Роскошь и тлен
Шрифт:
— Я пошутил, — ухмыльнулся Ян.
— Что?
— Пошутил говорю. А теперь ноги в руки — и чтобы через два фэня [2] духу вашего здесь не было! Будет меня какой-то совет учить, как проводить Мою брачную ночь!
Дважды повторять не пришлось — секунды не прошло, а за солдатами уже закрылась дверь.
— Так на чем мы остановились? — Ян удобно устроил голову на коленях все еще пребывающей в ступоре девушки. — Свидетелей я выгнал, чем теперь займемся?
— Ян, ты… ты дурак! — с трудом разжав губы, произнесла Эмили. —
Он заливисто рассмеялся:
— Значит во мне пропадает отличный актер.
Погладил девушку по щеке:
— Не переживай, дорогая, разве я могу учинить что-то подобное, не спросив тебя? Как тебе такое вообще в голову пришло? А мы теперь вроде как женаты — так что немедленно прекращай быть такой серьезной! Или правду говорят, что все прекрасные девы потом превращаются в отвратительных жен?
— И где ты набрался подобных глупостей? — у девушки отлегло от сердца, и теперь она позволила себе тоже немного подурачиться. — Но это не значит, что я совсем-совсем на тебя серужсь.
— И что же я должен сделать, чтобы моя пташка сменила гнев на милость?
— А вот что… — она легко переместилась на центр кровати и похлопала рукой по покрывалу. Ян заинтересованно подтянулся поближе, и тут же был опрокинут на спину, а Эмили уселась на него верхом и, схватив за запястья, прижала руки к кровати:
— За это сегодня ты будешь моей пташкой, и я буду делать с тобой все, что захочу.
Лебяжья накидка сползла с плеч, открывая обнаженную грудь с четко очерченными сосками, с головой выдающими овладевающее ей желание.
Рискнув отпустить правую руку, девушка стала нетерпеливо развязывать многочисленные завязки, скрепляющие тонкий шелк.
Ян загадочно улыбался, не делая попыток помочь или освободиться. Избавившись от лишних одеяний, Эмили вновь обездвижила его руку, уже ощущая низом живота манящую твердость.
Она посильнее сжала колени, не позволяя Яну пошевелиться, и медленно качнула бедрами, касаясь, дразня, но не подпуская слишком близко.
— Это насилие, — с ироничным возмущением заметил Ян.
— Конечно, — улыбнулась Эмили. — Ты же его так любишь.
Она двигалась все быстрее, сознательно оттягивая момент наивысшего наслаждения. Девушка прикрыла веки, стремясь дать волю другим ощущениям.
Вдруг по ее спине скользнуло что-то прохладное и влажное. Деловито обогнуло талию, проползло по животу, примеряясь к груди.
Распахнув глаза от неожиданности, Эмили увидела, как ее тело обвивают тонкие черно-красные щупальца.
— Хоть где-то пригодилось.
Еще два бесстыдно скользнули по внутренней стороне бедра, лаская припухшую от возбуждения промежность. И это оказалось настолько омерзительно приятно, что более не владея собой, девушка раздвинула ноги, позволяя Яну войти в нее.
Эмили застонала, в очередной раз покоряясь его воле.
Знакомый голос звучал неизменно насмешливо:
—
[1] даочжан — звание странствующего заклинателя, достаточно прославившегося своим мастерством, но не имеющего других родовых и клановых званий (иначе бы этого человека называли какой-нибудь молодой господин Ли или второй господин Чан). Или же монах, отшельник, сознательно отказавшийся от мирских титулов.
[2] фэнь — 1 минута
Глава 17. Мастер темного дао
В принципе, Ян давно привык, что вольготно поваляться в постели до полудня ему почти никогда не удается. Так случилось и в этот раз. Едва над дворцом взошло солнце, в спальню заявилась целая делегация. Люди стояли, застыв в низком поклоне, но становилось понятно, что уходить они никуда не собираются. Пришлось встать, великодушно позволить отвести себя в купальню, расчесать длинные волосы и помочь одеться в очередной неприлично роскошный ханьфу.
Затем был завтрак с тремя переменами блюд — даже успев привыкнуть к богатой жизни, Ян никогда не позволял себе таких излишеств.
— Жена моя где? — спросил он у слуги, подливавшего в чарку молодое вино.
Тот подобострастно поклонился:
— Не беспокойтесь, мой император. Стол для государыни будет накрыт с тем же почтением.
Ян поморщился — он правил всего второй день, а излишняя официальность вокруг его персоны уже начала порядком раздражать.
Вскоре в столовой появился очередной советник — этот был высокий, тощий, с длинными вислыми усами.
Он остановился перед столом и с поклоном проговорил:
— Мин Чи Фу просить моего императора принять послов, что смиренно ожидают его внимания.
— Ну что с вами делать, приму, — неохотно кивнул Ян, залпом допивая вино.
Его отвели в огромный зал, где на небольшом возвышении громоздился золоченый трон, украшенный искусной резьбой с изображениями извивающихся драконов и щедрой россыпью драгоценных камней.
Вокруг трона уже чинно стояли многочисленные вельможи, единственным знакомым среди которых оказался Мао Жи Шанг, которые тут же согнулись в земном поклоне, стоило герольду провозгласить:
— Владыка Поднебесной Цзяо Ши Хуанди!
И даже несмотря на весь расфуфыренный церемониал, Яну сделалось чертовски приятно. Изобразить после такого царское величие было сущим пустяком — он уселся на трон, с таким видом, будто тренировался всю жизнь.
Герольд вновь что-то прокричал, представляя первого посла — Ян бессовестно прослушал, наслаждаясь чувством собственной важности, и сквозь приветливо распахнутые двери пугливо вошел человек. Сделав несколько шагов, он бухнулся на колени, касаясь головой пола, потом медленно двинулся вперед, кланяясь через каждый чжан — Ян насчитал девять поклонов.