Петербургское действо
Шрифт:
Оказалось простое дло. Во всхъ петербургскихъ церквахъ, какъ и по всей Россіи, было всегда вдоль стнъ устроено нчто на подобіе полочекъ. Эти длинныя полки въ нсколько рядовъ явились вслдствіе необходимости; на нимъ помщались рядами постоянно и щедро жертвуемыя въ церкви иконы всхъ сортовъ и величинъ, отъ самаго плохого и маленькаго образа и до аршиннаго. И всегда церковь по стнамъ была переполнена подобнаго рода полочками съ образами. Толпа, вдругъ двинувшаяся, затснила добролицаго мужика Сеню, а онъ пришелъ именно затмъ, что хотлъ поближе да получше разглядть батюшку-государя Петра
Государь приблизился и ласково спросилъ, въ чемъ дло.
Сеня, на котораго уже обернулась толпа, очутился чуть не впереди и, самъ не зная какъ, среди всеобщаго молчанія, подалъ голосъ и упалъ въ ноги:
— Прости, ваше императорское величество! Я виноватъ. Хотлъ, батюшка, разглядть тебя хорошенько, уцпился, влзъ, да и согршилъ вотъ.
— Встань, ты не виноватъ ни въ чемъ, встань. Коли хотлъ поглядть, такъ гляди…
Сеня всталъ на ноги и, сладко ухмыляясь, даже облизываясь, сталъ во вс глаза глядть на подошедшаго къ нему на подачу руки царя-батюшку. Наконецъ, быть можетъ, отъ избытка чувства, онъ положилъ щеку на ладонь руки, склонилъ голову набокъ, и будто слезы показались у него на лиц.
— Батюшка ты нашъ, прошамкалъ Сеня. — Отецъ родной, кормилецъ! Теперь всю жизнь не забуду…
И Сеня снова повалился въ ноги.
Государь отошелъ, улыбнулся, но обернувшись къ Сченову, вымолвилъ:
— Я не знаю, право, зачмъ это? Что это такое, вс эти полочки? Во всхъ церквахъ выставки разныхъ иконъ, точно на ярмарк товаръ. И одна другой хуже; на иной такъ нарисовано, что даже человческаго подобія нтъ, а подписываются имена самыхъ высокоуважаемыхъ и почтенныхъ святыхъ.
Сченовъ поднялъ глаза на Петра едоровича и молчалъ, но видимо было, что послднія слова удивили его.
— Это надо прекратить, вдругъ быстре заговорилъ Петръ едоровичъ, какъ бы одушевляясь. — Да, да, я объ этомъ давно думалъ. Да, многое надо перемнить. Что это такое? Посмотрите!
И государь обернулся ко всей свит.
— Посмотрите. Сотни всякихъ досокъ, глупо размазанныхъ и расписанныхъ. Это идолопоклонство! Ну, пускай большой образъ Іисуса, большой образъ святой Маріи, т. е. матери Бога или какъ вы говорите… Какъ вы говорите? поднялъ голову Петръ едоровичъ. — Да, Богородица. Ну, пускай. A это все… Это идолопоклонство!..
Государь ждалъ отвта, но вс молчали.
— Я васъ прошу, повернулся онъ снова лицемъ къ Сченову, — быть у меня завтра и переговорить о многихъ важныхъ вопросахъ, которые синодъ долженъ разршить. Надо многое перемнить. A иконы я теперь прошу васъ приказать вынести изъ всхъ церквей. По всмъ церквамъ собрать все и двать куда-нибудь. Ну, раздать жителямъ столицы. Вотъ какъ съ площади все раздавали. Въ подарокъ отъ меня. И въ церквахъ будетъ просторне и приличне… Слышите! A завтра будьте у меня…
Сченовъ низко поклонился.
— Я давно собирался, продолжалъ государь, на половину обращаясь
И государь разсмялся.
— Когда я пріхалъ въ Россію и увидалъ въ первый разъ русскаго попа — я испугался! Положимъ, я былъ почти ребенокъ… Но право и теперь вдь иной иностранецъ, еслибъ нечаянно встртилъ нашего батюшку гд-нибудь въ лсу, такъ тоже убжалъ бы безъ оглядки, принявъ за медвдя или за лшаго. Да это еще не все, говорилъ государь при мертвомъ молчаніи всхъ окружающихъ. — Я удивляюсь, какъ ддъ мой, Великій Петръ, не тронулъ васъ, когда приказалъ дворянамъ брить бороды. Онъ просто забылъ! Я въ этомъ увренъ! Ну, да я теперь поставлю себ особой честью исправить ошибку моего великаго дда.
И вдругъ государь ласково пододвинулся къ Сченову, и глядя въ его лицо съ великолпной расчесанной бородой, вымолвилъ добродушно:
— Посмотрите. И вы, если вамъ вотъ это сбрить, — взялъ онъ двумя пальцами одинъ волосъ сдой бороды архипастыря, — вы вдвое красиве и моложаве будете, просто юноша, красавецъ… Борода вдь ужасно старитъ всякое лицо…
И государь двинулся вдругъ къ выходу, забывъ проститься.
Проходя по тому же мсту, гд разсыпалось по полу до сотни разныхъ иконъ, Петръ едоровичъ слегка споткнулся на большую икону, которая лежала на полу. Онъ пріостановился, поднялъ ее съ пола и сталъ разглядывать. Это былъ образъ равноапостольнаго князя Владиміра, сдланный крайне плохо.
Государь сталъ показывать его всмъ, между прочимъ Гольцу.
— Посмотрите, на что это похоже! Видано ли подобное въ церквахъ у насъ, т. е. въ Германіи?
Гольцъ, какъ хитрый дипломатъ, глядлъ на образъ, безобразно и уродливо нарисованный, но не говорилъ ничего, не соглашался и не противорчилъ.
Государь поглядывалъ на всхъ самодовольно и вопросительно; глаза его нечаянно упали на фигуру Сени.
— Ты, поди сюда. Ну, или, не бойся. Подойди.
Сеня охотно и довольно смло приблизился.
— Смотри! Какъ тебя зовутъ?
— Сеня, ваше величество.
— Сно?.. Что за вздоръ!..
— Сеня… Семенъ что-ль…
— Такъ Семенъ, а не сно… Ну ты… Гляди вотъ. Что это такое?
Сеня не понялъ вопроса, хотя глядлъ на икону.
— Что я въ рук держу? Вотъ это, какъ это зовется?
— Образъ-то что-ль? смущаясь, спросилъ Сеня.
— Хорошо… Что-жъ это святая вещь?
— A то какъ-же? ухмыльнулся Сеня. — Это, стало быть, святой угодникъ Божій…
— Намалеванъ? Ну хорошо. Это угодникъ. Святой и равноапостольный князь Владиміръ. Такъ у головы его написано. Хотя бы слдовало надпись тоже внизу длать! улыбался Петръ едоровичъ. — Ну хорошо. Ну, а это что такое?