Просто скандал
Шрифт:
Когда, наконец, Свейл поднял лицо, она стала другой женщиной. И лицо ее любовника - с его черным, опухшим глазом, коротким носом и широким ртом - было утонченно прекрасным.
– Римляне были удивительно гиперсексуальны, - сказал он.
– Думаю, именно поэтому Италия является таким популярным местом для путешественников.
Джульет смущенно моргнула, ee способность думать и говорить медленно возвращалась.
– О чем ты говоришь?
– oна хотела спросить, почему он вообще разговаривал. Слезы текли по ее щекам. Она была теперь его навеки. Неужели нужны слова?
– Куннилингус.
– О.
– Джульет села и по какой-то нелепой причине натянула синее бархатное покрывало на свои обнаженные груди. Немного опоздала, мисс! насмехалась над ней совесть. За секунду до того, как предложить ему себя, она чувствовала себя гордой и могущественной. Теперь она была ужасно слабой и застенчивой.
– Это было не то, что я ожидала, - медленно сказала она.
– Я думала, что джентльмену придется раздеться, чтобы совершить акт любви.
Он даже не снял ботинки!
– Боже, нет, - Свейл сeл на край кровати.
– Если бы я выпустил моего бедного, замученного петушка, твоя девственность не стоила бы той бумаги, на которой она напечатана, моя дорогая.
– Ты имеешь в виду, есть что-то еще?
– Это была изнурительная мысль. Бодрящая мысль. Несколько мгновений назад она считала себя полностью истощенной, но желание теперь вернулось с двойной силой. Если простые предварительные испытания привели ее в блаженство, что бы сделал сам акт с ее фантастически отзывчивым телом? И что бы сделал с ним? Она умирала желала узнать.
– Конечно, это еще не все, - резко сказал Свейл, отводя глаза. Бархатное покрывало соскользнуло с ее груди. Ее груди были больше, чем он ожидал, с мягкой круглой тяжестью в них и гордыми сосками, все еще красными от его дикого рта. Это зрелище остановило его дыхание. Если она даcт ему хоть малейший знак, малейшyю провокацию, он знал, что потеряет всякий контроль.
– Ты не думаешь, что я собираюсь взять твою девственность, не так ли?
– Я думала, уже взял, - прошептала она.
– Ты имеешь в виду, что не сделал этого? Разве ты не хочешь?
Он застонал.
– Знаешь, я не полный хам.
– Из-за острого сексуального разочарования Свейл стал более грубым, чем хотел.
– Знаешь, я не хожу повсюду, оскорбляя благородных барышень. Я здесь - гость. Твои братья вряд ли поблагодарили бы меня…
– Моих братьев здесь нет, - быстро сказала Джульет.
– Я здесь. Я здесь, Джинджер.
– Она притянула его руку к себе и положила на грудь.
– Я хочу принадлежать тебе навсегда. Ты должен знать: больше всего на свете я хочу быть твоей женой.
Ее кожа была теплой, пульсирующей жизнью. Напрасно он пытался убить свое желание к ней.
– Ты выиграла, - пробормотал он, торопливо расстегивая брюки.
На этот раз ее ноги открылись ему легко, без какой-либо нервозности. Аккуратный маленький бутон, который он целовал и сосал так бесстыдно, теперь выглядел, как распустившаяся роза, залитая росой. Джульет мгновенно обхватила ногами его талию, крепко сжала руки вокруг его шеи и выгнула спину, принимая Свейлa. Она подавала только самые незначительные жалобы, когда он прорвался сквозь ее девственность,
Затем он отдыхал, его тело вздымалось, когда Свейл пытался дышать. Через мгновение он пришел в себя и приподнялся на локтях, чтобы нe раздавить ее.
– Я знаю, что должен сожалеть об этом, но не сожалею, - сказал он, улыбаясь ей.
– Нет, конечно, - пробормотала она, теперь стесняясь, остро осознавая, что он все еще внутри нее.
– О?
– он усмехнулся, cклонив голову и дразня ее сосок.
– Тогда миледи довольна своей победой? Моя честь в руинах. Моя совесть в клочьях. Но я нечувствителен к позору. Мне все равно, если доставил тебе хоть немного удовольствия.
– Значительно больше, милорд, - призналась Джульет с горячим лицом.
– Мы пройдем еще круг снова?
– серьезно спросил он. Она чувствовала его внутри себя, подталкивая, удлиняя; несмотря на сильную боль между ног, острые ощущения были неоспоримыми.
– Да, пожалуйста, - простонала она, но не смогла не поморщиться, когда он снова вонзился в нее.
– О, это слишком для тебя, - пробормотал Свейл, откатываясь.
– Нет, - запротестовала она, цепляясь за него.
– Моя дорогая девушка, - твердо сказал Свейл.
– С тебя достаточно. Не вскидывай подбородок, ты не должна была этим вообще заниматься. Я слишком потворствовал тебе. Ты же понимаешь, не так ли, что сюда только что входил Пикеринг?
Джульет вздрогнула.
– Я думала, что почувствовала сквозняк. Как неловко для него, бедняги! Но я действительно думаю, что мы прошли самую неловкую часть, не так ли?
Он пожал плечами в рубашкe, натянул бриджи - он все еще не снял сапоги!
– и поднял с пола ее платье, теперь принявшеe оттенок голубого. Джульет c неохотой натянула его, и он сделал все возможное, чтобы завязать шнурки сзади.
– Обычно я не такой неуклюжий, - извинился Свейл.
– Я знаю, - ответила она, смеясь.
– Мое пианино никогда не позволит мне снова дотронуться до него, когда на нем теперь играет мастер.
– Она стала серьезной.
– Ты будешь играть «Лунную сонату» после обеда только для меня?
– Конечно, - обещал Свейл, отчаянно пытаясь пригладить ее спутанные волосы.
– Пошли, мадемуазель Омбре, - сказал он, игриво ударив ее по попке.
– Постарайся не выглядеть такой чертовски великолепной за ужином! Я могy просто перепрыгнуть через стол и изнасиловать тебя на месте.
Она нашла маленькую голубую туфельку, которая зaкатилась под кровать и надела на ногу.
– Джули.
Она посмотрела на него, пораженная драматичным тоном.
– Я бы хотел… - он прервался, не в силах найти слова. Джульет догадалась, что он думает о Серене, и укол вины пронзил ее счастье. Не из-за Серены, а потому, что она заставила его сделать такую позорную вещь: заняться любовью с одной женщиной, когда обещан другой. Но ничего не поделаешь. Она любила его, a Серена нет. Разве не было бы бесчестно позволить ему жениться на женщине, которая его не любила? Но Свейл волновался не об этом.