Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Эта запись заканчивается утверждением, что, несмотря на все это и на очень интенсивное использование конвоями глубинных бомб, «решительное, уверенное настроение не покидает бойцов и непоколебимая вера в победу остается с ними».
Однако вовсе не на такие выводы наводят данные британских допросов выживших подводников. «Некоторое число пленных выражают сомнения в конечном успехе подводной войны», — сообщается в одном рапорте. И так же как в Первой мировой войне, резкое увеличение числа лодок привело к распылению опытного персонала; соответственно, в старшины шли люди неопытные, едва прошедшие подготовку и во многих случаях оказавшиеся на подводном флоте против своей воли: «Нет никаких сомнений в том, что большое число их (пленных) с отвращением говорят о службе на подлодках, которую они находят весьма отличной от того, чего они ожидали, наслушавшись пропаганды. Некоторые говорят, что они никогда не пошли бы на подводный флот, если бы знали, что действительная
Более ранний рапорт описывает ситуацию с моряками, которых их офицер призывал продлить срок службы после окончания периода в четыре с половиной года, на который они изначально мобилизовались по своей воле.
Большинство так и сделало, но были и более счастливые, которые не согласились и обнаружили в своих документах пометку «Оставил Отечество в час нужды», когда те увольнялись. Из-за этого для них стало невозможно найти работу. Один из пленных повторял: «Как только флот берется за тебя, с тобой, считай, все кончено».
Несмотря на эти рапорты, подводники продолжали наслаждаться благородным статусом элитного соединения, а реальные опасности и тяготы жизни поддерживали боевой дух на должной высоте.
В нужной же высоте боевого духа самого Дёница не может быть никаких сомнений. Он использовал каждую успешную операцию для поддержания своего убеждения, что битва может быть выиграна, и когда казалось, что господство противника в воздухе вот-вот приведет к бессилию его лодок — как, например, показывает сентябрьская запись в его дневнике, — он слал срочные запросы на самолеты и оружие, чтобы сломать эту ситуацию.
«Уже 01.09 в 9 утра в квадрате А К 3726 (в 800 милях от Англии и 450 от Ирландии) над караваном показался воздушный эскорт. Он только усилился ближе к вечеру. Систематически вынуждая лодки уходить под воду, он заставил их потерять контакт к сумеркам, таким образом лишив возможности для нападения всех лодок в первые четыре безлунных часа ночи. Противник умно воспользовался потерей контакта, резко изменив курс так, что контакт не удавалось восстановить до 3 ночи, а затем уже было невозможно собрать лодки в группу (за исключением двух) рядом с караваном. Операцию утром 02.09 пришлось отменить, так как для лодок уже не представлялось возможным вырваться вперед перед лицом ожидаемой активности противника в воздухе, с одной стороны, а с другой стороны, из-за плохой видимости был слишком велик риск со стороны самолета с радаром.
Как изображает эта картина, увеличив зоны досягаемости своих самолетов, англичане добились воздушного контроля над большей частью Северной Атлантики при помощи аэропланов с наземных баз и сокращения зоны, в которой подлодки могут действовать, не опасаясь угрозы с воздуха...».
Приближался тот день («BdU ожидает его с крайним беспокойством»), когда такое положение распространится на все части Северной Атлантики, «главного поля сражения подводного флота». Если не будут приняты контрмеры, «то это будет означать невыносимое сокращение шансов на успех».
Как он и предсказывал, потери подлодок увеличились, когда возобновились битвы с конвоями. Чтобы усугубить ситуацию, военно-морской штаб пересмотрел «войну тоннажа» в свете улучшения судостроительной политики США и пришел к потрясающей цифре суммарного тоннажа кораблей, которые необходимо уничтожать каждый месяц для того, чтобы был хоть какой-нибудь шанс победить. — не менее 1,3 миллиона тонн, или в два с лишним раза больше, чем та цифра, которая фигурировала в майском отчете Дёница фюреру. Так как расчеты успехов подлодок с января по август в среднем давали цифру 400 000 тонн — а на самом деле и меньше, — вывод был следующим: «При нынешнем состоянии дел возникает вопрос: достижима ли вообще столь высокая цифра уничтожения кораблей?»
Альтернативой «войне тоннажа», которую вел Дёниц, была «война поставок», в которой нападения будут фокусироваться на корабли, движущиеся непосредственно к Англии или к какому-то конкретному театру военных действий. В заключение документа указывалось, что чем дальше ежемесячный тоннаж будет соскальзывать ниже 1,3 миллиона тонн, тем более важным становится переход от «чистой войны тоннажа к войне поставок и грузов».
В тот же день, 9 сентября, Дёниц сам отправил в военно-морской штаб две пылкие просьбы о помощи. Первая пришла по телетайпу: с 14 июня было зафиксировано пять эпизодов, когда самолеты противника вынуждали отменить благоприятно складывавшиеся во всех других отношениях операции против караванов. Заметив, что все эти эпизоды происходили на расстоянии от берега, доступном для «Хейнкеля-177», он просил, чтобы первая эскадрилья этих самолетов, которая, насколько ему было известно, находится в Германии, а не на русском фронте, была придана воздушному командованию в Атлантике для работы с подлодками.
