Приходите за счастьем вчера

Darena

– А как же наши удочки? – Спустя пять минут, задыхаясь от быстрого шага, она заблестела глазами, глядя как Элайджа захлопывает за собой дверь и оборачивается. – И рыба?

– До нас дела тут тоже никому нет. А рыба… Кажется, я уже поймал свою самую большую рыбу.

– Исключительного ума? – она вскинула брови.

– Исключительного ума, – согласился мужчина.

Последняя неделя подходила к концу. Нужно сказать, очень мирная неделя. Они оба поймали их волну и плыли на ней не оглядываясь ни назад, ни всматриваясь вперёд, и это время не шло ни в какой зачёт. Счастливое время. О том, что ждёт впереди не разговаривали, живя только тем что есть, но без натяжного

лицемерия отсроченных проблем – и Кетрин, и Элайджа знали, что один думает и пытается прийти к выводам, а другая ждёт этого решения, но период не был продолжительным. И ещё теперь, когда между ними не стояла шеренга скелетов в шкафах, покончившая с неуверенностью Катерина час от часу возвращала жизнелюбие и лёгкость, и Майклсон легче всего очаровываемый именно этими чертами её характера откровенно наслаждался жизнью.

Настал последний вечер, завтра должна была приехать машина, и Элайджа с Кетрин, усевшись на «крыльце» постройки, в молчании пили чай и смотрели как короткое северное лето догорало в свете ярких звёзд крупных, отлично знакомых и едва различимых, которых можно увидеть лишь в чистейшем небе. Укутанная по самый нос брюнетка вздрогнула, когда услышала вопрос.

– Катерина, что ты думаешь о доме?

– О доме? – На мгновение она растерялась и поджала пальцы в рукава свитера. – Думаю, что ещё долго не оставлю девочек с нянями. Сил нет.

– Я не о девочках, а об Англии и Мистик Фоллз.

– Об Англии, – обескураженно переспросила Кет. – Ничего. А что я должна о ней думать? Стоит на месте.

– А Америка?

– Тоже ничего. У меня никогда не было дома в твоём понимании. Наверное.

– Мистик Фоллз?

– Это дом всегда принадлежал Елене, отцу, мне нравилось там, – она задумчиво улыбнулась. – Я любила папу, и Елену люблю. И в Ричмонде, и в Нью-Йорке, и в Мистик Фоллз, и в Йоркшире, и даже в Болгарии мне одинаково в доме, разница только в том, кто рядом со мной. Я боюсь, что не сумею подарить тебе настоящий дом, потому что я вообще не чувствую в себе заботы о месте или патриотизма. Хорошо, что у тебя уже есть и в нём Роза.

– Нет места, где бы ты хотела жить?

– Нет. Я никогда не мечтала нигде жить. Ни о старости в розовом саду, ни о море, ни о горах. И о Мистик Фоллз тоже.

– Неужели у тебя не было мечты.

– Была, конечно.

– И о чём?

– Я уже говорила. О тебе, – простой ответ вызвал паузу в разговоре. Элайджа кивнул и пристально посмотрел на жену. Она не стушевалась. Голос мужчины стал задумчивым:

– Тогда, полагаю, мой вопрос теряет смысл. Тебе без разницы, где жить со мной.

– Да, без разницы, – подтвердила Катерина. Помолчала. – Ты точно решил уехать из Королевства?

– Да.

– Куда?

– В Индонезию и Гонконг.

– Давно или сейчас?

– Это был запасной вариант, если я проиграю.

«Если на сто процентов уверен в победе, просчитывай поражение…» Кетрин зажмурилась.

– А как же твои слова, что корпорация разрушена тобою самим и, значит, не подлежит восстановлению.

– Она не подлежит. Когда я думал о Гонконге, я не предполагал, что будет так плохо. Что Рейнолдс и Фелл постепенно вытеснят меня с рынка, да, но не лишиться кадров, денег и… – он сцепил зубы и выплеснул остатки чая в кусты. – Что будет так, я не думал. Но рынок на случай проигрыша всё равно искал.

