Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании

Клочков Виктор

Трансформация традиционных по характеру политических институтов, институтов участия и политических практик Великобритании конца XVII – первой трети XIX вв. в современные конституционные механизмы дополнялась появлением в парламенте прообразов политических партий. Традиционный для вигской историографии подход, в соответствии с которым действия лидеров политических группировок элиты в парламенте XVIII в. оцениваются так, как если бы имело место реальное политическое разделение интересов, связанное с характерными для конца XIX вв. механизмами политической репрезентации, сменился более взвешенным взглядом. Современная историография проблемы исходит из того, что вплоть до конца XVIII – середины 20-х гг. XIX вв. роль партий в механизме реального управления страной была весьма скромной. Положение коренным образом меняется только в период 1822-1835 гг., когда появляются новые формы партийной организации на основе идеологических представлений и способы обеспечения партийного единства, связанные с современными механизмами репрезентации. До этого времени парламентские фракции оцениваются как группировки элиты, структурированные на основе патрон-клиентских отношений.

Наконец, особого внимания заслуживает то обстоятельство, что процесс трансформации традиционных политических институтов и практик приобрел более интенсивный характер во второй половине 20-х – середине 30-х гг. XIX в., что заставляет во многом переосмысливать

концепт «конституционной революции» Именно этот хронологически небольшой период стал завершающим этапом в становлении современных конституционных механизмов и политических практик и точкой отчета в оформлении характерной для конституционной монархии партийно-политической системы. Помещенный современной историографией в более широкий исследовательский контекст, этот период, несмотря на большое количество исследовательских работ, посвященных ему, и богатую историографическую традицию, оказался недостаточно изученным.

Профессионализация и узкая специализация современных исследований привела к тому, что работы по конституционной истории, истории общего права и истории партийно-политической системы замыкаются в своих предметных областях, а их результаты практически не подвергаются компаративному анализу. Отсутствие обобщающих работ, посвященных комплексному анализу изучаемых проблем, не только не дает возможности в полной мере использовать научные результаты, достигнутые к настоящему времени в каждой из предметных областей, но и препятствует адекватной постановке новых исследовательских задач. Необходимо комплексное исследование причин и факторов, благодаря которым в сравнительно короткий исторический отрезок 1822-1835 гг. в Великобритании произошло окончательное оформление политических институтов, институтов политического участия, конституционных механизмов и политических практик, характерных для конституционной монархии в современном понимании этого термина. Предпринятое с использованием новых объяснительных моделей и историографических достижений, такое исследование позволит также переосмыслить многие аспекты процесса зарождения современных политических партий с характерными для них организационными формами и механизмами взаимодействия с политическими оппонентами и общественным мнением. Вполне оправданным и необходимым представляется также исследование в современном историографическом контексте комплекса проблем, связанных с хронологическими границами «конституционной революции», местом и ролью правовых и религиозных реформ «либеральных тори» в 1822-1829 гг., а также оценкой событий 1830-1831 гг. Особое значение в данном контексте имеет определение места и роли парламентской реформы 1832 г. в системе преобразований, осуществленных в ходе «конституционной революции», а также исследование форм ее влияния на процесс постепенного прекращения использования короной ординарной прерогативы в процессе формирования кабинета министров. Наконец, самого пристального внимания заслуживает проблема определения характера и основных аспектов эволюции партийно-политической системы в ходе «конституционной революции», связанных с постепенным переходом от парламентских фракций к партиям в современном смысле слова. При этом должна быть предпринята попытка преодоления замкнутости предметных областей, связанных с изучением конституционной истории, истории общего права и истории партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в., характерной для современной историографии.

Раздел II. Общее право Великобритании как фактор трансформации традиционных политических институтов «старого порядка»

Глава 3. Исторические и теоретические аспекты влияния общего права на трансформацию конституционной и партийно-политической системы Великобритании, политические институты и практики на протяжении «долгого XVIII в.»

§ 1. Традиционный характер общего права и значение королевской прерогативы для конституционного устройства Великобритании «долгого XVIII в.»

