Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9

Быкаў Васіль

— Вспомнил! — отвернувшись от трубки обиженно пробурчал Волошин. Не успел он положить трубку, как рядом, коротко рявкнув, вскочил на ноги Джим.

Близко в траншее послышался топот, шорох плащ-палатки, слышно было, как кто-то спрыгнул с бруствера в траншею.

Чернорученко бросился к выходу, но сразу же отскочил в сторону и прижался спиной к земляной стене.

— Куда тут? — послышался голос рядом с землянкой.

— Прямо, прямо, — ответил несколько дальше голос Гутмана.

— Осторожно,

ступеньки, — это уже другой, незнакомый голос.

— Вижу.

В земляной пол возле печки ударил яркий луч света из фонарика, который затем метнулся под чьи-то ноги. Отбросив в сторону край палатки, в землянку ввалился грузный человек в теплой, с каракулевым воротником бекеше.

Джим опять угрожающе рыкнул и рванулся вперед.

Волошин в последнее мгновение едва успел ухватить его за косматый загривок. Пес ошалело взвился на задние лапы, человек в коротком испуге отпрянул назад и раздраженно выругался.

— Что тут за псарня?

— Джим, лежать! — строго скомандовал Волошин.

Джим нехотя отступил и стал рядом, позволив вошедшему сделать три шага к свету.

В землянку тем временем продолжали входить другие, и она быстро становилась тесной. За первым вошли еще трое, последним пролез ординарец Гутман.

Волошин впился глазами в самого первого, который выглядел явно чем-то взволнованным и рукой все держался за обнаженную голову. Сначала Волошину показалось, что он растирает рукой озябшее ухо, но человек наклонился к свету, отнял руку от головы и поглядел на ладонь. На ней была кровь. Тут же к нему шагнул второй, в полушубке, с тонкой планшеткой на боку. При свете фонаря он начал вытирать окровавленную щеку вошедшего, на широком погоне которого вдруг блеснула большая генеральская звезда.

Волошин понял, что немедленно нужно доложить, и поэтому с досадным чувством оплошности шагнул к генералу:

— Товарищ генерал, командир батальона капитан Волошин…

— А тише нельзя?

Генерал вполоборота повернул к нему недовольное, в морщинках лицо с седым клочком коротеньких усов.

Секунду они молчали, стоя так друг перед другом, оба напряженные, большие и плечистые.

— Зачем так громко? Мы же не на плацу, И потом, видите, я не совсем в форме… потом доложите…

Генерал, переставив на ящике фонарь, сел с краю, не отрывая руки от виска, на котором кровоточила рана.

Майор в полушубке, что вытирал генералу щеку, повернулся к Маркину:

— Медпункт далеко?

— Через четыреста метров. В овражке.

— Пошлите за врачом.

— Врача у нас нет. Санинструктор, товарищ майор.

— Не имеет значения. Пошлите за санинструктором.

— Гутман! — кивнул Волошин ординарцу.

— Есть!

В землянке воцарилась неловкая гнетущая тишина.

Начальство молчало, по обе стороны от него

в почтительном молчании замерли Волошин и Маркин. У порога над печкой грел руки какой-то плечистый боец в бушлате. Майор поискал глазами место, чтобы сесть, и увидел Джима, настороженные уши которого торчали из тени.

— Овчарка?

— Овчарка, — сдержанно ответил Волошин и отступил в сторону. Генерал, грузно повернувшись на ящике, с любопытством посмотрел на пса:

— О, зверюга! Как звать?

— Джим, товарищ генерал.

Генерал снисходительно пошлепал ладонью по поле бекеши:

— Джим, Джим, ко мне!

Но Джим, не двинувшись, тихо и угрожающе рыкнул.

— Не пойдет, — сказал Волошин.

— Ну это мы еще посмотрим, — бросил генерал и перевел взгляд на Волошина. — Давно командуете батальоном?

— Семь месяцев, товарищ генерал.

— А чем раньше командовали?

— Ротой в этом же батальоне.

— Подождите, как вы сказали, ваша фамилия?

— Волошин.

— Это не ваша рота захватила переправу в Клепиках?

— Моя, товарищ генерал.

— Он тогда был представлен к ордену, товарищ генерал, — добавил майор, — «Красной Звезды», — уточнил майор, видя, что генерал молчит.

Но генерал никак не среагировал на слова майора и спросил совсем о другом:

— Где передний край вашего батальона?

— По юго-западным склонам, вдоль болота.

— Покажите на карте.

Волошин достал потертую гармошку карты и развернул ее перед генералом:

— Вот. Передовая траншея по промежуточной горизонтали над самым болотом.

При тусклом свете карбидки генерал молча принялся рассматривать ее, заметно относя карту подальше от глаз. К нему наклонился майор, и, вглядевшись в знаки рельефа, объявил уверенно:

— Ну, я же докладывал. Именно так: высота шестьдесят пять ноль.

— Так что же вы мне прогулку устроили по самому переднему краю? — ворчливо сказал генерал, прикрывая рану рукой. — Могли убить.

В тоне генерала, выговаривая майору, звучали отечественные нотки, которые тут же пропали, как только он посмотрел на Волошина.

— Так что же, выходит, высота у противника?

— У противника.

— Почему вы ее не взяли?

— Не было приказано, товарищ генерал.

— Вот так! — недоверчиво сказал генерал и приказал решительным голосом: — Вызывайте сюда командира полка!

— Чернорученко! — повернулся Волошин к телефонисту. — «Волгу»!

— «Волга», «Волга», — прикрыв рукой трубку хрипловатым от волнения голосом повторял Чернорученко. — «Волга»! Говорит «Береза»…

Майор достал из кармана большую коробку «Казбека», протянул ее генералу, тот одной рукой взял папирусу и прикурил от услужливо поднесенной зажигалки. Потом прикурил сам.