Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Офицеры «Бреслау» теперь имели лучшую тренировку из всех возможных — постоянное участие в военных операциях. В то время как большая часть их товарищей в северных морях, запертая в бухте Гельголанд превосходящим флотом Британии, постепенно погружалась в апатию, «Гёбен» и «Бреслау» оспаривали господство над Черным морем у численно гораздо более сильного русского флота. Главной задачей было сопровождать войска и транспорт к побережью Кавказа, где концентрировались сухопутные военные действия против России.
Именно во время одного из таких разведрейдов «Бреслау» впервые всерьез схлестнулся с противником. Это произошло в непроглядную зимнюю ночь — на Рождество. Крейсер неожиданно обнаружил себя окруженным несколькими вражескими
В тот же день «Гёбен» наткнулся на две мины, которые были заложены на большой глубине у входа в Босфорский пролив. Он добрался до порта, но в результате вышел из строя на несколько месяцев. «Бреслау» теперь стал самым главным военным кораблем турецкого флота, так как прочие корабли, из поколения еще до дредноутов, были слишком медленны; крейсер постоянно участвовал в операциях, порой сам выступая как транспортный корабль, и ночами сражался с русскими эсминцами. Вот строчки Дёница из его книги 1917 года:
«Столб воды встает как яркий фонтан, внезапно попавший под лучи прожектора.
А теперь — вспышки со стороны русских.
И вот... мы делаем залп и трижды попадаем в самый ближний эсминец!
Ага, а вот еще пять выстрелов! Внезапно на виду остается только мостик и полубак. Значит, он получил достаточно!
“Сменить цель направо!” - командует офицер артиллерии, и мы обстреливаем следующий эсминец. Но и на нашем корабле взвивается вверх высокий конус огня, с правого борта средней палубы... Черт побери, нас задело - и еще раз задело!
Да, совершенно другие ощущения, когда снаряды попадают в тот корабль, на котором ты сам... дымовые трубы, внезапно освещенные вспышкой, возникают из темноты, а под ними на палубе клубится темный дым...»
На этот раз сильно поврежденный русский эсминец затонул и другие корабли противника потерпели немалый ущерб. Собственные потери «Бреслау» — семеро погибших и пятнадцать раненых в результате трех попаданий.
Естественно, между рейдами были выходы на берег. Вот как Дёниц описывает краткий отпуск на берег летом 1915 года:
«Нас отвезли на пароме в Стамбул. Сегодня будет великий ковровый набег!
Сперва мы идем к Каффароффу. У него есть пара роскошных “гератцев” и настоящая “поэма” “Джауджегана”. Мы отвергаем “бухарца”, которого он несколько раз нам предлагает. Нам не нравится строгий узор; ковер должен быть как цветник. И ему не помогает его назойливость, даже когда товар расхваливается как тонко вытканный “будто носовой платок ”.
Наконец, мы останавливаем свой выбор на “Джауджегане”.
Теперь начинается торговля — за конечную цену. Это в покупке ковров то же самое, что любовь в жизни.
Происходит жаркая битва, а в конце концов согласие не достигнуто. Мы уходим, мы вернемся позже.
Дальше, на базаре Спикбок, нас атакуют чудовищным потоком слов, вознося до небес красоту и блеск цвета своих ковров.
Но у этого попрошайки почти один современный товар с грубыми цветами! Он прыгает вокруг своих любимцев по маленькой ковровой пещере, шумя, как водопад, и заверяя нас своим словом чести, что этот совершенно новый ковер, сделанный на фабрике в Смирне, — ручная работа столетней давности, «антиквариат», таким образом доказывая нам, что в коврах он ничего не понимает.
Он — настоящий левантиец и — великий мошенник».
Покинув
Ближе к закату они посетили великую мечеть Айя-София, чей мощный купол был уже полон ночных теней. «Бесчисленные масляные светильники в люстрах, свисающих под куполом, были уже зажжены, и сияли как звезды во мраке “небесного” свода». Впечатленные этим зрелищем и турками за молитвой, они вернулись на борт.
«Нам казалось сном, что предшествующие недели мы скитались по Черному морю, постоянно сталкиваясь с русскими.
Да будет благословен “Мидилли”! В мирной гавани мы накапливали силу для новых странствий. Если война продлится несколько месяцев, экипаж постепенно наберется мощи от сказочного Стамбула, и мы выйдем в Черное море свежими, как в первый день войны».
В этой записи есть легкость и спокойная ирония. Неплохо, можно сказать, для юного офицера в разгар войны, когда многие были озабочены только тем, как бы показать себя настоящим героем — хотя и его описания героики не лишены. Тем не менее, у кого-то может создаться впечатление, что он уже попал в общество «цивилизованного» человека.
К этому времени он, должно быть, уже встретил «сестру» Ингеборг Вебер, свою будущую жену. Она была изящной, живой девушкой двадцати одного года, профессиональная медсестра, способная самостоятельно мыслить; без сомнения, «современная» молодая женщина. Можно представить себе, как они встречались урывками, в промежутках между своими службами, и как усиленное ощущение ценности человеческой жизни, которое всегда бывает на войне, да и пикантный аромат старого Стамбула придавали их роману что-то сказочное. Без сомнения, настроение Карла Дёница было кому разделить.
А вот и еще одна изящная деталь из-под его пера летом 1915 года. Возможно, «сестру Инге» тоже приглашали на «яхту» «Бреслау», которую офицеры использовали для прогулок.
«Якорь бросается перед Долма-Багче. Но как может офицер “Бреслау” наслаждаться холодным босфорским ветром в одиночестве? Он всегда найдет подходящих друзей. А движимый заботой о друзьях, он всегда пригласит дам и господ из немецкой колонии. И вот они все стоят в ожидании перед белым султанским дворцом Долма-Багче и, моргая, глядят сквозь солнце на яхту “Мидилли” с красным полумесяцем.
“Жители “Бреслау”, конечно же, сжалятся над ними и подберут на борт. Затем они поднимут якорь, и вот мы все плывем против ветра и течения Босфорского пролива.
Правда, получается не слишком хорошо. Яхту часто сносит вниз по течению...
Вечером становится спокойнее; мы бросаем якорь перед Арнаут-коидж.
Наши гости нашли прогулку чудесной и очень довольные сходят на берег, чтобы добраться до дому по электрической железной дороге. Самый старый из нас сперва немного мнется, затем откусывает от кислого яблока и звонит первому помощнику, просить паровой баркас...»
В июле 1915 года «Бреслау» напарывается на глубоководную мину, которую русские установили перед входом в Босфор; теперь оба немецких корабля вышли из строя. Пока идет ремонт крейсера, набирают морскую бригаду для помощи туркам в их жизненно важной борьбе против высадки союзников в Галлиполи. Дёниц то ли вызвался добровольцем, то ли был послан «на укрепление» воздушного флота, где получил кое-какие навыки пилота и даже служил артиллерийским наблюдателем в разведполетах над территорией противника.