Современные исследования политических институтов, институтов участия и политических практик Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в. редко обходится без указания на их крайне традиционный характер. Обычно отмечается, что этот специфический период, именуемый в современной британской историографии «конституционной революцией», стал своеобразным итогом тех изменений в конституционном устройстве и партийно-политической системе страны, которые произошли на протяжении «долгого XVIII в.». Что же касается последнего, то зачастую подчеркивается, что исторически преемственный характер и уникальная приспособляемость английской политической системы к меняющимся историческим условиям, не в последнюю очередь обусловлены особенностями английского общего права.

Тем не менее, в современной британской историографии правовым аспектам заявленной проблемы не уделяется достаточного внимания. Такому положению вещей способствует несколько факторов. В англоязычной исторической литературе сложилась давняя традиция описывать правовые аспекты политических изменений таким образом, что роль права в их фиксации воспринимается как нечто само собой разумеющееся. 288 В целом такой подход объясним и до некоторой степени оправдан: то обстоятельство, что прерогативные полномочия короны, права и привилегии парламента, а также парламентские процедуры имеют своим источником общее право, для английских историков представляется самоочевидным фактом. Общее право является для них привычной правовой системой, нормы и институты которой хорошо известны благодаря корпусу историко-правовых работ высочайшего качества. 289 Следовательно, нет необходимости подробно описывать то, с чем подготовленный читатель достаточно знаком.

288

См.: Sharpe K. The Early Stuarts. L., 1986. P. 48-62. Правовые аспекты конституционного конфликта середины XVII в. описаны автором так, что их адекватное восприятие требует серьезной правовой подготовки. Отыскание в общем праве как свидетельств незыблемости королевской власти, так и законности притязаний парламента, не является для автора чем-то необычным: а читателя не покидает ощущение, что политическая дискуссия, описываемая в работе, имеет некое общее основание, не подвергаемое сомнению при всей разности позиций сторон.

289

См.: Holdsworth W. S. History of English Law / Ed. by A. L. Goodhart and H. G. Hanbury. L., 2011; James P. S. Introduction to English Law. L., 1989; Pollock F., Maitland W. F. The History of English Law. Cambridge, 1923. Vol. I.

В отечественной историографии последнего времени также сложилась весьма интересная ситуация. Предметная область, в которой пересекаются история права, конституционная и политическая история, на сегодняшний день остается недостаточно изученной,

но по иным причинам. Такое положение только отчасти объяснимо относительно небольшим количеством профессионально написанных работ по теории и истории английского права. 290 В исторических работах последнего времени правовой проблематике уделяется достаточно внимания. Все чаще можно встретить утверждения, что общее право является принципиально важным аспектом в английской политической традиции благодаря тому, что к началу «долгого XVIII в.» оно оценивалось современниками как достояние всех подданных английской короны. Указывается, что благодаря некоторым специфическим особенностям, характерным для общего права, эта оригинальная и истоически-преемственная правовая система сыграла заметную роль в трансформации личных привилегий политической элиты в безличные права и свободы подданных. В свою очередь, это обстоятельство оказало существенное влияние на развитие конституционного устройства и партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в. 291

290

См., например: Романов А. В. Правовая система Англии. М., 2001.

291

См.: Кондратьев С. В. Правовые представления коммонеров в предреволюционной Англии. В сб.: Европа XVII в. М., 1997; Клочков В. В. Трансформация партийной системы Англии в первой трети XIX в. // История государства и права. 2003. № 9; Он же. Либеральный торизм и проблема правовых реформ в Великобритании в конце 20-х гг. XIX в. // Философия права. 2010. № 6; Он же. Кабинет Веллингтона и проблема правовых реформ в конце 20-х гг. XIX в. // Сб.: Британские исследования / Отв. редактор И. М. Узнародов. Вып. 3. Ростов-на-Дону, 2010; Суслопарова Ю. В. Английские юристы XIII-XVIII вв. о природе английского права // Правоведение. 2009. № 2.

