Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
UC-25 была списана после этого плавания, и Дёница назначили командиром на более быструю и крупную UB-68, тогда стоявшую в доках в Пуле после трех плаваний по Средиземному морю, осуществленных после прибытия из Северного моря в январе. В своих мемуарах Дёниц записал, что продольная стабильность этих подлодок UB была не слишком хороша; при погружении с наклоном в более чем 4—6 градусов палуба начинала действовать как перпендикулярная плоскость, заставляя лодку наклоняться еще сильнее, и, если не предпринимать экстренных мер, через некоторое время она просто переворачивалась. Насколько важны были эти факторы для дальнейших событий — сегодня сказать невозможно.
Вероятно, более важным фактором, хотя и не упомянутым вовсе Дёницем, была неопытность экипажа. Из-за постоянных, хотя и не очень значительных потерь среди подводников
Под командованием Дёница UB-68 вышла в первое и единственное плавание 25 сентября, практикуясь в погружениях каждый день на пути к Адриатике, и плавание шло без особых инцидентов. Заградительная линия у Отранто, теперь усиленная труднопреодолимыми комбинациями сетей, минными полями и патрулями, которые включали в себя 200 судов, оборудованных гидрофонами, аэростатами и глубоководными бомбами, а также 72 аэроплана, была пройдена без каких-либо сложностей ночью без погружения. Как выразился по этому поводу другой командир субмарины при допросе, такой способ преодоления заградительной линии был «всего лишь обычным риском во время войны; я всегда мог засечь патрульный корабль задолго до того, как с него замечали меня».
Пройдя через пролив, Дёниц направился к позиции в 50 милях к юго-востоку от мыса Пассеро — южной оконечности Сицилии, примерно на таком же расстоянии от Большой гавани на Мальте, на той широте, где ходили конвои. В Пуле он договорился о встрече с командиром другой подводной лодки вечером 3 октября для совместной атаки на конвои при новолунии. Он не упоминает в своих мемуарах, что такая стратегия совместных атак была принята флагманом подводного флота в Средиземном море в ответ на увеличивающееся количество аэропланов, появившихся в центральных точках торговых маршрутов, что делало операции подлодок в этих местах небезопасными.
Также Дёниц ничего не говорит и о своем партнере в этом эпизоде, капитан-лейтенанте Вольфганге Штайнбауэре, опытном командире U-48 и кавалере Pour le Merite, который уже провел две совместные операции с другими подлодками, первую из них еще в январе 1918 года, с асом Гансом фон Меллентином, который на основании собственного опыта и сделал предложение относительно использования «групповой тактики» подлодок против торговых судов — печально известных «волчьих стай». Дёниц обо всем этом умалчивает, так как это серьезно отражается на его претензиях изобретателя «групповой тактики»...
Но в этот раз его партнер, Штайнбауэр, не прибыл на встречу — он задержался для ремонта. Подлодка Дёница оставалась на поверхности в ту ночь, дрейфуя на восток, если судить по ее последующей позиции. Примерно в час ночи 4 октября приблизительно в 150 милях к востоку от Мальты штурман из унтер-офицеров, который нес среднюю вахту, заметил силуэты каравана с конвоем, двигавшегося на них северо-восточным курсом. Он позвал Дёница, который приказал занять позицию для атаки. Согласно мемуарам гросс-адмирала, тогда все случилось чрезвычайно быстро; выстрелив по внешней броне эсминца, все еще находясь на поверхности, он обнаружил, что к нему поворачивает пароход и идет зигзагом, так что субмарина оказывалась в кильватерной струе. Он выпустил торпеду в ближайший корабль и увидел «гигантский светлый столб воды», который последовал за разрывом; с трудом увильнув от кормы второго корабля в этой колонне, он понял, что на него идет эсминец «на высокой скорости, с белой носовой волной». Он погрузился и отошел под водой. Вынырнув через четверть часа, увидел контуры кораблей на западе и бросился на полной скорости за ними, однако догонял их с трудом из-за сильного ветра. К тому времени, как он занял позицию спереди для еще одного нападения, начало светать; подлодке пришлось погрузиться для торпедной атаки.
История, которую рассказал при допросе британцам штурман из унтер-офицеров U-68, звучит менее драматично; в ней вообще не упоминаются
Официальный рапорт Дёница тоже придерживается этой версии о том, что касается двух неудачных торпедных атак, сделанных с поверхности между 2.30 и 3.30 после самой первой атаки, которая привела к потоплению 3883-тонного британского парохода «Упак». Этот рапорт был напечатан в официальном сборнике документов о подводной войне, который вышел за два года до того, как Дёниц написал второй том своих мемуаров — оба тома содержали слегка отличающиеся отчеты об этой атаке, — и, следовательно, можно заключить, что, как и в его рассказе о действиях перед портом Аугуста, неточности лишь усиливают впечатление от пережитой опасности и его собственной храбрости.
Как бы то ни было, на рассвете 4 октября подлодка нырнула, чтобы достичь положения, удобного для торпедной атаки из-под воды. И немедленно начались неполадки. Относительно их мы располагаем опять же несколькими версиями: одной — самого Дёница, изложенной в его мемуарах, немного другой — в его же рапорте и совсем иной, которую можно восстановить из допросов различных выживших членов экипажа его подлодки.
Существует несколько объяснений этих несоответствий; Дёниц мог чувствовать, что катастрофа была его виной, или он сознавал, что должен тренировать экипаж более тщательно перед настоящими боевыми операциями; или же он мог знать, что виноват механик, и решил защитить его; с другой стороны, он мог просто выбросить из головы страшные детали тех минут. Сначала — его собственная версия.
После приказа на погружение он внезапно заметил, что его механик в машинном отделении внизу испытывает некие трудности с движением на глубине; поэтому он приказал увеличить скорость, чтобы рули работали сильнее; но было уже поздно; подлодка потеряла продольную стабильность и стала погружаться со все возрастающим дифферентом, пока, наконец, не оказалась, практически стоящей на носу.
«Я и сейчас еще вижу, как падала стрелка манометра в рулевой рубке. Я приказал накачать сжатый воздух во все резервуары и дать полный вперед, а руль резко налево. Затем явно из-за того, что очень сильный наклон вперед заставил батареи перелиться, погас свет. Мой вахтенный офицер Мюссен, который стоял рядом со мной в рубке, осветил манометр фонарем. Конечно, мы хотели узнать, сможем ли спасти лодку до того, как нас сплющит давлением на глубине. Примерно на глубине 80 метров - а разрешенная глубина для подлодок была около 70 метров — на палубе появилась трещина (как мы увидели позже, недавно отремонтированный резервуар плавучести был вжат внутрь давлением воды). Стрелка манометра продолжала двигаться вниз. Луч фонаря Мюссена ушел в сторону. Я закричал: “Свет, Мюссен! ” Он осветил манометр снова. (Потом Мюссен объяснил мне, что не мог смотреть на быстро падающую стрелку и думал, что с нами все кончено). Затем стрелка остановилась на 92 метрах, секунду подергалась там и стремительно стала подниматься, показывая все меньшую глубину. Сквозь субмарину прошла волна дрожи, явно это было от взрыва на поверхности. (Английский командир позже мне сказал, что треть длины лодки высунулась на поверхность при выстреле.) Сжатый воздух заработал...»