Петербургские арабески
Шрифт:
Каков же был А.Н. Куропаткин на самом деле?
В офицеры он был произведен после окончания Павловского училища, выпускники которого славились отличной выправкой. И сразу же после этого, осенью 1866 года, восемнадцатилетним подпоручиком уехал служить в далекий Ташкент. В последовавшем затем Зеравшанском походе на Самарканд и Бухару, под началом генерала Кауфмана, Алексей Куропаткин принял свое боевое крещение. Затем молодой офицер поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. После выпуска из академии с отличием (первый в выпуске) Куропаткин был командирован во Францию, в Алжир и принял участие во французских военных экспедициях в Сахару. В войне 1877–1878 годов он состоял начальником штаба скобелевской 16-й дивизии. (Был при «Чапаеве» той войны — «белом генерале» Скобелеве, ходившем в атаки на белом коне). Под Плевной Алексей Николаевич был контужен, а во время зимнего перехода через Балканы у Шейново тяжело ранен. Судьба породнила
Так что Алексей Николаевич вполне на деле освоил значение «быстроты и натиска» — по суворовской «науке побеждать».
Многие другие рукописи А.Н. Куропаткина, сохраняемые в архиве, поражают разнообразием интересов генерала от инфантерии, ставшего министром и военным писателем. Он изучал историю и современное военное искусство. Старался больше узнать о возможных противниках России и еще глубже постигнуть свое военное ремесло.
К войне с Россией Япония напряженно и интенсивно стала готовиться с 1895 года. Это после того как первая не только лишила ее Порт-Артура (завоеванного в войне с Китаем), но и сама устроила здесь свою военную базу. В короткое время в Японии был создан мощный броненосный военный флот. Армия получила современное вооружение и научилась в совершенстве владеть им. Были организованы и обучены значительные резервы. При мобилизации должно было немедля выставить 520 000 бойцов.
Если новый флот Японии помогали создавать англичане, то ее новая армия прошла через немецкую военную школу, считавшуюся тогда лучшей в мире. По германскому образцу был организован и генеральный штаб японской армии, усвоивший методы стратегии Мольтке — охват противника с двух сторон и окружение его. Японцы планировали в Южной Маньчжурии устроить русской армии новый Седан (наподобие того, что устроили немцы в 1870 году для армии Наполеона III) и тем самым быстро и победоносно завершить войну.
В 1903 году Куропаткина пригласили на большие осенние маневры японской армии. На него произвели впечатление войска возможного противника: «…солдаты выглядели как наши юнкера». Познакомился он тогда близко и с генералами представленной ему армии. Вскоре им вновь пришлось встретиться, продолжить знакомство уже на полях сражений…
Война началась для русских неожиданно. В январе 1904 года выведенная на внешний рейд Порт-Артура эскадра ночью была атакована миноносцами. Ослабленный Тихоокеанский флот оказался в блокаде и уже не мог, как предполагалось раньше, помешать переброске японских армий на материк. В далекой Маньчжурии у русской армии было около 90 000 человек, разбросанных по югу этой страны. Только тонкая ниточка еще недостроенной железной дороги (разорванной у озера Байкал) связывала ее с центральными губерниями.
Около четверти века Россия не воевала, и непросто было избрать командующего армией в военное время. Наиболее известным из тогдашних отцов-командиров был А.Н. Куропаткин, к нему и возлагались всеобщие надежды. Алексей Николаевич оставил свой сравнительно спокойный и престижный пост военного министра, для того чтобы принять на себя полную ответственности, забот и волнений роль командующего Маньчжурской армией.
А.Н. Куропаткин. Фото 1904 г.
Суворов в своей «Науке побеждать» прежде быстроты и натиска ставил глазомер — т. е. всю умственную работу полководца, при которой тот принимает взвешенное решение, отвечающее положению вещей. С помощью глазомера может решить, что в данной обстановке кидаться вперед без оглядки — невыгодно, а надо применить другие меры и маневры, предшествующие победоносному натиску.
Куропаткин тоже начал с глазомера, приняв на себя должность, в которой он обязан был победить. Перед отъездом на Дальний Восток он доложил царю о своем плане ведения предстоящей кампании: «На первой стадии кампании нашей главной задачей должно быть предотвращение уничтожения наших сил по частям. Очевидная важность того или иного пункта или позиции (за исключением крепостей) не должна приводить нас к существенной, большой ошибке удержания этого места недостаточными по численности войсками, что приведет нас к результату, которого мы стремимся избежать. Постепенно наращивая силы и готовясь к наступлению, мы должны осуществлять наступательные действия только тогда, когда будем достаточно сильны для наступления, когда у нас будут все необходимые припасы для непрерывного
Николай II согласился с предложенным планом ведения войны и разрешил при проведении такого оборонительного маневра оставить Южную Маньчжурию вплоть до Харбина.
