Православие и «Нагуализм»
Шрифт:
Я испытал — остро, глубоко, насыщенно! — целую гамму высоких духовных переживаний; ничего похожего, столь возвышенного и чудесного мною ранее пережито не было. Здесь была и космическая Любовь, и «сладость» единения с Миром, и блаженство, и прочее. И очнувшись (это было даже не сновидение, а трансперсональное «ви/дение», пребывающее «над» всеми снами и образами!), я осознал, что со мною случилось нечто из ряда вон выходящее, грандиозное; я получил уникальное знание, и в то же время… Начал действовать кастанедовский яд! И с глубоким сердечным «прозрением»-сожалением и надрывным страданием я «понял», что это была «только» «пустая», «бесполезная» «матрица»… Началась ломка!
Читатели! Если в конце концов обман и подмена в отношении вопроса о Боге будут Вами осознаны, то и всё остальное Вам немедленно станет ясным — например, о том, почему маги такие грубые, циничные, бессердечные…
И действительно, ни в одной духовной эзотерической традиции вы не найдёте такого большого количества примеров сарказма, жестокости и звероподобия магов в их поведении, реакциях и внутренних состояниях — что говорит нам не о каких-либо временных исключениях, а о законе, о правиле — о качестве потока сознания магов-толтеков в целом…
Первые толтеки могли запросто сожрать своего мага-«коллегу» «живьём» («без лука и соли»), чтобы забрать его силу себе…
Молодого (ещё ученика) дона Хуана неоднократно жестоко избивают его маги-«товарищи». Его непрестанно запугивают. Один раз его избили так сильно, что он потерял много крови, в нём едва теплилась жизнь — его же учитель нагваль Хулиан над этим злорадно смеётся…
К характеристикам же представителей «партии» уже самого дона Хуана К. Кастанеда добавляет следующие «штрихи»: «два мастодонта устрашающего вида»; «воплощение жестокости», «ещё более свирепы», «угрюмы и мрачны», «неизмеримо более агрессивна и опасна» и прочее…
Дон Хуан обучает свою ученицу Ла Горду отнимать энергию у своих родных детишек (и та отнимает — после чего дети, лишившись свой «детской» энергии, становятся очень тихими и серьёзными). Он же провоцирует ученика Паблито на изнасилование другой своей ученицы, которая в ответ чуть не убивает Паблито. Ученические кланы «Хенарос» (ученики) и «Сестрички» (ученицы) вообще ненавидят друг друга и между ними достаточно часто происходят спонтанные стычки. Сами «толтеки» поколения Кастанеды, зачастую, выясняют между собой отношения способом «мордобоя», в конце концов они пытаются убить самого Кастанеду, чтобы забрать у него опять-таки его силу — «высосать из него светимость». Донья Соледад (другая ученица Хуана) уже знает, куда бросить труп. Она же хочет извести своего сына (Паблито) и получить дополнительно энергию и от него (чтобы стать энергетически «полной»). (Исходя из позиции не магического, но религиозного сознания, жизнь — это высшая и единственная ценность!) Коварная Хосефина, якобы для забавы, пытается столкнуть Карлоса в пропасть. Сам дон Хуан уже в начале своего обучения объясняет ученику Кастанеде, как убивать людей при помощи специального колдовского приёма — маисовых зёрен. Он же закулисно, подло, расчётливо готовит смертельную ловушку и для него самого — единственного преемника его магических знаний! А женщины-маги отряда Кастанеды открыто называют себя ведьмами. Достаточно привести немного цитат на сей счёт:
«Дон Хуан кратко рассказал мне о том, что произошло во время его первой встречи с членами группы его бенефактора (учителя)… Членами его партии были индейские воины со всех концов Мексики…
Когда
«Среди женщин (магов, соучениц дона Хуна) особенно легко впадала в истерику Зойла. Как только они (ученики нагваля Хулиана) начали колотить дона Хуана (в целях «практики» сталкинга), она вошла в роль, и представление захватывало дух. Она наносила дону Хуану такие могучие удары, что у того на плечах и на спине тело стало сплошной раной… Дон Хуан рассказал, что ему не понадобилось изображать раненого, он весь истекал кровью и с трудом добрался до дверей собственного дома.
Когда же (маг) Олинда рассказала его бенефактору (учителю дона Хуана) о происшедшим, то его желание рассмеяться было настолько сильным, что ему пришлось скрыть свой смех, притворившись рыдающим» (из кн. 6, ч. 3, гл. 11,с. 176).
«Я (Карлос) ударил Лидию и Розу. Они согнулись от боли. Ла Горда бросилась на меня с яростью дикого зверя. Я никогда не видел её такой разъярённой. Она вложила в этот бросок всю свою концентрацию. Если бы она меня ударила, я бы умер на месте. Она промахнулась лишь на какой-то дюйм».
После такого душевного «разговора» Ла Горда подчёркивает, что они («сестрички»), оказывается, «были безупречными воинами» (из кн. 6, гл. 2, с. 29).
«Сегодня Хенарос приходят повидаться с тобой (Карлосом), но девочки не ладят с ними. Если соберутся все вместе, между ними начнётся самая ужасная борьба. В прошлый раз они чуть не поубивали друг друга»;
«У Паблито произошла смертельная схватка с Лидией…
Трое Хенарос собрались вместе, обсудили дальнейшие действия Паблито и решили, что сначала он должен взяться за самую несговорчивую женщину, Лидию. Дождавшись, когда она останется одна, все трое вошли в дом, схватили её за руки и повалили на постель, и Паблито взобрался на неё…
Но она ударила его головой в середину лба и чуть не убила его» (из кн. 5, гл. 4, с. 456, 459).
Паблито о «сестричках»: «Те три ведьмы ненавидят нас, а мы ненавидим их» (из кн. 5, гл. 4, с. 472).
Маг Паблито о своей матери, ставшей ученицей дона Хуана и магом, донье Соледад (в прошлом доброй и спокойной женщине):
«Любому станет не по себе, если тебя будет преследовать собственная мать с топором в руке» (из кн. 5, гл. 4, с. 473).
«Ей (Хосефине, ученице дона Хуана) хотелось разыгрывать с тобой (Карлосом) свои шуточки. Она обычно следовала за тобой неподалёку, а ты никогда не знал об этом. Однажды ночью, когда Нагваль взял тебя в горы, она в темноте чуть не столкнула тебя вниз, в ущелье. Нагваль заметил её как раз вовремя» (из кн. 5, гл. 5, с. 518–519).
«Хосефина поднялась и вдруг, неистово вцепившись в меня (Кастанеду), рванула прочь от стола. В этот момент Лидия и Роза с удивительным проворством и скоростью обеими руками схватили меня за плечи, одновременно делая мне подсечку… Лидия и Роза придавили к полу мои руки и ноги, навалившись всей тяжестью своих тел. Роза хихикнула, как ненормальная, и стала покусывать мой бок. Её маленькие острые зубки лязгали, её рот кусал, отрываясь и закрываясь в нервных спазмах (прямо неприкрытый «вампиризм» — от Т. С.).