Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Теккерей Уильям Мейкпис

Когда онъ обдалъ съ своимъ гостемъ, своимъ врагомъ, сидвшимъ напротивъ него, онъ ршилъ, какъ ему дйствовать. Разумется онъ былъ такъ вжливъ въ Гёнту, какъ арендаторъ къ своему помщику, когда приходитъ къ нему безъ арендныхъ денегъ. Докторъ смялся, шутилъ, болталъ, а самъ думалъ, между тмъ, что предпринять противъ опасности.

Онъ составилъ планъ, который могъ имть успхъ. Онъ долженъ немедленно увидться съ Каролиной; онъ зналъ слабую сторону ея сердца и гд её можно было чувствительне задть; онъ зналъ, какъ Каролина любила его сына — этой-то любовью онъ и хотлъ дйствовать на неё. Пока онъ мылъ свои красивыя руки передъ обдомъ, примачивалъ свои благородный лобъ, онъ придумалъ маленькій планъ. Онъ приказалъ прислать за

собою вскор посл второй бутылки бордоскаго — кажется, слуги привыкли приносить записки въ своему барину отъ него самого. Расположивъ планъ, онъ хотлъ пообдать, выпить вина и устроиться какъ можно комфортэбельне, пока не наступитъ минута дйствія. Въ свои сумасбродные дни, когда онъ путешествовалъ за границей съ сумасбродными и знатными товарищами, Фирминъ имлъ нсколько дуэлей и всегда отличался весёлостью своего разговора и прекраснымъ аппетитомъ за завтракомъ передъ поединкомъ, такъ что, еслибы Гёнтъ не отуплъ отъ вина, то можетъ быть его испугала бы чрезмрная вжливость и весёлость, Фирмина, за обдомъ. Когда принялись за вторую бутылку бордоскаго, докторъ Фирминъ ухалъ. Онъ опередилъ по-крайней-мр получасомъ своего противника, или человка, который могъ быть его противникомъ. Если Сестрица дома, онъ увидитъ её, онъ обнажитъ передъ нею чистосердечно своё сердце, онъ всё ей выскажетъ. Сестрица была дома.

— Мн хотлось бы поговорить съ вами наедин о болзни бдной лэди Гумандгау, говоритъ онъ, понизивъ голосъ.

— Я пойду, моя милая, подышать немножко свжимъ воздухомъ, говоритъ капитанъ Ганнъ, разумя подъ этимъ, что онъ отправится въ таверну «Адмирала Бинга», и докторъ остался съ Каролиною вдвоёмъ.

— У меня лежитъ что-то на совсти. Я обманулъ васъ, Каролина, говорилъ докторъ.

— Ахъ, мистеръ Фирминъ! отвчаетъ она, наклоняясь надъ своей работой: — вы пріучили меня къ этому.

— Человкъ, котораго вы знали когда-то и который подговорилъ меня для своей собственной политической цли сдлать вамъ большое оскорбленіе, человкъ, котораго и считалъ умершимъ, живъ — Тёфтонъ Гёнть, совершившій этотъ незаконный обрядъ въ Маргэт, въ чмъ я такъ часто и часто раскаявался на колнахъ, Каролина!

Прекрасныя руки сжались, прекрасный, звучный голосъ тихо раздался по комнат и еслибы изъ прекрасныхъ глазъ выкатились дв-три слезы, наврно докторъ не быль бы огорчонъ.

— Онъ былъ здсь сегодня, Мистеръ Филиппъ поссорился съ нимъ. Врно Филиппъ разсказывалъ какъ, сэръ?

— Передъ Богомъ, честное слово джентльмэна, когда я говорилъ, что онъ умеръ, Каролина, я думалъ, что онъ умеръ! Да, Максуэлль — докторъ Максуэлль — который былъ съ нами въ Кэмбриджскомъ университет, сказывалъ, что нашъ старый пріятель Гёнтъ умеръ въ Канад. Да, докторъ Максуэлль сказалъ, что какъ старый другъ умеръ — нашъ старый другъ? Злйшій врагъ мой и вашъ! но оставимъ это. Это онъ, Каролина довёлъ меня до преступленія, которое я никогда не переставалъ оплакивать.

— Ахъ, мистеръ Фирминъ! возразила со вздохомъ Сестрица:- когда я знала васъ, вы были довольно взрослы, чтобы самому умть вести себя какъ слдуетъ.

— Я не извинять себя хочу, Каролина, говоритъ глубоко нжный голосъ. — Я сдлалъ вамъ довольно вреда и я чувствую это здсь — въ сердц. Я хочу говорить не о себ, но о томъ, кого я люблю боле всего на свт — о единственномъ существ, которое я люблю — о томъ, кого любите вы, добрая и великодушная душа — о Филипп.

— А что такое съ Филиппомъ? живо спрашиваетъ мистриссъ Брандонъ.

— Вы желаете, чтобы съ нимъ случился вредъ?

— Съ моимъ возлюбленнымъ мальчикомъ? о, нтъ! вскрикнула Сестрица, всплеснувъ своими маленькими ручками.