– А что ты хочешь делать?

– Всё то же, что требуется для успешного проекта.

– Нужно очень много денег, неразработанная ниша и высококлассный организатор во главе, – улыбнулась Кет.

– Во главе команды организаторов, – поправил её Элайджа.

– Её у тебя

нет.

– Двое есть. Нейтленд и Хелвид. Они поедут за мной. Остальные – не думаю.

– Нейтленд – ясно, это ветер в поле, но Хелвид… Рейнолдс предложит больше, чем сможешь ты и работу в уже готовом варианте. Он может продолжать развивать «InterStructure».

– Нет. Хелвид пробился из низов. У него нет денег для своего бизнеса и опыта, и, поверь, никто из них не предложит пусть и крайне перспективному наёмному директору долю в компании. Приносящая капитал собственность всегда остаётся у собственника, Катерина, и если бы не наша ситуация мне и в голову бы не пришёл другой вариант. Тем более, – быстрый взгляд, – он крайне неудачно женился относительно связей: из таких же социальных низов, как и он сам. Я сделаю Энтони предложение, от которого он не откажется – работать на себя, за счёт своих мозгов получить долю акций.

– Доля не будет пятьдесят процентов?

– Я ещё не сошёл с ума, – Элайджа насупил брови, и Катерина с трудом удержалась, чтобы не погладить их, – десять более, чем достаточно, учитывая, что я рискую деньгами. Нет, десять…

И вдруг она поняла, о чём он: Элайджа хочет рискнуть всем, что осталось, сам по себе и без подстраховки. Если у него не получится, не будет уже прежних возможностей, денег, капающих от «силиконовых» котлет, и остального, они уйдут в эту попытку. В этом случае у неё будущее – обычная жизнь среднего класса, обычные дома, обычная одежда, обычные, не закрытые, для простых смертных, рестораны и клубы. Всё то, от чего она уходила, уехав из Мистик Фоллз и ввязавшись в игры со Стемптоном. Только внезапно Кетрин отчего-то испытала не страх, а сильное нетерпение и волнение. Покой, о которым она размышляла вмиг потерял магическую привлекательность, и женщина поняла – всё враньё. Ей не нужен тухлый семейный покой, она его не хотела. Но если они проиграют, то с Элайджей она будет рада тихой жизни, и без каких-то особых амбиций.

– Поедем.

Кетрин выплеснула остатки чая из кружки. Элайджа поперхнулся своим от значительности и уверенности её тона. А потом рассмеялся непонятному одуряющему чувству, от которого он почти задыхался. Звезды, гулкая тишина, этот мир темный, огромный и равнодушный к житейским мелочам, и маленькая, неловкая от большого количества теплой одежды, фигурка под небом... И форма и дух в ней заключённый – всё было его и для него. В порыве схватив Катерину в охапку, с неожиданной для самого себя силой он поднял её перед собой, демонстрируя сверкающей темноте. Кет замерла, вытянувшись в струнку и глядя на Элайджу задумчивыми глазами. Пальцы пробежали по волосам, шее мужчины, который так странно признавался в любви. Не в силах сказать, что будет бережной к этому чувству, она осторожно гладила лицо, шею, плечи, снова лицо... После, он просто поставил её на ноги, как ни в чем ни бывало они зашли в домик, молча расстелили спальник и проспали до позднего утра.

Великобритания. Лондон.

– Откуда всё здесь?

– Елена распорядилась прислать, – ответила Кет, осторожно прицепляя каффы на ушки, и бросила взгляд на мужа невовремя вперившего взгляд в область ниже её спины. – Уж она знает, что нужно человеку, который прожил в глуши Бог знает сколько и соскучился по цивилизации и её благам. В отличие от некоторых озабоченных.

Определение озабоченности относилось к тому, что Элайджа её полностью раздел, мотивируя тем, что не видел её без одежды неизвестно сколько, а она, не слишком смущаясь, осталась в этом виде. В ванной во всю шумела вода. Вообще-то, они уже приняли душ, но Катерина заявила, что ей нужна пена, шампанское и прочая ерунда.