Поэзия Африки

Коллектив авторов

Белый голос

Ты же умен, но откуда такая забывчивость? Так вслушайся, Чака, и вспомни!

Голос знахаря Исанусеи

(в отдаленье)

Думай, Чака, я тебя не хочу принуждать — я всего только знахарь, я только подручный. Власть не дается без жертвы, полная власть — она требует крови тех, кто нам дорог.

Голос

(похожий на голос Чаки, в отдаленье)

Нужно

все принять и решиться на смерть… Завтра кровь моя оросит твои зелья, как молоко орошает кускус [355] . Прочь с глаз моих, знахарь! Каждый смертник имеет право на минуту забвенья!

Чака

(очнулся)

Нет, нет, Белый голос, ты знаешь прекрасно…

355

Кускус— кушанье, приготавливаемое из проса.

Белый голос

Что цель твоя — власть…

Чака

Только средство…

Белый голос

Упоенье!

Чака

Скорбный путь. Я увидел мой край — на четыре стороны света, под властью компаса, секстанта, отвеса, Где загублены рощи, сглажены горы, где в железо закованы реки и долы. Я увидел мой край, на четыре стороны света, весь в сплетенье стальных двухколейных путей. Я увидел народы крайнего Юга муравейником, копошащимся в молчаливом труде. Труд священный уже не высокое действо — ни тамтам, ни ритмичное пенье, ни танец на празднествах весен и осеней. Люди дальнего Юга — на верфи, в порту, в мастерской и на шахте. А ночами упрятаны в тесный крааль нищеты. Люди Юга воздвигли огромные горы из черного злата, из красного злата — а сами они голодают. И я увидел однажды возникающий в дыме зари лес мохнатых голов, и молящие очи, и запавшие животы, и бесчисленные уста, призывающие непостижимого бога. Мог ли я оставаться глухим к их страданьям и к их униженьям?

Белый голос

Голос твой раскалился от ненависти…

Чака

Ненавижу одно угнетенье…

Белый голос

Раскалился от ненависти, превращающей в пепел сердца. Слабость сердца священна, умерь свои буйные вихри!

Чака

Любить свой народ — не значит ненавидеть других. Нет, не может быть мира, когда наготове оружье, и не может быть мира под гнетом, И не может быть братства без равенства. Я ж хотел, чтобы все были братья.

Белый голос

Юг ты поднял на Белых…

Чака

Ах! Вот ты о чем, Белый голос, голос пристрастья, усыпляющий голос, Голос

силы, восставшей на слабость, совесть заморской корысти. Разве я ненавидел Розовоухих? Мы их приняли, словно посланцев богов, Словом ласки, и яством, и сладким питьем. Им хотелось товаров — мы дали им все: и бивни медового цвета, и кожи, пестрее, чем радуги, Драгоценные пряности, дивные камни, обезьян, попугаев, — что надо еще? Что сказать об их ржавых дарах, о пустых побрякушках? Только громом их пушек был разбужен мой разум, И стало страданье моим уделом — страданье духа и сердца.

Белый голос

Смиренные души страдают во имя спасенья…

Чака

Я принял страданье…

Белый голос

Сокрушенной душой…

Чака

Во имя любви к моим черным народам.

Белый голос

Во имя Ноливы и тех, что погибли в Смертной долине?

Чака

Во имя возлюбленной. К чему повторять то, что уж сказано! Каждая смерть убивала меня. Надо было готовить грядущую жатву. Тесать жернова для помола, для белой муки, добываемой черною мукой.

Белый голос

Да простится тому, кто много скорбел и страдал…

Песнь вторая

Тамтамы любви, стремительно.

Чака

(мгновение глаза его закрыты; он поднимает веки и устремляет

долгий взор к Востоку, лицо его строго и вдохновенно)

Вот и Ночь! Эта нежно-прекрасная Ночь с золотой, как монета, луной. Слышу утреннее воркованье Ноливы, оно катится, словно алое яблоко по душистой траве.

Хор

Он нас покидает! О, как черна его кожа! Это час одиночества. Восхвалим Зулуса, пускай укрепит его звук песнопений. Байете Баба! Байете о Зулу!.. [356]

Корифей

Он весь излучает сиянье! Вот минута перевоплощенья! Песнь созрела в садах лучезарного детства, и пришел час любви.

356

Зулусский приветственный клич в честь вождя.

Чака

О возлюбленная, я так долго томился по этому часу. Так долго стремился и ждал нескончаемой ночи любви и так бесконечно страдал. Как труженик в полдень, обнимаю прохладную землю.

Корифей

Вот время ожившей любви, пришедшее в миг расставанья, Здесь Чака, один! Он полон страстей и желаний, И счастье теснит его грудь наподобье тоски.