Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Так или иначе, в октябре Т-157 отправился на четыре недели в доки в Штеттин, где его тесть был главнокомандующим северными территориями. Он привез Ингеборг и обоих детей — Урсулу, которой было уже три с половиной, и пятимесячного Клауса, и зажил у родителей жены, снова испрашивая совета у генерала, стоит ли ему остаться в армии или поискать гражданской службы, чтобы, как он выразился, «исключительно зарабатывать деньги».
И снова генерал Вебер указал ему, в чем заключается его долг, и он снова принял его совет, который, без сомнений, лишь усилил его собственные стремления...
Так прошел критический 1920 год. В январе 1921-го его повысили
Едва в 1921-м тронулся первый лед, как флотилия торпедоносцев начала учения у острова Рюген. Безусловно, то был важный период для постижения тактики, которая потом, через десятилетие, нашла свое место в его практике подводной войны; возможно даже, что некоторые из этих учений были изначально предназначены для отработки атаки с подлодки на поверхности. Никаких прямых свидетельств в пользу этого предположения нет, но некоторые из командиров торпедоносцев были командирами подлодок, и во флоте уже начались тайные приготовления к возрождению подводной службы; за отделом инспекции по торпедам и минам в Киле уже скрывался отдел субмарин. Германские планы развития подводного флота уже находились на пути к Японии, где должны были помочь этому в прошлом враждебному государству построить свой подводный флот; за планами последовали немецкие инженеры и конструкторы, которые были в курсе всех новых технологий.
Другие эксперты по субмаринам даже занимали посты за границей, как советники в государствах, которые надеялись когда-нибудь в будущем купить подлодки, спроектированные в Германии.
Той зимой три теоретических исследования немецких морских офицеров, известные как «зимние работы», касались подводных лодок; одним из этих офицеров был командир субмарины Вильгельм Маршалл, и его исследование было связано с атаками с поверхности. Указав, что введение системы конвоев заставило подлодки прибегнуть к другим тактическим приемам, Маршал перечисляет многочисленные преимущества ночной атаки с поверхности. «В ближайшей войне, — пишет он, — возможно, будут использоваться боевые действия против торговых судов», тем не менее, офицеры-подводники должны были тренироваться в атаках на конвои, так как любой конвой представляет собой обычную морскую эскадру.
Более интересными, нежели само исследование, были пометки, которые оставил на нем глава балтийского флота — то есть непосредственный начальник Дёница — адмирал фон Розенберг: «...Особенно примечательны доводы в пользу ночной атаки с поверхности. Они ценны и заслуживают интереса не только офицеров-подводников, но и офицеров с торпедоносцев».
В этом, то есть 1922-м, году три немецких судостроителя организовали компанию в Голландии (инженерное бюро по судостроению), известную как IvS, чтобы продолжать разработки субмарин немецкими специалистами, но за пределами Германии.
Стремление обойти версальский запрет заработало, и нужда в подводных лодках рассматривалась отныне как ближайшая задача в планах флота. Они были нужны для защиты от польского нападения на Восточную Пруссию — которая была отсечена от Германии «польским коридором» вплоть до порта Данциг — и чтобы предотвратить вторжение союзника Польши, Франции. Подлодки идеально подходили для того, чтобы остановить французские эскадры линкоров на пути в через «датский пояс» в Балтику и сражаться против блокады немецких портов в Северном море.
Торпедоносцы учились застигать корабли противника врасплох под покровом темноты,
Например, капитан-лейтенант Эрвин Васснер из военного отдела Морского министерства в Берлине в июле 1922 года написал рапорт, указывающий, что по его опыту военных действий атаки субмарин с поверхности были самыми успешными и что, раз операции подлодок против конвоев были неэкономичны, «в будущем принципиально важно атаковать конвои большим числом подлодок одновременно».
При всем том во время службы на торпедоносцах Дёниц произвел должное впечатление на своего командира флотилии, капитан-лейтенанта Германа Денша, и своими навыками моряка, и своими качествами офицера. Первый рапорт Денша о нем, в августе 1922 года, описывает его как «образец внешности военного и полной преданности долгу». Он обращается со своими подчиненными «очень резко и по-военному; несмотря на это, он уважаем и популярен среди них». И, несмотря на серьезную внешность, он был хорошим товарищем, «полным искреннего веселья в положенное время».
Это подтверждало блистательный рапорт о нем Шульце, который также отметил его ловкость в обращении с подчиненными.
Дёниц оставался во флотилии торпедоносцев почти три года. В это время, 20 марта 1922 года, Ингеборг родила третьего ребенка — мальчика, которого назвали Петером.
Через год вся семья переехала в Киль, где он получил место референта — буквально, эксперта или советника — в инспекции по торпедам, минам и морской разведке. Он был приписан к отделению подлодок, и его главной сферой деятельности была разработка методов выслеживания и уничтожения противника с помощью субмарин, проектирование нового балласта и пусковых устройств.
Хотя он написал в своих воспоминаниях, что не был особенно рад новому назначению, так как занимался там практически одними техническими вопросами, его способности и самоотдача, как обычно, произвели весьма благоприятное впечатление на начальство. Начальник по работе с личным составом базы отрекомендовал его как «живого и энергичного, превосходного солдата, преданного делу, ясного и уверенного на словах и на бумаге». Далее сказано: «Для меня он был блестящим подчиненным, советчиком с неистощимой энергией в работе, который выполнял всю письменную работу с ясной головой и в умелых выражениях».
Он давал ему рекомендацию, потому что из-за своего суммарного стажа в качестве капитана подлодки и торпедоносца, а также большой заинтересованности, которую он продемонстрировал в качестве референта, Дёниц оптимально подходил для дальнейшей службы на торпедоносце; он также предположил, что его «образцовая военная внешность и превосходные качества характера» делают его особо пригодным для тех постов, где он мог бы оказывать влияние на молодых офицеров и новобранцев. Он заключает: «В дополнение к добросовестному исполнению своего долга Дёниц обладает способностью радоваться жизни, что делает его очень популярным среди товарищей. Как отцу троих детей ему приходится идти на значительные жертвы в наше тяжелое время».