Другая просьба была выражена в документе, который показывал,
«На настоящий момент подводный флот уже третий год подряд ведет боевые операции. При всех изменениях обстановки он оставался главным оружием на море, был всегда на передней линии войны благодаря своим боевым характеристикам, которые позволяют не только успешно бить врага, но также и продолжать существовать перед лицом его превосходства в числе и силе. Если все вооруженные силы не будут использоваться на передовой, чтобы поддерживать боевую мощь подводного флота на высочайшем из возможных уровне, ясно, что рано или поздно он будет сокрушен защитой противника.
Следовательно, единственное оружие Германии на море, эффективно сражающееся против великих держав, может быть выбито из наших рук. BdU поэтому снова просит о том, чтобы тщательно был рассмотрен вопрос о сотрудничестве между отделом вооружений верховного командования и BdU и использовались все возможности для улучшения вооружения подводного флота».
Таково было отчаянное положение подводного оружия — несмотря на быстрорастущие цифры в тоннаже, — когда Гитлер приказал Дёницу к 13 сентября составить для него рапорт о сложившейся ситуации. Дёниц в тот момент, когда получил этот приказ, возглавлял необычную спасательную операцию. Он послал четыре большие лодки типа 9 для поиска «мягких мест» у Кейптауна, и на пути туда, уже в пределах указанной зоны — так диктовала безопасность, — назначил им цели для атаки, одной из которых был британский войсковой транспорт «Лакония». Командир подлодки, атаковав, обнаружил, что корабль перевозит 1800 военнопленных итальянцев и запросил по радио инструкций. Дёниц оказался перед сложным выбором. Это было раннее утро 13-го числа, и можно представить себе, как он со своими штабными офицерами спешно собрались в халатах перед картой — отменить операцию или уничтожить людей союзников. Хотя в этом выборе был большой политический элемент, он утверждал в своих мемуарах, что принял решение сам — приказал всем подлодкам, направлявшимся в район Кейптауна и другим, уже бывшим в этом районе, свернуть все операции и немедленно двинутся к «Лаконии» оказывать помощь. Редер одобрил его поступок, и военно-морской штаб договорился о том, что французские суда режима Виши направятся навстречу лодкам, чтобы подобрать выживших. Гитлера также проинформировали; его морской адъютант фон Путткамер сказал Дёницу, что фюрер не желает, чтобы кейптаунская операция сорвалась, и запрещает подлодкам при любых условиях рисковать собой и спасать кого-либо.
Гитлер в это время был в своей украинской ставке «Вервольф», лично руководя наступлением на Сталинград, которое, как он считал тогда, испортили его генералы. Он был в ярости, требовал отставок и отказывался беседовать с двумя главными штабистами, Кейтелем и Йодлем. Очевидно, что эпизод с «Лаконией» оторвал его от этих дел, так как в тот же день после полудня фон Путткамер прислал Дёницу радиограмму с требованием отчета о ситуации на подводном флоте.
Через три дня четырехмоторный американский самолет «Либерейтор» с острова Вознесения заметил U-156, подлодку, которая потопила «Лаконию», буксирующую четыре спасательные лодки, полные выживших. Чтобы обозначить операцию как спасательную, капитан U-156 вывесил на мостике флаг Красного Креста размером в два метра. Покружив немного. самолет улетел. Через час появился второй «Либерейтор»; он пролетел на малой высоте от кормы и сбросил две бомбы; в то время как спасательные лодки спешно отцепляли, третья бомба разорвалась прямо среди них, и вскоре была сброшена и четвертая. К тому времени появился еще один американский самолет, который тоже атаковал, и одна из его бомб разорвалась непосредственно под рубкой и произвела большие разрушения. Однако лодка еще смогла погрузиться и произвести ремонт. Позже она всплыла на поверхность и послала по радио рапорт о произошедшем.
Это послание было получено в штаб-квартире подводного флота вскоре после одиннадцати вечера; и снова можно вообразить Дёница и офицеров в пижамах — может быть, они все еще пили свой «стаканчик на ночь», когда спешно стали собираться в оперативном зале.
По словам Дёница, разгорелась жаркая дискуссия, в ходе которой его штаб спорил с тем, что продолжение спасательной операции является полностью оправданным. Дёниц, однако, был намерен закончить то, что он начал, и он закрыл дискуссию словами: «Теперь я не могу сбросить людей в воду, я буду продолжать». Под «людьми» он подразумевал итальянцев, а не британцев. Был послан приказ, что на борт лодок следует брать только итальянцев, которые и продолжили свое движение к месту встречи с вишискими кораблями, предприняв все возможные меры против нападения противника.