Прощальный ужин
Шрифт:
— Олежка! Ну как ты?
— Готов!
Олег, одетый по-домашнему, в полосатую пижаму, которая, правда, оказалась ему несколько коротковата, вышел из ванной. Он был побрит и надушен и выглядел помолодевшим. Тем временем Марина тоже успела облачиться в свой роскошный розовый пеньюар и, шурша им, бегала из кухни в гостиную, заканчивая сервировку стола.
— О, Олег Александрович! — радостно воскликнула она, завидя выходившего из ванной Олега. — Вас не узнать! Прошу к столу.
Они вместе вошли в большую комнату.
—
Паркет в гостиной был натерт до блеска. Стол накрыт белоснежной скатертью. На столе водка, бутылка с минеральной водой, соки и различные закуски. Но возглас удивления был вызван не только видом празднично накрытого стола. Над самым столом, освещенный торшером, висел портрет нового хозяина семьи. Протертый маслом, он блестел, словно только что написанный.
— Это по мне! — повторил Олег. — В доме должен быть культ главы. Без этого я не признаю семьи.
— Наташенька, хватит тебе корпеть над учебниками! Заучилась совсем, девочка. Иди ужинать, — позвала Марина.
Дочь — высокая, угловатая, в новом платье, которое ей купила бабушка — вышла из своей комнаты.
— Наташа, познакомься, — сказала мать.
— Мы знакомы, мамочка! — Девочка боялась почему-то глядеть Олегу в лицо, она смотрела на пол. Пижама, которую купила мать для дяди Олега, оказалась мала, из-под штанин видны были яркие полосатые носки.
— Но раньше он был для тебя просто дядя Олег, а теперь — папа.
— Здравствуйте! — сказала Наташа и вытянула перед собой узкую ладонь.
— Здравствуй, здравствуй, Наташенька! — Олег пожал ее руку, потом привлек к себе, поцеловал в лоб. — Какая ты большая у нас! Прямо-таки невеста!
Наташа покраснела, тряхнула белесыми косичками; одна из них перекинулась из-за спины на грудь. Девочка взяла ее и, стараясь справиться с волнением, начала тормошить бант.
— Садитесь, садитесь! — суетилась Марина. — Я телевизор включу. — Шурша пеньюаром, она подошла к телевизору, нажала кнопку. — Ты, Олег, садись сюда, тут лучше видно. А Наташа посидит и спиной к экрану, она от него ни на час не отходит.
Они сели: Олег — под своим портретом, лицом к экрану телевизора; Марина — напротив, а Наташа — слева от матери, с торца стола.
Стол был живописен. По случаю приезда Олега Марина загодя вызвала тетю Серафиму, сестру Льва Михайловича, горбатенькую тихую старушку, великую мастерицу в приготовлении праздничных блюд. Особенно живописен был мясной салат со свежими помидорами. На самой вершине его красовалась луковица с сочными зелеными перьями. Сбоку, как бы разрезая эту гору, торчала ручка мельхиоровой ложки.
— Я чертовски голоден! — признался Олег. — Завтрак в самолете был легким. А с этих «взлетных» конфет у меня всегда сосет под ложечкой. — Он взял мельхиоровую ложку и, разрушив белоснежную гору салата, стал накладывать себе на тарелку. Потом на ту же тарелку положил несколько кусочков селедки, посыпанной
— Только чуточку, — сказала Марина, подставляя рюмку.
— На счастье положено пить по полной. Так. Теперь твою рюмку, Наташа!
— Ну что ты, Олег! — вступилась Марина. — Она же ребенок! Наташе вон соку налей.
— По такому случаю и ей можно!
— Нет-нет!
Налив девочке соку, Олег встал, чтобы произнести первый тост. Но в это время раздался голос диктора и тут же на экране телевизора замелькало не совсем еще четкое изображение. Олег поморщился. Марина опрометью бросилась к телевизору, погасила звук.
— Давайте выпьем за процветание этого дома! — заговорил Олег, держа перед собой рюмку. — В бытность мою на целине, когда я был молод и красив, — он повернулся и указал на свой портрет, — мне не раз приходилось пить кумыс с моим другом Каратаем. Старый аксакал любил повторять: женщина — это цветок, а мужчина — это стебель, который питает и поддерживает цветок. Без стебля сохнет цвет. В этом доме два замечательных цветка. За ваше здоровье, дорогие!
Они чокнулись и выпили. Олег опорожнил рюмку слишком поспешно. Выпив, он тут же налил себе еще и только после этого взялся за вилку, стал закусывать.
Тост понравился Марине. Конечно, лучше, если бы Олег сказал что-либо попроще, но поконкретнее, без красивых слов. Однако у Марины было хорошее настроение — все выходило так, как она задумала.
Неожиданно зазвонил телефон. Бросив вилку, Марина поспешила в переднюю. Предусмотрительно закрыла за собой дверь — думала, что это Анатолий. К счастью, звонила мать. Марина была очень обрадована звонком.
— Мамуля! — заговорила она. — Да, да! Все в порядке! Сидим за столом. В воскресенье мы ждем тебя в гости. Олег будет рад познакомиться с тобой. Наташенька? Ничего. Позвать ее к телефону? Ната!
Наташа побежала в переднюю. Выйдя из комнаты, как и мать, закрыла за собой дверь.
Оставшись один, Олег тотчас же выпил рюмку и налил ее снова.
Мать и дочь о чем-то пошептались в передней. Потом Олег услышал писклявый голосок Наташи, которая, подражая матери, деланно радостным тоном говорила с бабушкой.
— Хорошо, баб. Ладно! Приезжай, бабуля! Я буду ждать. Вяжешь мне шапочку?! Ой как хорошо! Целую.
Мать и дочь вернулись вместе.
— Я на воскресенье пригласила маму, — сказала Марина, обращаясь к Олегу. — Ты не возражаешь?
— Нет, нет! Пожалуйста. Конечно, мне надо прежде всего познакомиться с родителями. — От выпитого он разрумянился, подобрел, в речи его появились нотки игривости. — Родственники — великая сила. Без них человеку плохо. По себе знаю. Я завидую людям, у которых много родственников. У меня ж одна сестра. Родители погибли в блокаду… Да! Я предлагаю тост за родителей!