Приходите за счастьем вчера
Шрифт:
– Нет. – Шлёпнув мужчину по ладони, Кетрин высвободилась. – Сегодня я собираюсь спать как младенец на свежих, хрустящих простынях, а не на том куске свалявшейся ткани, и не надо таких кислых физиономий – всё остальное ты получал с лихвой всё это время.
– Не снимая с тебя свитера?
– Хм…
Не став отвечать, она пошла в ванную. Но не прошло и трёх минут, как темноволосая головка выглянула из-за двери.
– Ты просто будешь стоять и ждать? То, что я сказала о простынях не имело никакого отношения к воде в ванне. Или тебя так смущает
– Я жду нижайшей просьбы, чтобы не оскорбить вниманием озабоченного тело своей дамы, – ехидно сообщил Элайджа, развалившись на диване.
– Можешь ждать. Только к вечеру твой младший братец привезёт сюда девочек. – Она по-птичьи склонила голову, наблюдая за самодовольным лицом Элайджи и выпустила парфяную стрелу. – И нянь я отпущу.
– Катерина, я говорил, что удовлетворённая женщина должна быть добра и послушна?
– Когда-то.
– Ты неудовлетворённая.
– Это твоя вина. – Она по-кошачьи прищурила глаза, увидев как он подымается ей навстречу. – Ты был недостаточно настойчив.
– Я был слишком добр.
– Ай! Нет! – Смеющаяся Катерина извивалась в руках мужчины, и в итоге Элайджа рухнул на постель вместе со своей очень резвой ношей. – Шпик – ладно, но не с горчицей.
– А положить на грудь солёные огурчики? – жалобно взмолился Майклсон.
– Нет.
– Женщинам положено исполнять фантазии.
– О сливках или фруктах, – строго отрезала Кет. – А ты просто извращенец.
Разбросав в стороны руки и откинувшись на подушки, Элайджа с удовольствием потянулся.
– Как и положено английскому аристократу, и ты повторяешься. Ну, раз не хочешь соленых огурчиков, то почему мы здесь?
– Майклсон, – отдышавшись, женщина оперлась ему на грудь. – Потому, что ты сам меня сюда притащил. И мы только что испортили простыни. Они стали мокрые.
– Я не о постели, – он лениво улыбнулся, вытирая её лицо тканью. – Почему мы в этом доме? Не в поместье. Там девочки, все удобства. Ты так рвалась домой к ним, так почему мы их ждём здесь? Не поверю, что только ради того, чтобы мы занялись любовью.
Вздохнув, Кетрин села и оглянулась в поисках халатика.
– Да, рвалась. Просто тут кое-что есть, и я не хотела доверять это кому-то со стороны.
– Катерина… – увесистый шлепок по ягодицам оставил розовый отпечаток. – Только попробуй.
– Я всего лишь их нашла, – огрызнулась брюнетка и выскочила за дверь. Через пару минут вернулась и кинула на постель потрёпанную сумку. – Удовлетворяй любопытство.
Но тут же не удержав форса залезла на кровать, и прижалась, нетерпеливо заглядывая через плечо, что он будет делать с её подношением. Элайджа бросил было укоризненный взгляд, Катерина тут же скуксилась. Пришлось тратить время уже на то, чтобы пересадить её поближе и расцеловать в нос и щёки.
Письма и фото, и везде его семья. Больше всего писем – про Ника, Джордж порвал с племянником. Элайджа молчаливо погрузился в чтение, а когда закончил за окном было уже темно. Оглянулся на
– И что?
– Разве ты хочешь быть сам по себе не из-за… Я хотела напомнить тебе о них. О твоей семье.
– Я о них не забывал, Катерина, – ответил Майклсон. – Ты думаешь, что я уезжаю в том числе потому, что не хочу иметь с ними дела?
– Ты уезжаешь, потому что собирался, – она склонилась к его лицу, вглядываясь в глаза. – Но я не верю, что ты собирался уехать один. Без Ника.
– Не собирался.
– Поэтому я и захотела, чтобы ты их прочитал. Вообще, вы все должны их прочитать, раз Джордж оставил переписку, но я хотела, чтобы ты первый, а раньше тебе было не до этого. Но сейчас… – она уверенно продолжила: – Это ничего не изменило, да? Я была не права?
– Да. – Элайджа сел: – Я хочу, чтобы ты поняла – я не бегу отсюда. Если бы всё повторилось сейчас, я бы поступил так же. Семья – единственное, что стоит денег и корпорации, но мне пришла пора создавать свою, а не жить в той, в которой я вырос. Я не разлюбил их, они не значат меньше, чем раньше, но моё настоящее – с тобой и девочками. Мне нужно что-то только моё. Я тоже эгоист, как и все.
– Наше, – повторила Кетрин, чувствуя себя странно. Ответственность – тяжело, и одновременно делала её более сильной.
– Да, – его голос смягчился. – Раз мне выпал такой шанс, я хочу использовать его по-максимуму, Катерина, а не цепляться за куски того, что не имеет смысла сохранять.
– Почему ты считаешь, что не имеет смысла? Иногда так может казаться от отчаяния, но это неправда.
И с таким жаром она выдохнула, что наконец Элайджа всё понял. Его черты хищно заострились, но почти тут же смягчились стоило увидеть тревогу в карих глазах женщины.
– Потому что я уже знаю, что чувствует человек, когда этот смысл есть. – Задумчиво погладив её по щеке, он сказал: – Сейчас я этого не ощущаю. Я знаю, чего ты боишься и зачем принесла письма. Но, кошечка, ведь я – не молоденькая девочка, и корпорация – детище, но никогда она не сравниться с долгожданным ребёнком, который погиб. Я не был в таком же отчаянии.
– Тогда у меня вопрос.
– Ты знаешь, что можешь спрашивать всё что хочешь.
– Неужели? Даже про геометрию чёрных дыр?
Но её коварство было жестоко посрамлено:
– Ты не читала моего дела? Я увлекался в школе астрономией.
– Я читала и пришла к выводу, что ты продал душу дьяволу в обмен на память, – хмыкнула Кетрин, проведя пальцем по подбородку мужчины. – Элайджа... Это время в Англии. Ты вправду контролировал себя, или…
– Катерина, если бы я себя не контролировал, то я не был бы сейчас с тобой, а со своим братом, который убивает всех без разбору в команде Мередит.