— Вы сохраните его отъ вреда?

— Ахъ, сэръ! вы знаете, что я сдлаю это. Когда у него была скарлатина, разв я не вливала лекарства въ его бдное горлышко, не ухаживала за нимъ, не смотрла какъ, какъ… какъ мать за своимъ роднымъ сыномъ?

— Да-да, благороднйшая

женщина; да благословитъ васъ Господь за это! Отецъ благословляетъ. Я вовсе не такъ бездушенъ, Каролина, какъ вы, можетъ былъ, считаете меня.

— Я не думаю, чтобы любить его была большая заслуга съ вашей стороны, сказала Каролина, принимаясь опять за своё шитьё.

И можетъ быть она думала про-себя: «куда это онъ мтитъ?» Вы видите, это была женщина проницательная, когда ея страсти и симпатіи не преодолвали ея разсудка, и она дошла до заключенія, что этотъ изящный докторъ Фирминъ, которымъ она восхищалась когда-то, былъ не совсмъ правдивый джентльмэнъ. Она сама мн говорила потомъ: «онъ говорилъ такъ хорошо, прижимая руку къ сердцу, знаете, но я стала ему врить столько же, какъ актёру на сцен».

— Съ вашей стороны не большая заслуга любить этого мальчика, продолжала Каролина. — Но что такое съ нимъ, сэръ?

Фирминъ объяснилъ. Этотъ Гёнть способенъ на всякое преступленіе изъ денегъ или изъ мести. Увидвъ, что Каролина жива…

— Вы врно и ему также сказали, что я умерла, говорятъ она, поднимая глаза съ работы.

— Пощадите меня, пощадите меня! Много лтъ тому назадъ, можетъ быть, когда я потерялъ васъ изъ вида, я могъ думать…

— Не вамъ, Джорджъ Брандонъ — не вамъ, перебила Каролина своимъ нжнымъ, невиннымъ, звучнымъ голосомъ: — а добрымъ дорогимъ друзьямъ и моему милостивому Богу обязана я сохраненіемъ моей жизни, которую вы испортили. Я отплатила вамъ, сохранивъ жизнь вашего милаго сына, отплатила въ глазахъ Того, Кто даруетъ и отнимаетъ. Да будетъ благословенно имя Его!

— Вы добрая женщина, а я дурной, гршный человкъ, Каролина, сказалъ докторъ. — Вы спасли жизнь моего… нашего Филиппа, рискуя своей собственной. Теперь я скажу вамъ, что другая, огромнйшая опасность угрожаетъ ему и можетъ разразиться надъ нимъ каждый день, пока живъ этотъ злодй. Что, если его доброе имя будетъ затронуто? что, если бъ считая васъ умершей, я женился на другой?

— Ахъ, Джорджъ! вы никогда не считали меня умершей, хотя вы можетъ-быть желали этого, сэръ. И многіе умерли бы на моемъ мст, прибавила бдная Сестрица.

— Послушайте, Каролина, еслибы я былъ женатъ на васъ, моя жена — мать Филиппа — не была бы моей женой, а онъ былъ бы ея незаконнымъ сыномъ. Имніе, которое онъ наслдовалъ не принадлежало бы ему. Дти другой дочери его дда предъявили бы права на это наслдство и Филиппъ остался бы нищимъ. Филиппъ, воспитанный такимъ образомъ — Филиппъ, наслдникъ большого состоянія своей матери.

— И своего отца? съ безпокойствомъ спросила Каролина.

— Я не смю вамъ сказать — нтъ! я могу положиться на васъ во всёмъ. Моё пріобртенное состояніе было поглощено спекуляціями, которыя почти вс оказались гибельны. Надо мною виситъ какая-то роковая судьба, Каролина — справедливое наказаніе за то, что я бросилъ васъ. Я сплю съ мечомъ надъ головой моей, который можетъ опуститься и убитъ меня. Подъ моими ногами волканъ, который можетъ вспыхнуть когда-нибудь и уничтожить меня. А вс говорятъ о знаменитомъ доктор Фирмин, о богатомъ доктор Фирмин! вс считаютъ меня счастливымъ, а я одинъ, и самый несчастнйшій человкъ на свт.

— Вы одинъ? сказала Каролина:- а когда-то была женщина, которая посвятила бы себя вамъ одному — вы бросили её. Между нами всё кончено, Джорджъ Брандонъ. Много лта тому назадъ моя любовь къ вамъ схоронена въ той самой могил, гд лежитъ маленькій херувимъ. Но я люблю моего Филиппа и не хочу повредить ему, нтъ, никогда, никогда, никогда!

Когда докторъ уходилъ, Каролина проводила его въ переднюю и тамъ-то Филиппъ нашолъ ихъ.

Нжное «никогда, никогда» Каролины раздавалось въ воспоминаніи Филиппа, когда онъ сидлъ у Ридли между художниками и авторами, собравшимися у живописца. Филиппъ былъ задумчивъ и молчаливъ. Онъ не смялся громко, онъ не расхваливалъ и не бранилъ никого чрезмрно по своему всегдашнему обыкновенію.