Превосходство Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Лай! Лай! [107] — завизжал водитель майора и выпрыгнул из машины, готовый в любой миг сойтись в поединке с оскорбившим его наглецом.
— Прекратите! — заорал Вензу своему подчиненному. — Не связывайтесь с ним, пусть только он уберет отсюда свой автомобиль!
— Он не из тех, которые так просто уезжают, сэр.
— Скажите ему, что для Него же лучше, если он смотается немедля! Покажите удостоверение.
Движение застопорилось. Машины сигналили, водители с пассажирами и прохожие сердито вопили. Майор закрыл глаза и в отчаянии затряс головой. Он был не в силах что-либо изменить, Единственное, что он мог бы сделать, это выйти из машины, как тот, другой, выскочивший из своего лимузина китаец средних
107
Давай-давай! (кит.)
— Кажется, у нас трудности? — спросил Ли Тэн, ибо это был он.
— Я знаю вас! — закричал Лин. — Вы из отеля «Мандарин»!
— Многие, у кого достаточно вкуса, чтобы частенько наведываться в наш исключительно прекрасный отель, знают меня, сэр. Но, боюсь, я вам не смогу ответить тем же. Вы останавливаюсь когда-то у нас, сэр?
— Что вы делаете здесь?
— Я здесь по конфиденциальному поручению одного джентльмена, снявшего номер в отеле «Мандарин», и это все, что я могу вам сказать.
— Черт побери, мы же повсюду разослали официальное уведомление о канадке по имени Стейплс! И один из служащих вашего отеля позвонил нам в связи с этой женщиной!
— Не имею ни малейшего представления, о чем вы это. Я битый час пытался разрешить проблему, возникшую перед одной нашей клиенткой, приглашенной на сегодняшний бал в резиденцию губернатора. Я был бы счастлив назвать вам ее имя, понятно, если в силу занимаемого вами служебного положения вы имеет право спрашивать меня об этом.
— Мое служебное положение дает мне право на многое. И я хотел бы спросить вас: как так случилось, что вы своей машиной преградили нам путь?
— По-моему, виноват во всем ваш водитель. Он не заметил, что на светофоре сменился свет.
— Неправда! Все было совсем не так! — крикнул возмущенно водитель майора Вензу.
— Ну что ж, тогда пусть этим делом займется суд, — произнес Тэн. — Могу ли я ехать дальше?
— Пока нет, — ответил майор, приближаясь к консьержу из ночной смены отеля «Мандарин». — Повторю все сначала. Вашим отелем было получено официальное уведомление, в котором ясно говорилось, что некая женщина по имени Стейплс может попытаться взять напрокат машину и что в случае, если она обратится с соответствующей просьбой к кому-либо из служащих вашего отеля, вы обязаны немедленно сообщить об этом на полицейский пост «Центральный-четыре».
— Тогда и мне позвольте сказать вам кое-что, сэр. Я не подходил к своему столу более часа и никакого вашего уведомления не видел. Однако поскольку у вас имеется наделяющее вас многими правами удостоверение, кстати так и не предъявленное мне, я считаю необходимым поставить вас в известность о том, что все распоряжения, касающиеся проката автомобилей, должны отдаваться через моего первого помощника, человека, как я считаю, весьма сомнительного во многих отношениях.
— Но здесь-то вы, а не он!
— А вы представляете, скольких клиентов «Мандарина» обслуживает поздним вечером этот прокатный пункт на Бонэм-Стрэнд-Ист, сэр? И то, что вы встретили здесь меня, а не его, случайность.
— Но ваши глаза смеются надо мной, «чжунгожэнь»!
— Это вам только кажется, сэр. А теперь позвольте мне откланяться. Ущерб, нанесенный мне, не столь уж значителен.
— Мне совершенно наплевать, если вам и вашим людям придется проторчать там хоть всю ночь, — заявил посол Хевиленд. — Это единственная зацепка, которая у нас есть. Исходя из вашего рассказа, она вернет взятый напрокат автомобиль и заберет из гаража свой собственный. Черт побери, завтра же в четыре часа начинает свою работу канадско-американская конференция по проблемам стратегии. Мы должны к тому времени взять эту женщину! Запомните это. Пусть все по-прежнему будут находиться в состоянии боевой тревоги. Вы обязаны во что бы то ни стало привести ее ко мне!
