Откуда мне знать, что я имею в виду, до того как услышу, что говорю?

Парьянен Франка

Представьте себе, что увидели змею. Сначала это вызывает стандартную шоковую реакцию. Но затем в дело вступают более сложные области мозга и помогают найти альтернативные решения, которые во многих случаях являются, пожалуй, более предпочтительными. Возможно, вы говорите себе: «Большие круглые зрачки. Я об этом слышал. Это неопасно» или «Отбой тревоги. Я нахожусь в зоопарке». Теперь вы должны объяснить это своим глубже расположенным участкам мозга, что далеко не всегда так просто. Ведь число нейронных связей, ведущих от миндалевидного тела к МПФК, значительно больше, чем ведущих в обратном направлении⁴⁷.

Чувства способны влиять на разум сильнее, чем разум на чувства.

Хорошая новость заключается в том, что не стоит стыдиться своих иррациональных страхов. Разумеется, вы понимаете, что, по данным статистики, самолеты попадают в аварии реже, чем автомобили. Вот только не можете объяснить это всем областям мозга. Палитру средств регуляции эмоций в общих чертах можно разделить на две категории: наступательную и оборонительную.

С помощью наступательных средств вы пытаетесь либо улучшить ситуацию, либо, если это не удается, интерпретировать ее в более или менее позитивном плане⁴⁸ (от «как бы то ни было, я извлек из этого полезный опыт» до «возможно, Богу было угодно, чтобы я, катаясь пьяным на велосипеде, переехал белочку»),

С помощью оборонительных средств вы стремитесь отстраниться от ситуации, подавить негативные чувства и желание впредь думать об этом – короче говоря, дистанцироваться. Для такой реакции необходимы относительно новые области мозга⁴⁹ и тренировка. Правда, эта стратегия не всегда является самой удачной.

Решение, какую стратегию выбрать – подавление или переосмысление, – отнюдь не простое. В большинстве случаев наилучшим выбором будет изменение интерпретации. Оно позволяет значительно эффективнее подчинить себе негативные эмоции, будь то воспоминания о печальном фильме или реальный конфликт во взаимоотношениях⁵⁰,⁵¹. Такая тактика усиливает связь между префронтальной корой и миндалевидным телом. Чем она сильнее, тем легче у нас на душе⁵². Даже в состоянии покоя от связи между этими двумя участками мозга зависят количество и сила наших страхов⁵³.

У людей, часто подавляющих свои чувства, обычно увеличена островковая доля мозга⁵⁴. Пока не совсем ясно, что это может означать, но на первый взгляд к каким-то далеко идущим последствиям не приводит. Кроме того, решение о выборе тактики (подавление или переосмысление) оказывает влияние на наше восприятие. Импульсы, которым мы придали позитивный смысл, задерживаются в памяти прочнее, чем те, которые мы постарались подавить⁵⁵.

Иными словами, если два человека ссорятся и один из них по-новому осмысливает суть конфликта, а другой подавляет свои эмоции, то первый лучше запомнит содержание беседы, а второй будет иметь лишь смутное, но зато эмоционально окрашенное воспоминание о ней⁵⁶. А как же можно устранять недоразумения, если ты помнишь, что тебя обидели, но уже не можешь вспомнить, как именно? Разве можно одержать победу в следующем споре, если не помнишь, в чем заключался предыдущий?

Страдания окружающих ставят нас перед аналогичным выбором. Реакция участника нашего эксперимента на внезапно нахлынувшие отрицательные эмоции поначалу тоже заключалась в том, чтобы перекрыть поток страха, боли, паники и восстановить самоконтроль и способность к действию. Как мы уже знаем, в его распоряжении есть две стратегии – изменение отношения к ситуации, то есть направление потока по другому руслу, или возведение плотины. Нам известно, что первый метод, пожалуй, более

эффективен, в частности потому, что подавление эмоций разрушает некоторые из важнейших социальных рефлексов.

А теперь опять поговорим об эмпатии. Свобода маневра, которую мы обретаем, противодействуя своим чувствам, не всегда хороша. В знаменитом эксперименте Милгрэма, который он проводил в 1960-е годы, человек демонстрировал не самые лучшие качества по сравнению с другими млекопитающими. В определенной степени его исследование, в ходе которого участники эксперимента, нажимая на кнопку, били током других людей (вообще-то это были актеры) и отчетливо слышали их громкие крики боли и просьбы о помощи, можно сравнить с электрошоковыми опытами над обезьянами и крысами.

Таким образом исследователи хотели ответить на вопрос, способны ли люди на действия, которых не удавалось добиться от животных. Причем люди должны были совершать их не из-за голода, а по распоряжению авторитетных лиц якобы из педагогических соображений. В качестве наказания за ошибки они должны были причинять незнакомому человеку сильную боль, воздействуя на него током. И они это делали, во всяком случае большинство из них. Одни ограничивались слабыми ударами, но другие поворачивали регулятор на полную мощность, до сектора, отмеченного красным цветом. Протеста не выразил никто.

Итак, наряду с эгоцентризмом и захлестыванием эмоциями есть еще третий фактор, который может помешать эмпатии. Мы можем ее подавить. Похоже, что люди вполне способны преодолеть естественный дискомфорт, который они испытывают, видя боль окружающих, во всяком случае, когда для этого есть причины или то, что они считают причинами.

Из всех социальных способностей, которые нам дает разум (а их немало), следует прежде всего отметить гибкость (как в хорошем, так и в плохом). Мы способны подавить в себе естественное сочувствие, но в то же время больше не отвечаем насилием на любую провокацию и, как правило, держим под контролем свои сексуальные влечения. В подобных ситуациях мы используем одни и те же области мозга как для стимулирования чувств, так и для их подавления⁵⁷. Регуляция эмоций – это не дорога с односторонним движением.

С помощью таких утонченных социальных способностей мы справляемся с повседневными вызовами общества. И тот из нас, кто обладает лучшими навыками самоконтроля, добивается больших успехов в карьере и социальной жизни, а также реже болеет и попадает в зависимость от всяких сомнительных веществ⁵⁸.

Контроль предоставляет нам выбор из множества различных вариантов действий. Вы можете посочувствовать человеку, успокоить его, умело отвлечь. Но в число вариантов могут входить также интриги, ложь, убийство и пассивноагрессивное пожимание плечами. Социальное поведение не равнозначно общественно приемлемому, доброжелательному или альтруистскому поведению. Это просто межличностные отношения. Если в «Фейсбуке» вы целенаправленно стравливаете людей друг с другом, то с научной точки зрения эти поступки подпадают под понятие социального познания, хотя с нравственной точки зрения их, конечно, следовало бы назвать асоциальными.

Итак, человеку могут быть свойственны циничные поступки, а их социальная подоплека может колебаться от шаткой до общественно опасной. Но это не повод, чтобы игнорировать просоциальную направленность человеческого мозга. Ведь в этом случае мы вместе с водой выплеснули бы и младенца. Если нам свойственна определенная степень сочувствия к окружающим, то не имеет особого значения, возводим мы стены между людьми, подвергаем их геноциду или каждые двадцать минут делаем на вокзале объявления об угрозе взрыва бомбы.