Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Интересно, что оценка, которую дал характеру Дёница представитель военно-морской разведки Британии, предсказывала, что его назначение главнокомандующим флотом приведет к тому, что большие корабли будут использоваться для атак на северные караваны или в попытках отчаянного прорыва в Атлантику.
На следующей встрече с фюрером 26 февраля Дёниц сказал, что, по его мнению, караван «Архангельск» с вооружением для России представляет собой прекрасную цель для надводных сил и что он считает своим долгом ввиду тяжелых боев на Восточном фронте использовать эту возможность в полной мере. В ответ на недоверчивость, высказанную Гитлером, он предложил с этой целью послать «Шарнхорст»
Гитлер возразил, что он резко против любого дальнейшего использования надводных кораблей, так как начиная с неудачи «Графа Шпее» это приводило к одной потере за другой. «Время больших кораблей закончилось. Я бы предпочел получить с них сталь и никель, нежели посылать их снова в бой».
Для этого взгляда имелись сильные основания: война в Тихом океане показала, что надводные корабли с пушками уступали авиации, а немецкое взаимодействие между флотом и авиацией далеко от совершенства. Однако Дёниц возразил, что прежние провалы немецких надводных сил были связаны с ограничениями, которые накладывались на капитанов.
Гитлер заявил, что сам он никогда таких приказов не отдавал, и сравнил потерю боевого духа, продемонстрированную надводным флотом, с отчаянным мужеством немецких солдат на Восточном фронте и сказал, что ему невыносимо видеть, как силы русских постоянно подпитываются караванами с севера.
Дёниц ухватился за этот шанс: он считает своим долгом, вместо того чтобы списать «Тирпиц» и «Шарнхорст», послать их в бой, туда, где будет найдена подходящая для них цель.
После дальнейшего обсуждения, во время которого каждый стоял на своем, Гитлер наконец заявил: «Мы увидим, кто из нас прав. Я даю вам шесть месяцев на то, чтобы доказать, что большие корабли на что-то способны».
Такова была цена победы Дёница; как указал Майкл Салевски, автор одного из немногих действительно научных исследований по командованию немецким флотом, начиная с этого момента Дёниц находился перед необходимостью использовать тяжелые корабли так, как он обещал, их успех был ставкой в споре с фюрером, а значит, ставкой и для самих кораблей...
В своих попытках раздобыть больше стали для флота, продолжавшихся всю весну, Дёниц совершенно убедил Гитлера в необходимости его расширенной программы, но в это время было так много других, более срочных приоритетов для нужд восточных армий и так мало стали, что вопрос полностью решился, лишь когда он позволил Шпееру взять строительство флота в свои руки.
Это и было тем, что Шпеер пытался получить от Редера; то, что Дёниц согласился на это — под надежным присмотром в виде комиссии по морскому строительству, возглавляемой его ставленником, контр-адмиралом Топом, — показывает, сколь точно он понимал расстановку приоритетов. Схема была осуществлена, несмотря на зубовный скрежет начальника Конструкторского управления адмирала Вернера Фухса.
То, что возможность для рационального строительства еще существовала, тем не менее, было доказано: Шпеер сосредоточил в своих руках практически все производственные ресурсы рейха и мог использовать их в масштабах обширной империи лучше, чем любая военная служба.
Сражение за Атлантику было теперь в самом разгаре, и, с точки зрения Дёница, здесь было несколько тревожащих событий. Первым, относящимся к январю, был успех, с которым противник проводил свои караваны вокруг групп подлодок, и тот факт, подтвержденный перехватами отчетов союзников о расположении немецких подлодок, что они имеют точные сведения по этому поводу.
Хесслер и офицер 1А, отвечавший за оперативную
Между тем, несмотря на убежденность экспертов в том, что противник не мог взломать код «Энигмы», Дёниц отдал приказ подлодкам в море использовать четвертый диск для зашифровки. Это был хороший ход; криптоаналитики в Бенчли-парк взломали предыдущий лишь 13 декабря, и точные доклады о расположении подлодок были на самом деле основаны на расшифровках. Четвертый диск затормозил их на время, но вскоре они прорвались и сквозь эту преграду. В то же время B-Dienst читала сигналы по маршрутам караванов союзников, и скорость расшифровки с обеих сторон редко когда разнилась на несколько часов, так что сложно сказать, кто был впереди. Кульминация подводной кампании все равно зависела от других факторов.
Самым мощным из них были огромные потери лодок на пути с бискайских баз и при возвращении на них. В дневнике под датой 23 марта записано:
«...между ноябрем 1942-го и январем 1943-го деятельность противника с воздуха мало влияла на подводный флот, но начиная с февраля ее эффект стал тревожным образом расти. Мы не можем сказать, объясняется ли это использованием какого-то улучшенного прибора по локации или успешной разработкой нового типа самолета...»
В течение нескольких недель сохранялись подозрения, что используется новый тип радара, так как капитаны докладывали, что их атакуют с воздуха ночью или при низкой облачности. При этом не было каких-либо предупредительных сигналов от их «метоксов», которые показывали деятельность радаров и теперь использовались на всех лодках. Казалось, что противник разработал новый прибор, который определяет местоположение, но при этом использует частоты за пределами диапазона действия «Метокса».
Действительно, это были признаки использования коротковолнового радара союзников, который работал на волне 10 см вместо прежней в 1,5 см и был разработан не для того, чтобы обмануть антирадарные устройства на лодках, а чтобы увеличить дистанцию локации и ее точность. К началу 1943 года эти революционные приборы были сконструированы и для надводных конвойных кораблей, и для самолетов. Что касается самолетов, «Боинги», «Бофайтеры», «Либерейторы» и «Фортрессы», летавшие над Бискайским заливом, просто превосходили числом «Юнкерсы», которыми располагал командующий в Атлантике и для которых не ожидалось никаких улучшений в ближайшем будущем. «Теперь у нас будут особенно болезненные потери», — предсказал Годт.
Однако, несмотря на все сложности, даже в конце марта у Дёница оставалась надежда на то, что с большим количеством лодок и предельным напряжением сил он может победить.
Последняя битва в Северной Атлантике вылилась в крупнейшую победу группы подлодок над мирным караваном. Операция началась, когда B-Dienst, совершенно блестяще проявив себя, перехватила и сообщила командованию подводного флота текущие инструкции по маршруту каравана НХ-229, который двигался на восток от американского побережья. По приказу Дёница другие операции были свернуты, и все лодки в этой области объединились в три патрульные линии — «Раубграф» («Граф разбойников»), «Штюрмер» («Сорвиголова») и «Дренгер» («Гончий»), выстроившиеся поперек маршрута.