Оливер Твист
Шрифт:
— Жестокосердый, мистриссъ Корней? — сказалъ мистеръ Бембль, мшая чай и глядя въ лицо матроны. — А вы не жестокосердая, мистриссъ Корней?
— Богъ мой! — воскликнула хозяйка. — Какой любопытный вопросъ для холостого человка! Почему вы такъ интересуетесь этимъ, мистеръ Бембль?
Сторожъ выпилъ весь чай до послдней капельки, сълъ поджаренный ломтикъ хлба, стряхнулъ крошки съ колнъ, вытеръ губы и поцловалъ матрону.
— Мистеръ Бембль! — воскликнула скромная леди умирающимъ голосомъ, который сразу потерялся у нея отъ страха. — Мистеръ Бембль, я закричу!
Мистеръ Бембль вмсто отвта медленно и съ достоинствомъ
— Пожалуйте, мистриссъ, — сказалъ дрожащій старческій голосъ и изъ-за дверей выглянуло лицо безобразной старухи, — старая Салли умираетъ.
— Мн то что съ того? — сердито сказала матрона. — Я не могу оживить ее.
— Нтъ, нтъ мистриссъ, — отвчала старуха, — никто не можетъ, ей больше никакая помощь не нужна. Я видла, какъ умираютъ дти и взрослые люди, и хорошо знаю, какъ смерть приходитъ. Только ее что то очень безпокоитъ… какъ только придетъ въ себя… А приходитъ она часто въ себя, потому что и умираетъ такъ тяжело…. Такъ сейчасъ и начнеть говорить, что она о чемъ то хочетъ сказать вамъ… Она никогда не умретъ, мистриссъ, если вы не придете.
Достойная мистриссъ Корней разразилась всевозможными ругательствами противъ старухъ, которыя не могутъ даже умереть безъ того, чтобы не надодать своимъ благодтелямъ. Закутавшись въ теплый платокъ, мистриссъ Корней попросила мистера Бембля не уходить, пока она не вернется обратно, если, конечно, ничего особеннаго не случится. Затмъ она приказала старух идти скорй по лстниц и не задерживать ее тамъ цлую ночь, посл чего съ неудовольствіемъ вышла изъ комнаты и послдовала за нею. Посл ея ухода мистеръ Бембль велъ себя крайне непонятнымъ образомъ. Онъ открылъ шкафъ, пересчиталъ чайныя ложечки, взвсилъ на рук тяжесть сахарныхъ щипцовъ, внимательно осмотрлъ серебряный кувшинъ для молока, чтобы убдиться, что онъ сдланъ изъ настоящаго серебра и, удовлетворивъ свое любопытство съ этой стороны, надлъ трехуголку и съ присущей ему важностью четыре раза протанцовалъ вокругъ стола. Кончивъ это удивительное представленіе, онъ снялъ трехуголку и сталъ спиной къ огню, мысленно, повидимому, составляя точный инвентарь всей окружающей его обстановки.
XXIV. Въ этой коротенькой глав разсказывается объ одномъ ничтожномъ обстоятельств, имющемъ важное значеніе въ этой повсти
Старуха, нарушившая покой надзирательницы, была истинной посланницей смерти. Тло ея сгорбились отъ тяжести лтъ, руки и ноги тряслись, лицо подергивалось и походило скоре на причудливое фантастическое изображеніе, чмъ на произведеніе природы. Увы! Не вс произведенія природы остаются всегда въ одномъ и томъ же вид, чтобы радовать насъ своей красотой. Заботы, горе, превратности судьбы мняютъ ихъ такъ же, какъ мняются сердца. Только когда засыпаютъ эти страсти и навсегда теряютъ свою силу, только тогда исчезаютъ мрачныя облака и поверхность
Старуха еле-еле плелась по корридору, а затмъ вверхъ по лстниц, невнятно отвчая на понуканья своей спутницы. Почувствовавъ, что задыхается, она передала ей свчу, а сама все еще плелась по лстниц, когда начальница ея входила уже въ комнату, гд лежала умирающая женщина.
Это была комната на чердак, тускло освщенная горвшей въ заднемъ конц свчей. У постели больной сидла старуха сидлка, а у камина стоялъ аптекарскій ученикъ прихода и приготовлялъ себ зубочистку.
— Холодно на двор, мистриссъ Корней, — сказалъ молодой джентльменъ, вошедшей надзирательниц.
— Очень холодно, сэръ, — отвтила она и вжливо поклонилась.
— Слдуетъ позаботиться, чтобы поставщики доставляли получше уголь, — сказалъ аптекарскій ученикъ, разбивая ржавой кочергой куски угля въ камин.
— Все зависитъ отъ комитета, сэръ. — Недурно было бы, конечно, позаботиться ему о томъ, чтобы намъ было тепло. Наши обязанности и безъ того очень тяжелыя.
Разговоръ былъ прерванъ стономъ умирающей.
— О! — сказалъ молодой человкъ, повернувшись лицомъ къ кровати, — она, кажется, сейчасъ умретъ, мистриссъ Корней.
— Вы думаете, сэръ? — спросила надзирательница.
— Я буду очень удивленъ, если она проживетъ боле двухъ часовъ, — сказалъ аптекарскій ученикъ, продолжая заниматься своей зубочисткой. — Это будетъ нарушеніе системы во всякомъ случа. Слушай, сидлка, спитъ она?
Сидлка нагнулась надъ кроватью и утвердительно кивнула головой.
— Надо полагать, она такъ и умретъ, не просыпаясь, если никто не будетъ шумть, — сказалъ молодой человкъ. — Поставьте свчу на полъ, чтобы она не видла ее.
Сидлка исполнила, что онъ ей сказалъ, но въ то же время сомнительно покачала головой, — какъ бы желая сказать, что женщина не умретъ такъ легко, и снова сла на прежнее мсто рядомъ съ другой старухой, которая только что вернулась. Надзирательница съ выраженіемъ крайняго нетерпнія завернулась въ платокъ и сла въ ногахъ кровати.
Аптекарскій ученикъ, который тмъ временемъ усплъ приготовить себ зубочистку, сталъ противъ огня и минутъ десять чистилъ себ зубы. Наконецъ это надоло ему и онъ, пожелавъ успха мистриссъ Корней, вышелъ изъ комнаты на цыпочкахъ.
Нсколько минутъ сидли вс молча, а затмъ об старыя сидлки встали, подошли къ камину и, усвшись на корточкахъ, принялись грть свои изсохшія руки. Пламя бросало призрачный свтъ на ихъ сморщенныя лица и длало еще боле ужасными эти безобразныя лица. Такъ, сидя передъ огнемъ, принялись он болтать между собою.
— Анна милая, говорила она еще что-нибудь посл того, какъ я ушла? — спросила посланница смерти.
— Ни слова, — отвчала ея товарка;- она только все дергала вокругъ себя и ломала руки. Ну я придержала ихъ покрпче и она скоро успокоилась. Силъ у нея теперь никакихъ нтъ и мн легко было справиться съ нею. У меня силъ хватитъ еще, несмотря на нашу приходскую пищу.