Оливер Твист

Диккенс Чарльз

— По сосдству было нсколько жарковато, Лайвели, — сказалъ еврей, поднявъ брови и скрестивъ руки на плечахъ.

— Слышалъ я уже объ этомъ разъ или два, — отвчалъ торговецъ, — но скоро все тамъ остынетъ снова, какъ вы думаете?

Феджинъ утвердительно кивнулъ головой. Указавъ по направленію Сафронъ-Гиля, онъ спросилъ, будетъ ли тамъ кто нибудь сегодня вечеромъ?

— Въ трактир «Калкъ»? — спросилъ торговецъ. Еврей кивнулъ головой.

— Погодите, — сказалъ торговецъ задумываясь за минуту. — Да, съ полдюжины отправились туда, насколько мн извстно. Не думаю только, чтобы пріятель вашъ былъ тамъ.

— Сайкса, пожалуй, нтъ? — спросилъ еврей.

— Non istwentus, какъ говорятъ законники, — сказалъ маленькій человкъ,

покачивая головой и съ необыкновенно хитрымъ выраженіемъ лица. — Не достали ли чего нибудь для меня?

— Ничего, — сказалъ еврей, — направляясь дальше.

— Вы въ трактиръ «Калкъ», Феджинъ? — крикнулъ ему торговецъ въ догонку. — И я не прочь съ вами.

Еврей оглянулся назадъ и махнулъ ему рукою въ знакъ того, что хочетъ быть одинъ, а такъ какъ ему не легко было вылзти изъ дтскаго креслица, то трактиръ «Калкъ» былъ на этотъ разъ лишенъ посщенія мистера Лайвели. Пока онъ вставалъ на ноги, еврей скрылся уже изъ виду, а потому мистеръ Лайвели, постоявъ съ минуту на цыпочкахъ, въ надежд увидть его, втиснулся снова въ свое маленькое креслицо и, переглянувшись сь леди изъ противоположной лавки съ видомъ нкотораго недоврія и тревоги, снова принялся за трубку.

Трактиръ «Трехъ Калкъ» или врне «Калкъ», такъ какъ подъ этимъ послднимъ названіемъ онъ больше всего былъ извстенъ своимъ постителямъ, былъ именно тотъ трактиръ, гд чаще всего можно было встртить Сайкса и его собаку. Кивнувъ человку, стоявшему у прилавка, Феджинъ поднялся на лстницу, отворилъ дверь въ комнату и, просунувъ голову, тревожно оглянулъ ее кругомъ, прикрывъ глаза рукою.

Комната освщалась двумя газовыми рожками, окна были закрыты ставнями и выцвтшими красными занавсками, чтобы свтъ не былъ виденъ снаружи. Потолокъ былъ выкрашенъ черной краской, чтобы копоть отъ лампъ не была замтна на немъ; комната была до того наполнена табачнымъ дымомъ, что сразу ничего положительно нельзя было разсмотрть. Мало по малу дымъ, благодаря открытой двери, нсколько разсялся и изъ мрака стали выдляться людскія головы, а когда глазъ зрителя привыкъ къ открывавшейся передъ нимъ картин, то оказалось, что вокругъ стола сидло цлое общество мужчинъ и женщинъ. Въ самомъ верхнемъ конц стола сидлъ предсдатель съ молоткомъ въ рук, символомъ занимаемаго имъ положенія; въ углу комнаты у разбитаго фортепьяно сидлъ джентльменъ, надо полагать музыкантъ, съ краснымъ носомъ и подвязанной щекой, вслдствіе зубной боли, вроятно.

Когда Феджинъ тихонько прокрался въ комнату, джентльменъ у фортепьяно игралъ какую-то прелюдію къ требуемой всмъ обществомъ псн; какая-то молодая леди согласилась позабавить компанію и спла балладу изъ четырехъ куплетовъ, въ промежуткахъ между которыми музыкантъ изо всхъ силъ барабанилъ по клавишамъ ту же мелодію. Когда псня была спта, предсдатель далъ знакъ двумъ джентльменамъ, сидвшимъ съ правой и съ лвой стороны отъ него, и они спли дуэтъ, покрытый апплодисментами.

Изъ сидвшей кругомъ стола группы очень выдлялись нкоторыя весьма любопытныя лица. Во первыхъ, самъ предсдатель, хозяинъ трактира, грубый, тяжеловсный мужчина, который во время пнія вращалъ туда и сюда глазами и, не смотря на то, что самъ предавался веселью, видлъ все, что длалось кругомъ него, и слышалъ все, что говорилось. За нимъ слдовали пвцы, которые съ равнодушіемъ истыхъ профессіоналовъ выслушивали комплименты, чокаясь съ протянутыми къ нимъ стаканами своихъ поклонниковъ, фигуры которыхъ, носившія печать всевозможныхъ пороковъ и преступленій, невольно привлекали вниманіе своей отталкивающей вншностью. Пронырливость, жестокость и пьянство на всхъ ступеняхъ ихъ развитія яркими красками были написаны на нихъ. А женщины? Нкоторыя, несмотря на молодость, потеряли уже свою свжесть и поблекли; другія лишились даже женскаго облика и представляли собою живое олицетвореніе разврата и преступленія; были между ними двушки, молодыя женщины и двочки въ первомъ расцвт жизни, представлявшія самую мрачную и тяжелую

часть этой картины.

