Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Указав на увеличение потерь подлодок под ударами с воздуха на подходах к Бискайскому заливу и усиление морских конвоев, против которых «мы пока не обладаем никаким эффективным оружием», текст завершается так:
«Суммируя, можно сказать, что подводная война теперь тяжелее, чем когда-либо, но все службы работают с полным напряжением сил, с тем чтобы оказать все возможное содействие нашим лодкам в выполнении их задач и обеспечить их лучшим оружием».
Эти замечания демонстрируют неспособность командования подводного флота реалистично реагировать
Но вместо того чтобы сделать соответствующие выводы и обдумать стратегическое отступление, которое могло дать ученым и отделам вооружения время как-то ответить на вызов, еще больше лодок, более ценных, с еще более опытными экипажами, бросались на противника в отчаянной, обреченной на неудачу попытке найти хоть какую-нибудь брешь...
Этому нет оправдания. Это была кампания, цель которой была чисто количественной — потопить кораблей противника по тоннажу больше, чем он мог построить. Дёниц всегда выражал свою цель именно такими словами и жадно изучал ежемесячную статистику, которую вели в его штабе, чтобы отследить возможные тенденции. Эти тенденции сейчас показывали, что битву нельзя выиграть имеющимися в наличии методами.
Жизненно важным показателем было то, что Дёниц называл «потенциал подлодки», или средний тоннаж потопленных за день кораблей. Так как число дней в море для отдельной подлодки всегда было приблизительно одинаково и с учетом потребления горючего имеющихся лодок и времени, затраченного на ремонт на базе, будущие цифры тоннажа потопленных кораблей можно было легко рассчитать, имея всего две переменные — число лодок и их «потенциал».
В прошлом году самый высокий «потенциал» был 438 тонн в день; это было в июне, когда лодки наслаждались «праздником» у побережья США и в Карибском бассейне.
За последующие несколько месяцев, когда в этих зонах была организована система конвоев и сам Дёниц был вынужден вернуться к более тяжелой задаче сражаться с караванами в «воздушных прорехах» Северной Атлантики, «потенциал» стал резко сокращаться — 256, 260, 229, 226... Он на короткое время вырос до 329 тонн в ноябре, а затем упал до 139 в декабре, что давало средний «потенциал» за последние шесть месяцев, равный среднему за 1942 год, — 240 тонн. Но за это время число лодок, действующих в Атлантике, увеличилось с 93 до 149.
За четыре первых месяца этого, 1943 года «потенциал» упал еще ниже: 129, 148, 230, 127. В среднем он стал равен 160 тоннам на каждую лодку за день. Даже если предположить, что дальнейшего спада не будет — весьма сомнительное предположение, если учитывать замечания в вахтенном журнале, — то потребуется 325 лодок в Атлантике для того, чтобы достичь нормы в 1 миллион тонн в месяц, и даже это было минимумом, по мысли Дёница. Штаб руководства морской войной давал цифру, необходимую для достижения победы в 1,3 миллиона тонн в месяц. В силу того что все другие средства уничтожения — авиация, лодки «Шнель», мины, японский и итальянский флоты — не могли бы дать более 100 000 тонн в их тогдашнем виде, то подводному флоту пришлось бы добиваться этой цифры практически в одиночку.
Однако средние потери лодок за последние три месяца дошли до 15, а в первые пять дней мая было уже потеряно десять. Учитывая, что Шпееру удастся поднять
Но через эти девять-десять месяцев около 140—150 лодок погибнут вместе с их практически невосполнимыми экипажами. Между тем противник мог не только поддерживать свою тогдашнюю скорость кораблестроения, и, как указывал доклад от 4 апреля, составленный по британским источникам, 87% экипажей торговых судов спасались, когда сами корабли тонули.
Несложно заметить, что решение продолжать в том же духе, если это было действительно решение, а не простая инерция и не слепое упрямство или, что более возможно, нацистская «воля», было явно ненаучно. Будь подводники «пушечным мясом» прежних времен, то тогда был бы шанс получить хоть какие-то результаты.
Но ничего этого не было. На сами подлодки требовалось переводить и без того скудные ресурсы стали и меди, подводники были признанной элитой, характер настоящего капитана был сделан из столь же ценного и редкого материала, как и те металлы, из которых строились лодки, и не было никакого лучика надежды ни в статистических прогнозах, ни в сводках с фронта, что эту войну можно выиграть.
Бросать еще больше лодок и людей на смерть, вместо того чтобы экономно приберечь их, пока не будут найдены новые типы оборудования и тактики и не изобретена новая стратегия, было поистине старомодным безумием. Именно в этот момент изъяны личности Дёница и продемонстрировали себя самым наглядным образом; именно сейчас мы можем оглянуться на его доклады 1938 и 1939 годов по стратегии и тактике подводного флота и на его ответ на критику Фюрбрингера и увидеть, что все уже было там; он не изменился. Единственная разница теперь состояла в том, что его некому было тормозить. Следовательно, именно в этот момент система фюрерства сама по себе проявилась как анахронизм.
Новые лодки из Германии и с бискайских баз были направлены вместе с теми, что выжили в недавних сражениях, на образование 550-мильной патрульной линии к югу от Гренландии, чтобы перехватить два ожидаемых каравана, шедшие на восток. Они шли по маршруту вокруг опасной зоны, и один из караванов, НХ-237, был перехвачен 9 мая.
Через полтора часа после передачи своих координат лодку, обнаружившую караван, нашли корабли конвоя и вынудили ее погрузиться. Контакт был потерян. Командование приказало ее группе из семи лодок двинуться по следу и встать впереди каравана «с полной решимостью и ни в коем случае не позволяя себя стряхнуть». Лодки последовали первой части указания, но самолет, поднявшийся с авианосца конвоя, вместе с группой зашиты помешал им выполнить вторую часть, и караван прошел мимо необнаруженным.
Блистательная работа B-Dienst позволила лодкам в третий раз встретить тот же караван 11 мая и потопить три отбившихся корабля, но надводный и воздушный конвои отбили все их атаки на основной корпус кораблей, а также за этот и последующий день уничтожили три из семи атакующих лодок. 13 числа операция была отменена.
Главнокомандующий подводным флотом прокомментировал это так: «С первого же дня показался самолет с авианосца, а позже — и сам авианосец. Этот и другие самолеты с сухопутных баз сильно вредили проведению операции, которую в конечном счете пришлось отменить из-за слишком большой силы воздушного конвоя...