В марте Куропаткин отправился к месту своей новой службы — в долгий путь, по недавно проложенной великой сибирской железнодорожной магистрали. На станциях его с надеждой и восторженно встречали. В пути он писал министру финансов Коковцову: «Меня носят на руках, мне дарят прекрасных лошадей, предлагают все виды подарков, я вынужден выслушивать приветственные речи, на меня смотрят как на спасителя Отечества. И так будет продолжаться до тех пор, пока я не прибуду к своим войскам; моя звезда будет подниматься все выше. А затем, когда я достигну места своего назначения и отдам приказы своим войскам отступить на север и отведу войска до прибытия подкреплений из России, те же самые газеты, которые сегодня поют мне гимны, будут задавать недоуменные вопросы, почему я задерживаюсь с битьем «макак». Моя звезда падет ниже и ниже, а когда я потерплю даже малые и неизбежные поражения, моя звезда, падая, достигнет горизонта. Вот здесь я и попрошу о помощи, ибо именно тогда я и начну наступление, в ходе которого я без жалости разобью японцев».
Однако в Маньчжурии Алексею Николаевичу пришлось сражаться не только с японцами. Главнокомандующим на Дальнем Востоке Николай II назначил тамошнего наместника адмирала Е.И. Алексеева (того, кто поместил свой флот в Порт-Артуре, а не во Владивостоке, и беспечно подставил его под японские удары). Внебрачный сын Александра II, Евгений Иванович был весьма влиятелен и обладал большими амбициями. Он настаивал на немедленном наступлении на дерзкого неприятеля и разгроме его, дабы проучить «макак» как следует. Куропаткину пришлось осуществлять свой план ведения кампании, преодолевая некомпетентные приказы адмирала, приводящие армию в подготовленные неприятелем ловушки. В оборонительных и вынужденных наступательных операциях он изматывал неприятеля, наносил ему большие потери, а при прорывах на своих флангах умело отходил, не давая себя окружить. Война для японцев затягивалась и уже не была молниеносной. Время работало на русских, постепенно подвозивших с запада все новые части. А в октябре Куропаткин обрел всю полноту власти — принял от Алексеева должность главнокомандующего вооруженными силами на Дальнем Востоке.
Генерал Куропаткин на биваке у деревни Гудзяпудзы. Фото 1904 г.
Сражение, которое должно было принудить русских начать переговоры и признать себя побежденными, японцы решили дать под Мукденом, уже после того как ими был взят Порт-Артур. Для двойного охвата русских позиций были задействованы с запада армия генерала Ноги (освободившаяся после осады Порт-Артура), а с востока вновь сформированная армия генерала Кавамуры. Мукденское сражение длилось с 21 февраля по 10 марта 1905 года. Однако маршалу Ояма (японскому главнокомандующему) новый Седан не удался. Обескровленная в многодневных яростных сражениях армия японцев не смогла прорваться на пути отхода русских. В создавшийся критический момент Куропаткин сумел избежать катастрофы. Русские снова отошли к северу и там после нескольких переходов закрепились на новых, Сыпингайских позициях. Большие потери понесли обе стороны (до ста тысяч). Но русские потери восполнялись. Если под Мукденом с русской стороны сражалось около 300 000 человек, то через несколько месяцев, на Сыпингайских позициях, их было уже в три раза больше. У японцев резервы были исчерпаны, после Мукдена они утратили свое прежнее превосходство в силах на суше. Стратегическая инициатива переходила к русским, осенью они были готовы к переходу в решительное наступление.
Бывший русский военный атташе в Париже граф Игнатьев вспоминал о своей беседе с японским коллегой, состоявшейся уже после окончания войны. Последний сказал: «Не скрою, что мы не ожидали такого затяжного характера войны. Еще меньше мы могли предвидеть, что, сохранив армию, вы сумеете довести ее численность к концу войны до миллиона людей…»
Подобно Наполеону в Москве, с марта 1905 года японцы стали искать мира. Посредником просили стать американского президента. 25 мая 1905 года, в день рождения императрицы Александры Федоровны, в царскосельский дворец прибыл американский посол Мейер с мирными предложениями. А в августе в курортном городке Портсмут, на атлантическом побережье США, открылась мирная конференция. В секретных инструкциях, привезенных японцами в Портсмут, Сахалин не значился в числе требований абсолютно обязательных. Так что приобретение половины этого острова для японской стороны было победой скорее дипломатического плана, чем военного. Николаю II следовало настоять на своей инструкции Витте «не отдавать ни пяди русской земли»…