Феджинъ, котораго все это ничуть не волновало, окинулъ взоромъ вс сидвшія за столомъ лица, но не нашелъ, повидимому, того, которое искалъ. Когда, наконецъ, ему удалось привлечь на себя вниманіе предсдателя, онъ сдлалъ ему едва замтный знакъ и вышелъ изъ комнаты такъ же тихо, какъ и вошелъ.

— Чмъ могу служить вамъ, мистеръ Феджинъ? — спросилъ предсдатель, выйдя къ нему на площадку. — Не хотите ли присоединиться къ намъ? Вс будутъ рады видть васъ.

Еврей нетерпливо покачалъ головою и спросилъ шепотомъ:

— Здсь «онъ»?

— Нтъ, — отвчалъ предсдатель.

— Никакихъ новостей о Барне? — продолжалъ еврей.

— Нтъ, — отвчалъ хозяинъ трактира. — Онъ не покажется, пока все не успокоится. Дло въ томъ, что за ними слдятъ, и стоитъ имъ чуть-чуть шевельнуться, какъ ихъ накроютъ. Все благополучно, и Барней цлъ и невредимъ, какъ я слышалъ. Пари готовъ держать, что Барней выскочитъ. Предоставьте его самому себ.

— А «онъ» придетъ сегодня вечеромъ? — спросилъ еврей, длая удареніе на слов онъ.

— Монксъ? — спросилъ хозяинъ.

— Тсс!.. — сказалъ еврей. — Да.

— Разумется, — отвчалъ хозяинъ, вынимая золотые часы изъ кармана. — Я ждалъ его раньше. Подождите минуточекъ десять, онъ…

— Нтъ, нтъ, — сказалъ еврей, который не смотря на все свое нетерпніе видть того, кого ждалъ, былъ даже радъ, что онъ не пришелъ. — Скажите ему, что я приходилъ, и пусть онъ придетъ ко мн вечеромъ… Нтъ, лучше завтра. Такъ какъ его нтъ здсь, то можно и завтра.

— Хорошо, — отвчалъ хозяинъ. — Ничего больше?

— Ни слова, — отвчалъ еврей, спускаясь съ лстницы.

— Слушайте, теперь бы какъ разъ самое удобное время для покупки, — хриплымъ шопотомъ сказалъ хозяинъ, перевшиваясь черезъ перила. — Тамъ у насъ Филъ Баркеръ; онъ такъ пьянъ, что любой мальчишка проведетъ и выведетъ его.

— Не до Филя Баркера теперь, — сказалъ еврей. — Филю будетъ еще работа, пока мы покончимъ съ нимъ. Идите обратно къ вашей компаніи и пожелайте имъ жить повеселе… пока еще живется. Ха, ха, ха!

Хозяинъ отвтилъ такимъ же смхомъ и затмъ вернулся къ своимъ гостямъ. Не усплъ еврей остаться одинъ, какъ лицо его приняло прежнее выраженіе тревоги и безпокойства. Посл небольшого размышленія онъ позвалъ извозчика и приказалъ ему хать въ Бетнелъ-Гринъ. Онъ отпустилъ его, не дозжая четверти мили до резиденціи мистера Сайкса и остальное пространство прошелъ пшкомъ.

— Ну, милая, — бормоталъ еврей, стуча въ дверь, — если ты задумала какую-нибудь игру, то какъ ты ни хитра, а я все вывдаю отъ тебя.

Женщина, встртившая его, сказала, что Нанси у себя въ комнат. Феджинъ поднялся тихонько по лстниц и вошелъ безъ всякаго предупрежденія. Двушка была одна; она сидла у стола, положивъ на него голову съ распущенными кругомъ нея волосами.

— Она, вроятно, пьяна, — подумалъ еврей;- а можетъ быть опечалена чмъ-нибудь.

Онъ повернулся, чтобы закрыть дверь; двушка услыхала это и подняла голову. Она пристально взглянула на еврея и когда спросила, нтъ ли какихъ новостей, онъ разсказалъ ей все, что слышалъ отъ Тоби Крекита. Выслушавъ разсказъ, она приняла прежнее положеніе и не отвчала ни единаго слова. Съ нетерпніемъ оттолкнула она отъ себя свчу, сдлала нсколько нервныхъ движеній и топнула ногой о полъ, вотъ и все.

Во время этого молчанія еврей съ тревогой оглянулъ всю комнату, какъ бы желая убдиться, нтъ ли гд какихъ либо признаковъ возвращенія Сайкса. Довольный, повидимому, своимъ осмотромъ, онъ кашлянулъ раза два, три и сдлалъ попытку начать разговоръ; но двушка сидла неподвижно, какъ камень, и ни однимъ словомъ не поддержала его. По прошествіи нкотораго времени онъ сдлалъ вторую попытку и на этотъ разъ, потирая руки, обратился къ ней въ боле примирительномъ тон.

— Какъ ты думаешь, милая, гд теперь долженъ быть Билль?