нужнымъ защитить его покрпче, и въ тоже время настолько велико, что въ него свободно могъ пролзть Оливеръ. Еще нсколько упражненій ломомъ и мистеръ Сайксъ удалилъ ршетку, окно было теперь совсмъ открыто.

— Слушай теперь, щенокъ, — сказалъ Сайксъ, вынимая изъ кармана потайной фонарь и освщая имъ лицо Оливера, — я просуну тебя черезъ это окно. Возьми фонарь, подымись тихонько по дстниц, которую увидишь передъ собой, пройди прихожую и открой намъ входную дверь.

— Тамъ есть засовъ вверху… теб не достать до него, — сказалъ Тоби. — Въ прихожей есть стулья, ты и стань на стулъ. Ихъ тамъ три, Билль, и на спинкахъ — большой синій единорогъ и золотыя вилы… гербъ старой леди.

— Не можешь ты помолчать, что ли? — отвчалъ Сайксъ, съ грознымъ видомъ посматривая на него. — Открыта дверь на лстницу?

— Открыта, — отвчалъ Тоби, заглянувъ въ окно. — Она всегда бываетъ открыта, чтобы собака, которая спитъ тамъ, могла бы ходить по всему корридору, когда ей не спится. Ха, ха! Барней ловко стибрилъ ее сегодня вечеромъ. Ловко!

Хотя мистеръ Крекитъ говорилъ совсмъ шепотомъ и смялся беззвучно, тмъ не мене Сайксъ приказалъ ему молчать и приниматься за дло. Тоби вытащилъ прежде всего фонарь и поставилъ его на землю; затмъ, наклонившись такимъ образомъ, что руки его упирались въ колни, а голова въ стну подъ окномъ, изобразилъ своей спиной ступеньку лстницы. Сайксъ тотчасъ же влзъ ему на спину и осторожно просунулъ Оливера въ окно ногами впередъ и, продолжая держать его за шиворотъ, поставилъ на полъ.

— Возьми фонарь, — сказалъ Сайксъ. — Видишь лстницу передъ собой?