Полукровка

Вендел С. И.

Она двигала бедрами маленькими скользящими движениями, вбирая в себя еще немного, пока не оказалась вплотную к его бедрам. Рокочущее мурлыканье завибрировало в нем, заставив ее застонать, когда оно достигло ее груди.

Положив руки на его великолепную грудь, чувствуя, как бьется его сердце под ее рукой, она начала раскачиваться в медленном ритме.

— Это будет так здорово, — пообещала она ему шепотом. — У нас будет все.

— У меня уже есть все, что я хочу.

Она улыбнулась так широко, что заболели щеки.

— У нас будет жизнь, —

сказала она. — Вместе.

— Да, — сказал он с шипящим вздохом, сильнее насаживая ее на свой член.

Сорча неподвижно замерла, пока он не взял себя в руки, затем снова начала свой медленный ритм.

— Наш собственный дом, близко, но вдали от всех. Только мы вдвоем.

— Все, что ты захочешь. Все.

— У нас будет своя кровать.

— Большая.

— Большая, — согласилась она, вращая бедрами во время следующего толчка вниз.

Орек обнажил клыки, сухожилия на его шее напряглись.

— Под самыми мягкими одеялами, — процедил он сквозь зубы. — Для тебя только самое мягкое.

— И когда мы захотим быть подальше от всех и вся, мы ускользнем в лес и займемся любовью под звездами. Точно так же, как сейчас. Это будет так хорошо.

И это было бы так — она чувствовала это в самой глубине себя, там, где лежали все ее надежды, стремления и интуиция. Она могла построить хорошую жизнь, потому что все, что ей нужно, было прямо здесь, у нее под руками.

Они бы сделали это. Вместе.

Руки Орека скользнули вверх по ее бедрам, пальцы обхватили талию, а большие пальцы скользнули по выступу ее клитора. Сорча резко вдохнула, когда он дразнил ее, прижимая клитор к основанию члена. Ее бедра опустились, ритм сбился, и хватка Орека усилилась.

Он поднимался навстречу ей с каждым толчком, и ее бедра дрожали, когда через нее пронеслось освобождение. Сорча запрокинула голову и закричала, насаживаясь на его пульсирующий член. Он встретил ее своим собственным ревом, пальцы погрузились в ее плоть достаточно сильно, чтобы остались синяки.

Его большой палец продолжал сводить с ума давлением на клитор, и один оргазм перетек в другой, удовольствие стало острым и сокрушительным. Она взвыла, вонзая ногти в его грудь.

С последним толчком Орек вошел еще глубже и кончил, заполнив ее до предела.

Бедра Сорчи продолжали двигаться, пока по ней прокатывались волны удовольствия. Она постепенно приходила в себя, тело окончательно истощилось.

Со вздохом Сорча наклонилась, чтобы укрыть его собой, как одеялом. Он обнял ее, крепко прижимая к своей груди, и она приложила ухо к груди и прислушалась к успокаивающему биению его сердца.

Ее веки отяжелели, когда Орек запустил пальцы в ее волосы. В конце концов, он натянул на них настоящее одеяло.

Целуя ее в макушку, он пробормотал:

— Приятных снов, моя пара.

Она напевала от счастья. Моя пара. Мне очень нравится, как это звучит.

26

Сорча

проснулась с ощущением восхитительной боли в теле от того, что ее хорошо использовали. Она не сразу открыла глаза, но тепло ее мужчины, окружавшее с головы до ног, заполнило все ее чувства. Его кожа была теплой, Сорча сразу нашла то место на его груди, которое так любила, и зарылась туда лицом.

Нежное мурлыканье заурчало у нее под щекой, и большая рука забралась в кудри, перебирая их пальцами. Сорча поцеловала его прямо туда, где размеренно билось его сердце, прежде чем, наконец, открыть глаза и посмотреть на своего красивого полуорка.

Его взгляд был таким же мягким, как утренний свет, пробивающийся сквозь деревья, на лице не было морщин, а уголки губ слегка приподнялись. За последние несколько дней его поведение так изменилось, и когда она посмотрела в эти карие глаза, насыщенные, как мед, в утреннем свете, она увидела такое же глубокое, звучащее счастье, что бьется в ее собственной груди.

Повернувшись под одеялами, Сорча взяла его дорогое лицо в ладони и притянула к себе для поцелуя. Он замурлыкал ей в губы, и она почувствовала, как становится влажной под его руками и ртом.

Прошло много времени, прежде чем они снова расстались — даже голодного Дарраха, бродившего взад-вперед по их бокам, было недостаточно, чтобы разлучить их.

Наконец, Орек усмехнулся и перевернулся на спину, чтобы дотянуться до кармана своего рюкзака. Он вытащил морковку, чтобы успокоить Дарраха, который радостно зачирикал и унес свою добычу.

Сорча снова уютно свернулась в его тепле, когда Орек устроился рядом с ней, натянув одеяло, чтобы прикрыть ее обнаженное плечо от холода. Долгое время Сорча позволяла им оставаться в этом маленьком уголке мягкой тишины, обводя черты его лица кончиками пальцев. Ей нужно было спросить его снова, но слова не хотели приходить и нарушать этот идеальный момент.

Сегодня она увидит свою семью. Это принесло свою радость, и ее желудок скрутило узлом от волнения при мысли о том, что она наконец вернется домой. Во-первых, она никогда не хотела покидать свою семью, но теперь она не могла по-настоящему сожалеть об этом, не тогда, когда это привело ее к мужчине, смотрящему на нее сверху вниз, как будто она была всем его миром.

Она могла бы опьянеть от этого взгляда.

Но начиная с сегодняшнего дня, все изменится. Все будет по-другому. Она не вернется к своей семье прежней Сорчей. И ей нужно было еще раз убедиться, что он понимает, что его ждет.

Наконец, она заставила себя сказать:

— Орек, ты уверен? Насчет того, чтобы остаться?

Нежное раздражение витало в холодном утреннем воздухе.

— Ты не можешь избавиться от меня сейчас, моя пара. Я твой.

Она невольно улыбнулась, и потребовалось немалое усилие воли, чтобы вместе с этой улыбкой не наклониться для еще одного долгого поцелуя.