Однако указанные суждения зачастую не сопровождается даже приблизительным объяснением того, какие именно особенности английского права и в каком отношении обусловили его столь значительную роль в эволюции политической системы страны. Историческая реальность и ее правовое оформление и сегодня существуют в отечественных исторических исследованиях изолированно друг от друга. Все это в значительной степени препятствует комплексному изучению роли общего права как одного из ключевых механизмов обеспечения трансляции политической традиции в Великобритании изучаемого периода.

Еще одна трудность, с которой неизбежно сталкиваются отечественные историки, связана с тем, что английское право имеет структуру, принципиально отличную от континентального права. Поэтому изучение его институтов и описание последствий применения норм общего права часто осуществляется с использованием терминологического словаря, характерного для континентального права, что может создать (и создает) серьезные проблемы. 292 Дело в том, что институты общего права, даже имеющие сходное наименование с соответствующими категориями континентальной правовой системы, зачастую имеют отличное, а иногда и прямо противоположное содержание. Поэтому исследование той специфической роли, которую сыграло английское право в процессе трансформации конституционного устройства и партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в., должно опираться на четкое понимание его специфики.

292

Характерный случай имел место при обсуждении «Петиции о праве» 1628 г. Одобренная обеими палатами парламента 2 июня 1628 г., она была представлена Карлу I. Резолюция монарха ни формой, ни содержанием не соответствовала исторически сложившимся правилам утверждения королевской властью публичных актов парламента. Она гласила: «Король желает, чтобы право осуществлялось в соответствии с законами и обычаями королевства…». См.: The Journals of the House of Lords. Vol. III (1620-1628). P. 835. Учитывая, что петиция была не жалобой частного лица на беззаконие (т. е частным биллем, а не публичным актом), а произведением самого парламента, члены палаты общин просили Карла I изменить формулировку на традиционную в таком случае «le Roi le vault» (« Король соизволил это»). Однако этого сделано не было, и документ был визирован формулой «soit Droit fait come est desire» («Пусть будет так, как желаемо»), что характерно для частных парламентских биллей, которые не содержали законодательных нововведений. См.: The Journals of the House of Lords. Vol. III (1620-1628). P. 844. При этом Карл I иронически заметил: «Это, я уверен, является достаточным, но не более того, что я гарантировал… Зная из ваших торжественных заявлений, что вы не затрагиваете мои прерогативы, я заверяю вас, что мой принцип… состоит в том, что народные свободы усиливают королевскую прерогативу, и что… прерогатива должна защищать народные свободы». Так одна неверная формулировка могла полностью изменить юридический статус документа. Для сравнения см. традиционные формулы в: A Complete Journal of the Notes, Speeches and Debates, both the House of Lords and House of Commons throughout the whole Reign of Queen Elisabeth, of Glorious Memory. Collected by that Eminent Member of Parliament Sir Simonds D'Ewes, Baronet. Published by Paul Bowers, of the Middle-Temple Esq. L., 1693. P. 324.

В зависимости от формы и характера судебных исков, способов проведения процессуальных действий и методов обеспечения исполнения судебного решения, нормы английского подразделяются на общее право и право справедливости я. Общее право (common law) понимается как право, творимое и реализуемое королевскими судами в соответствии с жестко установленными формами судебных исков. Право справедливости (law of equity) является особой формой права, к процедурам которого обращались в тех случаях, когда дело нельзя было разрешить в рамках общего права. Английское право является прецедентным правом, в котором процессуальные нормы (adjective law) и формы судебных решений имеют первостепенное значение по отношению к нормам материального (substantive law) права. 293

293

См.: James P. S. Introduction to English Law. L., 1989. P. 230. Общее право - это конгломерат процессуальных норм, призванных обеспечить решение споров, количество которых постоянно увеличивалось. Примечательно, что излагая английское право и его принципы, знаменитый юрист XIII в. Гленвилл последовательно описал предписания, посредством которых можно было обратиться в королевские суды. Юридические хроники, написанные по-французски и известные как Ежегодники, знакомят с английским правом 1290-1536 гг., тщательно описывают процессуальные тонкости, но зачастую забывают сообщить результата процесса. См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1997. С. 215.