Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
В этой атмосфере ни один человек, обладающий рациональным и аналитическим суждением, просто не мог выжить. В этом показатель естественного родства Дёница с иррациональной природой национал-социализма, в том, что он не только выживал, но и процветал и вырос до того, что стал главной военной и стратегической опорой Гитлера.
Важно также, что после их первоначальной стычки на тему о полезности больших кораблей Гитлер никогда, насколько известно, не вмешивался в проведение морских операций. Дёниц, кажется, предоставил ему все возможности это делать, назначив офицера связи при ставке Гитлера, чьей задачей было давать подробные отчеты о ежедневном ведении
Гитлер знал, что среди военных существуют недовольные, в абвере произвели аресты, были выявлены тайные штаб-квартиры сопротивления, существовавшего не без участия адмирала Канариса, и агенты Гиммлера проследили целую сеть предательства, ведущую в верхние эшелоны армии. «Его мнение обо всех генералах разрушительно, — записал Геббельс в своем дневнике после беседы с Гитлером в это время. — ...все генералы неверны, все генералы противостоят национал-социализму, все генералы реакционеры».
На флоте предательства не нашли, простодушная преданность Дёница убедила Гитлера, что его никогда там не будет. Кроме того, его постоянно позитивные взгляды и готовность взять всю ответственность в военных делах на себя в соединении с его несокрушимым признанием гениальности Гитлера требовали того, чтобы и Гитлер играл ожидаемую роль.
С Дёниием он вел себя как мудрый пожилой государственный деятель, умело разрешающий мировые политические и военные хитросплетения вне кругозора чисто военных профессионалов; в то же самое время он подпитывался силой огня Дёница. Таким образом, безо всяких столкновений каждый поддерживал в другом его космические иллюзии. Как записал фон Путткамер, оба сблизились еще больше и были «часто вместе одним существом с четырьмя глазами».
Это было очевидно уже ко времени «тунисского кризиса». Когда войска союзников вошли в последние главные порты поставок для Роммеля, Тунис и Бизерту, 7 мая, Дёниц участвовал в совещании у Гитлера в Берлине. Его решимость продолжать борьбу за поставки силами подводного флота и малых судов до тех пор, пока последний солдат останется в бою, ничуть не была сокрушена новостями этого дня.
Впоследствии он потребовал, чтобы в вахтенный журнал военно-морского штаба была внесена запись — отчет о совещании: «Фюрер высоко оценил ясную политику, проводимую военно-морским флотом». Это одна из столь многих сносок в том журнале, которая показывала его чувство собственной важности от пребывания в самом центре событий и в качестве близкого доверенного лица Гитлера, например: «События в Африке показывают ему (фюреру) самый убедительный практический пример правильности точки зрения главнокомандующего флотом».
Гитлера волновало не только то, что Тунис вот-вот будет потерян и противникам откроется путь в любую точку южного побережья континента, но и что сама Италия может пасть и быть захвачена. Он верил в Муссолини, но ощущал предательство среди высших итальянских офицеров и гражданских. Подобные отчеты ложились на стол Дёница от его людей в Италии, они говорили о распространении пораженчества среди населения и неверии в Германию.
Именно при этих обстоятельствах Гитлер послал его в Италию во второй раз.
Он выехал из Берлина рано утром 12 мая и прибыл в Рим в час дня. Его встретили Руге с немецким морским атташе и командующим немецкими морскими силами в Италии, и за завтраком в отеле «Эксельсиор» они кратко
После полудня он встретился с адмиралом Риккарди и его штабом и услышал об их планах воспрепятствовать вторжению союзников, которое они ожидали в Сардинии, а затем и на Сицилии как перевалочных пунктах на пути к континентальной Италии. Потом он представил им свои соображения: державы Оси слишком слабы, чтобы помешать вторжению на море, и вся проблема упирается в оборону на суше. Задачей флота должна быть поддержка сражений на суше благодаря обеспечению морских маршрутов поставок; ситуация в Северной Африке, где войска были разбиты просто из-за недостатка поставок, не должна повториться, и все доступные средства должны быть немедленно переброшены на острова, для чего нужно использовать все — крейсеры, малый флот, даже подлодки.
«В качестве транспорта?» — перебил его Риккарди.
«Да, потому что в этой битве подлодки не окажут решающего действия».
Обсуждая слабые места воздушных операций и то, что сейчас уже прошло удобное время, Дёниц сделал замечание, что лучше было бы, если б итальянский флот принесли в жертву раньше!
Отношения между двумя сторонами и до этого были прохладными... Это было не слишком тактичное замечание, и переводчик явно обратил его в прямое посягательство на честь итальянского флота. Риккарди вспыхнул; Дёниц в ответ ощетинился, и встреча закончилась в напряженной атмосфере, которая и оставалась таковой все время его пребывания в Риме.
На следующий день он встретился с начальником Большого Генштаба итальянской армии генералом армии Витторио Амброзио и повторил свои прежние ошарашивающие идеи по использованию морских сил, а позже тем же утром выразил такое же убеждение на аудиенции у Муссолини. «Когда важность транспортировки совпадает с боевыми задачами, то первая перевешивает».
Дуче выказал к этим взглядам больше симпатии, чем его старшие офицеры. По щекотливому вопросу о взаимодействии между итальянским Адмиралтейством и немецким морским командованием в Италии Муссолини согласился на слияние немецкого оперативного штаба с маленьким штабом по связи под началом Руге.
Последний акт североафриканской кампании был сыгран в тот день, когда 250 000 закаленных в боях немцев и итальянцев сдались союзникам, однако диктатор еще произвел впечатление на Дёница своим дружелюбием, уверенностью и спокойствием. Он даже нашел некоторую пользу в бомбардировках континентальной Италии союзниками, так как полагал, что это научит итальянцев ненавидеть англичан. Потому что если сейчас и есть итальянцы, которые ненавидят англичан, так это только он сам, один...
«Я счастлив, что мой народ теперь учится ненавидеть», — заявил дуче.
В тот же день Дёниц поехал на озеро Неми, чтобы посмотреть на древнеримские корабли, которые там обнаружили, а затем, вернувшись и пообедав с немецким послом Гансом Георгом фон Макензеном, провел вечером совещание с Кессельрингом. Фельдмаршал считал Сицилию более вероятной целью для вторжения союзников, нежели Сардинию, однако, как он сказал, приготовления к обороне еще далеки от завершения, и итальянские военно-морские силы слишком слабы, чтобы играть какую-либо роль, кроме разведывательной. Была отчаянная нужда в самолетах, но он полагал, что лучшим способом исправить ситуацию будет нападение на Иберийский полуостров!