Рихард Феникс. Море. Книга 3

Клявина Татьяна

Он взглянул на Лукрецию, та подалась вперёд, поджав губы, будто боясь вымолвить и слово. Перевёл взгляд на Алека, тот вцепился руками себе в колени, а ветер трепал его волосы. «Да, это может помочь!» — едва не вскрикнул Джази. Отчётливый зуд прошёл через руки к вискам, расцветился узорами на груди и шее, заставил чешуйки и глаза сиять, и пират ясно увидел перекрытый источник в теле Рихарда. Похожий на средний орех, он блестел сквозь ментальную прореху, переливался красно-жёлтым пламенем, такой уязвимый, маленький. Такое Джази видел впервые, но точно знал, что если мальчик когда-либо будет ранен в это место,

то никакого ореха никто не увидит, по крайней мере никто из людей и тех Детей богов, которые не слишком стараются развиться. Ядро фениксовой силы — вот, что это было. Похожие, но в других местах, есть и у других божественных потомков. И у него, Джази, и у этой пугливой красотки.

Но сейчас огненный орех был смят. Со всех сторон в него упирались шипы. И фиолетово-жёлтые, как яд агачибу, и багряные — кровь самого мальчика, и чёрные — сконцентрированные негативные чувства, которые маленький Феникс не позволял себе выплеснуть в мир. «И что же мне с ними делать? Как убрать, не повредив ядро, как очистить, вытянуть скверну?»

Джази надавил пальцем на один из шипов, тот сломался, растёкся грязной лужей, и орех заметно уменьшился. Пират втянул воздух через сжатые зубы и посмотрел на места, откуда эти шипы выходили. Длинные для такого маленького тела. Каждый не меньше двух сантиметров. И орех не больше них. Росли они концентрично, задавливая источник силы. Значило это лишь одно: когда ядро исчезнет, мальчик умрёт, хотя, может остаться жить человеком. Но не с его ранами. Не с его.

«Надо растворить их так, чтобы не попали на источник силы. Или, если попали, не остались на нём. Смыть. Но нужно чем-то заполнить пространство».

Джази рискнул. Прокусил губу и склонился над прорехой. Алая капля, заполненная его силой, достигла кожи, прошла между ладоней и упала на смятую сферу. Та вздрогнула. Неровность, что осталась от сломанного шипа, выгнулась и затянулась. И в тот же миг пирата повело, закружилась голова, он едва устоял, чтобы удержать руки на том же месте. Вдохнул и хрипло сказал:

— Простите, господин, вы хотите спасти капитана?

Алек, который и сам пребывал в ступоре, очнулся, несколько раз мигнул и кивнул, подсел ближе. Голос его прозвучал на удивление ровно:

— Что мне сделать?

— Почему? Он ведь тебе совсем чужой?! — Лукреция не выдержала, что осталась не у дел, воришка в ответ лишь мотнул головой.

— Красотка, прости, принеси чистой воды. У нас ведь там была? — попросил Джази и криво улыбнулся. Сила утекала слишком быстро, и он уже не был уверен, что сможет прервать ритуал или нормально закончить. Было бы жаль оставлять всё так, всех так: отчаянного Феникса, красотку редкого вида и того, кого он всю жизнь искал, как оказался на воле.

Девушка рывком поднялась и ушла в надстройку. Пират требовательно взглянул на Алека. Тот кашлянул и, зардевшись, сказал:

— Его мама похожа на мою. А его — попросила за ним приглядывать.

Джази этого было достаточно.

— Господин, понадобится кровь из ваших волос. Сможете отсечь прядь?

— Конечно! — воскликнул Алек и потянулся за мечом в чёрных ножнах, лежащим сбоку.

— Нет, опасно. Возьмите мой нож, — кивнул пират себе за спину.

Юный мечник осторожно вытащил из притороченных к поясу ножен короткое лезвие с деревянной рукоятью. Вернулась

Лукреция, неся по два бурдюка в каждой руке. Джази, хоть и плыл мыслями, подумал: «Ну какая же она милашка! Да ещё и такая запасливая, исполнительная. Жениться бы на ней!» — но одёрнул себя и произнёс:

— Нужно воды совсем немного из той, откуда не пили. Красотка, а теперь собери все силы истинного Чародея в себе. Налей на ладонь, да, на свою, немного воды и прочувствуй её, ощути её чистоту. И когда ты её найдёшь, заставь грязный осадок отделиться и стечь. Попробуй.

Он вычитал это давно-давно в старой книге, которую позаимствовал у друга, а потом спрятал в надёжном месте на отдалённом острове. Все Дети богов в сущности были похожи, да только к каждому свой подход. Потому и сейчас взял на себя смелость поучать создание чужого рода, ничего не оставалось, кроме как верить в неё. Нет, верить в них троих. Четверых. В Феникса тоже. От его желания жить зависело многое.

Лукреция посмотрела на пирата, чьи глаза, ещё недавно ясные, засиявшие ненадолго, стали мутными. А пальцы на его руках сейчас находились в теле Рихарда между ключицей и грудью, и судя по тому, как иногда вздрагивали плечи Джази, там, внутри, что-то происходило, непонятное, жуткое. То, что ещё возможно изменить. Девушка потрогала крышки. Выбрала самый тяжёлый бурдюк, туго завинченный. С трудом открыла. Для начала закатала рукава, вылила воду на руки, омыла их до локтя. А после сделала так, как сказал парень.

Давно, ещё в детстве, Лукреция уже это делала. Ей нравилось, как дядюшка хвалил очищенную воду, гладил по голове, возвращая пустую кружку и давал то конфету, то сочную грушу, то и вовсе игрушку. Но это можно вспомнить потом. А сейчас…

Сейчас вода в сложенной ковшиком ладони светилась серебристо-белым, не видным остальным. Крошечные искры поднимались из кожи вверх сквозь воду. И между ними натягивались тонкие нити, будто паутина или сито. Та вода, что прошла сквозь сеть, не задерживаясь, опустилась вниз, но вот на сияющем полотне появились тёмные сгустки — осадок, как это назвал Джази. Лукреция велела искрам чуть приподняться, вытягивая сеть из воды, и сбросила гущу на палубу. Тихий плеск.

— Хорошо, умничка, — выдохнул Джази.

— Этого разве хватит? — спросила девушка.

— Ты сможешь сделать так же, только раза в три быстрее?

— Да, — уверенно сказала она, ведь теперь вспомнила, что может это и даже больше. И уже не надо тратить время на контроль сети, на любование каждой искрой. Всё получится, всё непременно получится, как должно! Вода снова стала союзником истинной Чародейки.

— Хорошо, — Джази попытался смахнуть пот со лба плечом, но не мог и руку поднять.

Заметив это, Алек расторопно промокнул влагу своим серым шарфом, невесомо провёл по чешуйкам на висках, снимая испарину, заправил растрёпанные пряди за уши, чтобы не лезли в глаза пирату. Тот благодарно кивнул и обратился к помощнику:

— Господин, посмотрите на мои виски, на чешую. Она очень тонкая и мягкая. Когда я скажу, аккуратно срезайте по паре штук и кладите мне между рук.

— Тебе же будет больно! — испугался Алек.

Джази скривился:

— Простите, но вы сами видели, как он страдал, чтобы довезти нас до берега. Всё остальное по сравнению с этим ерунда.