— Но она заявит протест. Мы же нарушим международные правовые нормы, задержав, по существу, дипломатического работника.
— Не обращайте ни на что
Разъяренную Кэтрин Стейплс, которую держали крепко за руки два агента, повели в кабинет в особняке на пике Виктория. Вензу открыл перед ней дверь, и он же закрыл ее. Стейплс увидела посла Раймонда Хевиленда и государственного советника Эдварда Мак-Эллистера. Было 11.35. Сквозь большие окна, — выходившие в сад, лился в помещение утренний солнечный свет.
— Вы зашли слишком далеко, Хевиленд, — сказала Кэтрин с леденящим душу холодом.
— Но не так далеко, как вы, миссис Стейплс. Вы скомпрометировали сотрудника американского представительства за рубежом, принудив его совершать действия, чреватые серьезными последствиями для его родины!
— Вы не сможете доказать этого: у вас нет ни свидетельских показаний, ни фотографий…
— Мне и не нужно ничего доказывать. Вчера вечером ровно в семь сюда приехал известный молодой человек и выложил нам все как есть. Не правда ли, некрасивая история, а?
— Вот чертов простофиля! Но он ни в чем не виноват, а вот вы — иное дело. Что же касается «некрасивой истории», как изволили выразиться вы, то должна заметить, он не сделал ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ваши собственные действия, и в самом деле некрасивые! — Не замолкая ни на секунду, Кэтрин взглянула на советника: — Я полагаю, вы и есть тот лгун по фамилии Мак-Эллистер?
— Вы очень догадливы, — отозвался советник.
— Вы — беспринципный лакей, который выполняет за других грязную работу! Я достаточно наслышалась об этом, и ваша так называемая «деятельность» вызывает у меня отвращение. Но не вы плели паутину, — проговорила Стейплс и резко повернулась к Хевиленду, — а один умник. Кто дал вам обоим право изображать из себя Бога? Да доходит ли до вас, что сделали вы с теми двумя? Что потребовали от них?
— Да, доходит — и до нас обоих, и до меня лично, — ответил спокойно посол.
— Сознает все это и она, хотя у меня и не хватило духу окончательно подтвердить все ее догадки. Когда я узнала, господин советник, что вы прибыли сюда собственной персоной, то не была уверена, что она сможет увязать ваш приезд с тем, что случилось с ней и ее мужем. И действительно, в тот момент это оказалось ей не под силу. Но я намерена рассказать ей все без утайки. О вас и о вашей лжи! Надо же, как удачно все складывается: в Макао убита жена тайпана, что дает вам прекрасный повод похитить жену другого человека! Но это же все ложь. У меня есть свои осведомители, и я знаю точно, что ничего этого не было, никто никого не убивал. Не стану утаивать от вас, я укрою ее в канадском консульстве, где она будет находиться под защитой моего правительства. На вашем месте, мистер Хевиленд, я бы поостереглась вот так, чуть ли не в открытую, вершить свои противоправные деяния. Вы и ваши чертовы подручные сознательно ввели в заблуждение гражданку Канады и сделали ее, не считаясь с ее волей, участницей смертельно опасной операции. Вот как обстоят дела на сегодняшний день, господа! Ваша самонадеянность просто невероятна. Но, уверяю вас, с этим скоро будет покончено. Понравится это моему правительству или нет, но я намерена разоблачить вас, всех вас! Вы ничем не лучше варваров из КГБ. Все говорит о том, что естественным результатом противоправных махинаций американской тайной службы, занимающейся осуществлением особо секретных акций и не уступающей в жестокости самому Джаганнатху [108] , может стать только кровавая баня. Меня тошнит от вас! Весь мир тошнит от вас!
108
Джаганнатх (в старом написании — Джагернаут) — один из индуистских богов. Во время ежегодного празднества в его честь в городе Пури в индийском штате Орисса некоторые верующие, желая принести себя ему в жертву, бросаются под колеса храмовой колесницы.