Прикосновения зла
Шрифт:
— Позвольте… мне… отдышаться… И я… продолжу…
За спиной Виолы плакали служанки. Она держалась стойко, хотя и понимала — надежды почти нет.
— Зачем я только согласилась на этот дурацкий спор?!
— Я найду… его… Обещаю…
По лицу Нереуса стекала вода.
Он упрямо смотрел в море.
И почувствовал, как наворачиваются сл"eзы.
Желая скрыть это ото всех, невольник вскочил на ноги, чтобы снова броситься в глубину…
Одна из рабынь истошно завизжала и спрыгнула со скалы
Другие, заголосив от ужаса, последовали её примеру.
Нереус принял боевую стойку, готовясь встретить кулаком любое чудище…
По узкому каменному уступу скачками мчался Мэйо с осьминогом в руках.
Увидев брата, Виола взвизгнула и запрыгнула к геллийцу на руки:
— Убери! Убери эту дрянь!
Поморец расхохотался и швырнул моллюска под ноги островитянину.
Лихтиец скривился от удушливой вони дохлятины.
— Я выиграл, сестрица! — торжествовал нобиль. — Моя взяла!
Виола крепче прижалась к Нереусу, обвивая руками его шею и уткнувшись лицом в мокрую тунику раба.
— Где ты… вы, господин, нашли моллюска? — поинтересовался невольник.
Мэйо охотно поделился историей:
— Мальчишки рассказали мне, что гуляли по берегу и обнаружили м"eртвого осьминога. Я попросил их держать это в тайне. А когда Виола в очередной раз растопырила на меня свои перья, предложил ей пари. Мол, нырну с Зубастой скалы и вернусь с осьминогом. Она не поверила, что у меня хватит на это смелости. Да, сестрёнка?
— Скотина! — процедила Виола. — Мы думали, что ты утонул!
— А я думаю, что прежде чем сомневаться в чужой смелости, неплохо бы обзавестись своей! — насмешливо поддел нобиль. — Храбрейшая воительница! Укротительница скакунов! Охотница за женскими сердцами! При первой же сомнительной опасности укрылась на мужских руках! Тебе повезло, что здесь оказался Нереус! Иначе плавала бы сейчас вместе со своими пугливыми курицами!
— Не смей называть моих служанок курицами!
— Ко-ко-ко-ко! — пританцовывая, закудахтал поморец. — А вы хорошо смотритесь вдво"eм. Не буду мешать.
Он развернулся и пошёл к берегу, насвистывая вес"eлую песенку.
— Мерзавец! — закричала Виола. — Да чтоб ты провалился!
— Не надо, — тихо сказал Нереус. — Без него вам будет хуже, чем с ним.
— Он меня обманул!
— И меня. Я тоже поверил в историю про охоту на осьминога. Нужно выбросить мёртвое создание, над которым бессовестно надругался ваш брат, и помочь девушкам вернуться на сушу.
— Ты это сделаешь?
— Сделаю.
Виола поцеловала геллийца в надплечье:
— Благодарю.
— Рад услужить.
— Поцеловала? — спросил Мэйо.
— Да, — смущ"eнно ответил Нереус. — Прямо сюда.
— Счастливчик! — поморец крутил в руках рабский ошейник, снятый
— Поставь на другого, — грустно улыбнулся невольник. — Афарская гадалка посулила мне проигрыш.
— Серьезно?
— Да.
Мэйо прищурился:
— Дай немного подумать…
Нереус бухнулся на колени прямо посреди кубикулы:
— Нет. Прошу. Не нужно ничего придумывать. Кнут страшит меня гораздо меньше, чем твои непредсказуемые поступки.
— Если речь про осьминога, то план был безупречным!
— Виола очень зла на тебя.
— Повизжит и успокоится! Ей следует признать, что главенство в семье принадлежит мужчине.
— А тебе проявить снисхождение к женской слабости, — геллиец посмотрел на хозяина. — Когда она прижалась, я слышал стук её сердца, волнение груди…
— Ты наш"eл грудь у моей сестры?! — осклабился Мэйо. — Поздравляю первооткрывателя неизведанного! Мне казалось, что она специально утягивает вс"e повязками, не желая иметь даже маленькие округлости, на которых мог бы отдохнуть мужской взгляд.
— Мэйо!
— Да сядь ты уже в кресло, хватит натирать коленками полы!
— У тебя очень красивая сестра. И ты это знаешь.
— Знаю.
— Есть ли способ расстроить её свадьбу?
Поморец спл"eл пальцы и положил на них подбородок:
— В теории — да. И не один.
— Может, попробуем?
— Что я слышу! Друг, упрекавший меня за мелкие шалости, толкает на серь"eзный проступок. Где твои благочестивость и смирение с капризами судьбы?
— Я просто желаю счастья и тебе, и госпоже Виоле.
Мэйо улыбнулся с видом сытого тигра:
— Я не строю планы на далёкое будущее. Предпочитаю действовать исходя из обстоятельств.
— Это мне уже ясно. Но нельзя обходиться одной лишь тактикой, должна быть и стратегия.
— Можно. Я же как-то справляюсь!
Эбиссинский жеребец, доставшийся Рунако, был песочного цвета — завсегдатаи ипподромов называли эту масть соловой.
Конь приплясывал, упираясь в удила. На узкой морде с миндальными глазами широко раздувались тонкие ноздри.
Нереус вывел расшагиваться светло-серого Апарктия, похожего на Альтана статью, но менее обмускуленного.
Островитянин ласково оглаживал коня, настраиваясь на скачку.
Верховые не разговаривали друг с другом — это считалось плохой приметой.
Семейство Кьяна и его гости расположились в беседках и под тканевыми навесами. Оттуда доносились музыка, смех, детский визг.
Нереус ждал, когда прид"eт Мэйо, чтобы по традиции дать напутствия коню и его всаднику.
Поморец явился в прекрасном настроении, пьяный и вес"eлый, как сатир.