Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Ему помогает лысина на голове. Люди смотрят на него как на мудрого человека, даже если он не может дать им ни одного толкового совета.
— Все-таки у него есть подход к людям. Хотел бы я когда-нибудь стать похожим на него.
— Тогда заведи лысину, — посоветовал второй клерк. — Послушай, мне надо сходить в туалет, пока к нам никто не обращается. Кстати, так, на всякий случай, если понадобится вдруг открытое в вечернее время агентство по прокату автомобилей, то лучше всего обратиться в «Апекс» на Бонэм-Стрэнд-Ист, не так ли?
— Да.
— Умница!
— Я
— Многие из нас бросили бы это занятие, так и не добравшись до данного прокатного пункта. Ты же — выше всяческих похвал.
— Вы слишком добры к недостойному вашего внимания стажеру.
— Я желаю тебе только добра, — вымолвил клерк постарше. — Помни всегда об этом.
Выйдя из-за стойки, он осторожно прошел мимо пальм в кадках и заметил Ли Тэна. Консьерж ночной смены стоял в начале коридора, ведущего направо. Этого было достаточно, чтобы молодой человек сделал вывод: его шеф ждал ту женщину.
Посмотрев по сторонам, клерк с несвойственной ему поспешностью двинулся вверх по лестнице к выстроившимся в ряд киоскам и, поднявшись, торопливо нырнул в первую же лавчонку.
— По делам отеля, — бросил он скучающей продавщице, снял трубку с телефонного аппарата, висевшего на стене позади стеклянной витрины со сверкающими драгоценными камнями, набрал номер и произнес: — Полицейский пост «Центральный-Четыре»? — Затем, после короткой паузы, продолжил: — Ваше указание, сэр, касающееся канадки, миссис Стейплс…
— Вы можете сообщить нам что-то о ней?
— Полагаю, что да, сэр, но в силу некоторых неблагоприятных для меня обстоятельств мне будет довольно сложно рассказать вам обо всем, что я знаю.
— В чем дело? Ведь речь идет о чрезвычайной ситуации, о деле государственной важности!
— Пожалуйста, поймите меня правильно, господин офицер. Я всего лишь мелкий служащий, между тем консьерж из ночной смены скорее всего не помнит о присланном вами предписании. Он очень занятой человек.
— Что вы хотите этим сказать?
— Видите ли, господин офицер… сэр… одна женщина, которая, как удалось мне узнать, спрашивала консьержа, поразительно похожа на ту, чье описание дается в официальном листке-оповещении. Но если бы кому-то вдруг стало известно, что я позвонил вам, мне бы, наверное, не поздоровилось.
— Вам ничто не грозит, не волнуйтесь. Если хотите, можете не называть нам своего имени. Так о чем же вы хотели нам рассказать?
— Дело в том, сэр, что я подслушал… — Осторожными, двусмысленными словами первый помощник консьержа постарался выставить себя в наилучшем свете, а своего начальника Ли Тэна — в наихудшем. Его последние фразы, однако, были краткими и без экивоков: — Это — агентство «Апекс» на Бонэм-Стрэнд-Ист. Я полагаю, что вам следует поспешить, так как она едет сейчас прямо туда.
Транспортный поток в начале вечера был не таким плотным,
— Почему мы останавливаемся? — резко спросила Стейплс.
— Так велел мистер Тэн, миссис, — ответил шофер, обернувшись. — Я включу противоугонное устройство и запру автомобиль. Никто не потревожит вас, поскольку сигнальные лампочки горят под всеми дверными ручками.
— Это очень удобно, но я хотела бы знать, Почему вы не ведете нас к автомобилю.
— Автомобиль я доставлю сам, миссис.
— Простите, не поняла?
— Я действую в соответствии с распоряжениями мистера Тэна. Он настаивал на том, чтобы я сам забрал машину, и в связи с этим позвонил при мне в гараж «Апекса». Агентство в следующем квартале, миссис. Я скоро вернусь.
Водитель снял шляпу и куртку, положил их на сиденье, включил противоугонное устройство и вышел.
— Что бы это значило? — спросила Мари, положив ногу на ногу и прикладывая бумажные салфетки, которые она взяла в дамской комнате, к подошве правой ноги. — Ты доверяешь этому Тэну?
— Да, — ответила Кэтрин, однако по ее голосу чувствовалось, что она слегка обескуражена. — Откровенно говоря, я не совсем понимаю все это. Он явно человек исключительно осторожный… И в то же время пошел на такой риск. Не знаю, чем это объяснить. Как я тебе говорила уже там, в «Мандарине», в посвященной мне компьютерной распечатке ясно было сказано: «Дело государственной важности». Такие слова в Гонконге мимо ушей не пропускают. Так что же он придумал? И зачем?
— Конечно, я затруднилась бы точно ответить на эти вопросы, — произнесла Мари, — но поделиться с тобой своими наблюдениями могла бы.
— Слушаю тебя.
— Я обратила внимание, как он на тебя смотрит. Не уверена, что ты заметила это.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что он обожает тебя.
— Обожает… меня?
— Это лишь одна из приемлемых в данном случае формулировок. Другие значительно конкретнее.
Стейплс отвернулась и посмотрела в окно.
— Боже мой! — прошептала она.
— Что случилось?
— Там, в «Мандарине», по причинам столь неясным, что они не поддаются анализу, — скажу лишь, что все началось с дурацкой женщины в шиншилловой накидке, — я вспомнила об Оуэне.
— Об Оуэне?
— О моем бывшем муже.
— Об Оуэне Стейплсе? О банкире Оуэне Стейплсе?
— Стейплс — моя фамилия, и он тоже мой парень… Точнее, когда-то был моим парнем. Тогда-то он и взял себе мою фамилию.
— Ты никогда мне не говорила, что была замужем за Оуэном Стейплсом.