Роскошь и тлен
Шрифт:
Больше она ничего сказать не успела, поскольку их уединение было нарушено капитаном.
Не сказать, чтобы Конрад был пьян — но изрядно навеселе. Он шумно бухнул на стол почти полную бутылку рома, предварительно сделав большой глоток.
— Потрясающе! Просто потрясающе! Я никогда не видел таких отточенных движений, такой изящной пластики! Восхитительная смертоносная красота! Да, я не ошибся в вас, мой дорогой сэр! Я даже готов увеличить вашу долю!
— Благодарю, но мне достаточно, — отказался Ян, глядя на капитана с великим подозрением, природа которого Эмили пока была не до конца
— И знаете что, — все больше расходился Конрад. — Я был бы счастлив, если бы вы остались на моем корабле навсегда! Хотите, я назначу вас первым помощником? Моего нынешнего опять кто-то убил, вот невезение....
— Какая-то несчастливая должность, — Ян тихо посмеялся. — Не хочу. А то вдруг и на меня налипнет.
— И то верно. Хотите, я другую придумаю — специально для вас?
— Ну уж нет. Я даже больше скажу — пока во мне жива хоть капля здравого смысла, ноги моей не будет ни на чем, что плавает дальше чем в сотне чжанов [1] от берега.
Капитан расстроился и с горя залпом выпил пол бутылки.
— Ян, — впервые он назвал его по имени. — Своим отказом вы раните меня в самое сердце. Может быть хотя бы славный вечер нашей победы мы проведем, как хорошие друзья?
— Ничего не имею против. Проводите, — Ян осторожно обогнул стол, чтобы оказаться от Конрада подальше.
— Тогда зачем вы убегаете? — видимо из-за выпитого рома капитан разучился понимать намеки. — А как же крепкие дружеские объятия?
— Держите себя в руках, капитан.
Они дважды обошли стол по кругу. Конрад допил ром, и перешел на бег. Эмили вжалась в угол, чтобы ее не сшибли с ног.
— Не подходите, — честно предупредил Ян. — Ничем хорошим это не кончится.
— Ну дайте мне хотя бы шанс стать вашим другом.
— С чего бы?
— Пока мы в море, я ваш капитан!
Конрад хитро развернулся, меняя направление, и все-таки заключил Яна в объятия.
Замер с глазами полными безмерного удивления.
И медленно сполз на пол.
— Уже нет, — Ян вытер нож о его камзол и заткнул за пояс. По висящему на его шее амулет медленно растеклась кровь, заставляя вспомнить о жертвоприношениях древнего мира.
— Чёрт.
Подумав, Ян усадил бездыханного Конрада на стул и подвинул к нему пустую бутылку — будто бы тот уснул, перебрав со спиртным.
— Что это было? — осторожно спросила Эмили, подходя.
— Ничего особенного. Неужели к тебе никогда пьяные мужики не приставали?
— Было дело, — нервно хихикнула девушка. — Но вот пьяные женщины — никогда. Поэтому я даже представить не могла, что такое может случится с тобой. Хотя, ты такой красивый, грех не засмотреться…
— Есть такое, — самодовольно усмехнулся Ян. — Только вот этот обрезанный рукав [2] был единственным, кто мог держать свою жадную свору в рамках приличий. Теперь даже если я перебью их всех, мы вдвоём не сможем дотащить это корыто до берега. Будем сидеть на сундуках с золотом и проклинать судьбу, что закинула нас в это мерзкое море.
— Тогда, может… пора отправляться в следующий мир? — предложила Эмили. — И надеяться, что он будет поспокойнее. Например, в мой…
— Для этого придётся поранить мою пташку, а у меня рука не поднимется, — с подкупающей искренностью отозвался
— Давай, — пришлось согласиться Эмили. А что ей остаётся, если мальчик ещё не наигрался?
[1] чжан — примерно 3 метра
[2] обрезанный рукав — в китайском языке иносказательное обозначение гомосексуальных отношений. Утверждается, что однажды император, проснувшись, обнаружил, что его любовник спит на рукаве императорского одеяния. Чтобы не побеспокоить сон любимого, император отрезал рукав своей одежды, и лишь потом встал.
Глава 16. Цзяо Ши Хуанди
Эмили огляделась по сторонам. Куда ни кинь взгляд — повсюду топкие рисовые поля. То там то здесь виднелись небольшие то ли домики, то ли сараи с простыми, но все равно изящно-покатыми крышами.
— Ян, — она потрясла мужчину за плечо. — У тебя на руках точно нет никаких порезов?
— Нет, а что? — он предъявил ей абсолютно целые ладони.
— Мне кажется, что мы в Китае.
Ян, видимо, пришел к тому же выводу: он медленно повел рукой, и верный меч вновь лег в руку, будто бы никуда не исчезал. Ян погладил его по лезвию точно старого друга, потом стянул перевязь с саблей и накинул ее на шею девушки:
— Давай сохраним на память о самом отвратительном разбойном налете в моей жизни. Повешу на стену в спальне, чтобы не забывать, что больше я ни ногой ни на один из паскудных кораблей.
Он пробно взмахнул мечом, исполнил красивое сальто назад, оттолкнулся от земли одной ногой и завис в воздухе, расставив в стороны руки, словно это были крылья.
— Старое доброе дао, — весело крикнул Ян. — Я уж думал, что больше не судьба мне воспользоваться этой милой сердцу разновидностью колдовства!
Вдруг он резко повернул голову — на восток. Эмили инстинктивно посмотрела туда же. По тропинке меж залитых водой грядок к ним бежал ухоженный толстячок в богатой одежде со множеством украшений, который при беге мелодично звенели, как бубенцы на упряжке. Вслед за ним неслись двое, видимо, слуг с большими опахалами, еще четверо тащили шелковый паланкин.
Добежав, вельможа бухнулся на колени:
— Хвала Небесам, я нашел вас, даочжан.
Ян резко приземлился — и кончик меча оказался у горла толстяка:
— Никогда, никогда меня так не называй.
Вельможа рассыпался в извинениях:
— Мао Жи Шанг просит прощения, владыка бессмертный, если чем-то вас оскорбил.
— Ты кто такой? — Ян опустил клинок, но убирать его не торопился.
— Я советник и душеприказчик покойного императора, — Мао Жи Шанг встал и отвесил почтительный поклон. — На смертном одре повелитель оставил завещание, согласно которому его наследником должен стать бессмертный, познавший светлый Путь, память о котором была утеряна столетия назад. Я объездил всю Поднебесную, бывал в домах знатных и крестьянских, и почти потерял надежду выполнить свой долг, но тут Небеса даровали мне встречу с вами. Я теперь смиренно прошу отправиться со мной в столицу, где уже все готово для ритуала коронации.