Patria o muerte
Шрифт:
В такую решимость охотно верилось — просто Алехандро знал, что президент так и поступил с младшим братом, которого заподозрил в «измене». Хотя обвинение за уши принято — это случилось тогда, когда всем стало ясно, что после четырех лет изнурительной войны Парагвай потерпел поражение. Вот только с мыслью о том сам Лопес никак не мог смириться, и продолжал воевать до своего конца, до последнего вздоха.
«Упертый» человек, и в запредельной решимости самому «хефе» не откажешь, недаром в будущем почитается всеми парагвайцами, кроме «легионеров», настоящим «героем нации».
И такие же жители, с которыми ему приходилось общаться постоянно. «Социализм» в самой основе владения землей — она сейчас государственная, крестьянам выделяются больше, чем достаточные наделы, которых хватает не только для пропитания многочисленного
Из нынешних стран подобное фермерство имеет быть место у гринго, но там институт частной собственности священен. Нечто похожее делали русские большевики, но коммунистический эксперимент исключал труд людей на их собственных наделах, заменяя его чем-то вроде коллективной работы на государство, как раньше на латифундиста или помещика. Именно потому «боливарианцы» резонно считали, что таковым «свободный труд» быть не может, человек должен иметь полное право пользоваться его плодами, а не быть от них отчужденным государством, что подменило собой «хозяина». И подсознательно Алехандро ощутил, что именно парагвайские порядки вызвали такое озлобление у заправил «Тройственного Альянса» — латифундисты смертельно испугались, что их правлению, если победит Лопес, наступит конец. Недаром ему предлагали уехать, обещая не преследовать и дать много денег, но «хефе» категорически отказался. И в европейских странах Парагвай воспринимали с крайним подозрением — ведь совсем недавно там прокатились революции, а тут давно дорвавшиеся до власти карбонарии, у которых частная собственность отсутствует как таковая.
И теперь Алехандро, соприкоснувшись с этими гордыми людьми, отчетливо понимал, почему их всех принесут в заклание, как жертвенного агнца и без всякой жалости к блеянию.
Все дело в иезуитах — они полтора века насаждали здесь такой «социализм», народ теперь не мыслит жить иначе — земля «божья». Каждый имеет право на ней трудиться и пользоваться всеми произрастающими благами — воплощенный в жизнь эксперимент новой социально-экономической формации. Вот потому парагвайцы как народ подлежал физическому уничтожению целиком — чтобы не осталось носителей этой национальной идеологии, а вся новая правящая элита, формировавшаяся из предателей-«легионеров» стала откровенно компрадорской, как и везде.
Однако память ведь остается, ее просто так не «сотрешь» — потому парагвайцы имеют обостренное чувство справедливости, и помнят, как жестоко поступили с их страной в угоду интересам капиталистов и латифундистов. Да и «боливарианский союз» отнюдь не на пустом месте появился, народы ведь не обманешь, они чувствуют, под чем спрятана правда. Иначе бы не было ни «барбудос», ни «революсионарио», ни тех генералов, которых по указке олигархов диктаторами объявили и «грязью» закидали, таких как Лопес. Были Самосы, куда без этой сволочи на содержании у гринго находящихся, но были Сандино и Че, и многие другие. Такие как «команданте» Чавес, которого гринго самым злодейским образом умертвили…
— Дорвался до любимого занятия, теперь пока все патроны не изведет, не успокоится. И правильно — зато камуфляж раньше времени появится, как и ботинки. А то устал смотреть на босоногое воинство.
Алехандро поморщился — выстрелы гремели один за другим, на спешно оборудованном полигоне генерал Лопес собственной персоной тестировал первые казнозарядные патронные винтовки. На изготовление полудюжины патронников и переделки под них винтовок ушло пять дней напряженной работы, и это при полученном опыте и имевшихся рисунков. Хорошо, что в крепости имелись мастерские, со станками, и кузницы, при достаточно квалифицированных работниках. Но все ровно, возились долго, стараясь сделать образцы, по которым пойдет переделка «энфилдов» в арсенале. Вначале все нарезные винтовки, затем по мере нарезки стволов, на очереди будут и «тауэры». Проблемы если возникнут, то в самой «нарезке» — речь может идти о нескольких десятках ружей в день, никак не больше, и это при самых оптимистических прогнозах. Просто в Парагвае сейчас нет нужного числа
Банкиры и заводчики не появятся, пока такие нравы, и займы у Парижа и Лондона не станут брать на кабальных условиях. Лопесы внедряют автаркию, и развитие идет исключительно на собственных ресурсах, а они крайне ограничены, полезных ископаемых практически нет, добывается только железная руда и то крайне ограниченно. И золото, куда без него, причем как раз именно на тех местах, где оно встречалось. Видимо, «презренный металл» имеет свойство притягивать людей…
— Никак «генерал» со своими полковниками все патроны уже извели? Да что там их было, пара сотен, лишь бы донца собрали, их заново снарядить можно, капсюлей и картона хватает.
Алехандро бормотал под нос, отмахиваясь от назойливых мух, что норовили облепить ему лицо. Пришлось раскурить сигару — под воздействием табачного дыма жужжащие насекомые прекратили «атаки». И предпочли убраться подальше, оставив моряка в покое. И он, продолжая сидеть на стульчике, благо поставили в тень под навес, следил за стрелками, что прекратили палить из винтовок, ушли далеко к мишеням, и о чем-то оживленно переговаривались, энергично размахивая руками. И особенно усердствовал Лопес — ему досталась не простая винтовка, а с установленным на нее диоптрическим прицелом — сплошная импровизация, к каковой часто прибегали партизаны, если у них не было нормальной оптики. Прицеливание через обычную трубку позволяло добиться несколько лучших результатов, так как происходила определенная концентрация зрения стрелка. Видимо, результаты стрельбы самого генерала оказались гораздо лучше, чем у его полковников — два офицера явно имели понуренный вид. И увидел, что вся троица под палящим солнцем пошла обратно, в то время как несколько солдат собирали в корзину стрелянные гильзы. Правильно делали — производство нормальных патронов «ахиллесова пята» парагвайской армии, запасы латуни ограничены, так что гильзы никак нельзя терять. И так эти две сотни потребовали три дня напряженной работы целого десятка мастеровых — все операции производились вручную, механизация самая примитивная.
— Это ружье само совершенство, командор. Кто бы мог подумать, что стрелять через обычную трубку можно намного точнее, чем через мушку с целиком. Вы правы — если установить специальную подзорную трубу, то попадать во врага можно будет даже с тысячи ярдов, а с пятисот уже расстреливать как дичь. Я ведь подсчитал число попаданий в мишень, у меня вдвое больше чем у других, что намного чаще промахивались.
Подошедший Лопес прямо-таки лучился счастьем, как капризный ребенок, дорвавшийся до любимых игрушек. Стрелял он действительно хорошо, и что немаловажно — всегда сам чистил винтовку, подавая пример.
— У вас твердая рука, генерал, и зоркий глаз, вы ведь сами себя по таблице проверили, — спокойно произнес Алехандро, искоса поглядывая на двух подошедших полковников, что пользовались наибольшим доверие президента. Висенте Барриос являлся зятем Лопеса, женившись восемь лет тому назад на его младшей сестре. Именно он с сильным отрядом должен был атаковать бразильский штат Мату-Гросу по первоначальному плану, но президент сейчас внес в него свои коррективы. Франциско Рескин командовал многочисленной парагвайской кавалерией, на которую возлагались большие надежды — великолепных всадников-гуарани Парагвай мог выставить вдвое больше, чем все противники «Тройственного альянса» вместе взятые…