Русская фольклорная демонология
Шрифт:
Конкретный способ магического воровства зависит от вида блага. Например, для того чтобы украсть молоко у коровы, колдунья кладет на дороге две палочки крестообразно, берет в реке воду, собирает росу с травы — и корова, которая перейдет через эти палочки, выпьет воды в этом месте, съест траву, с которой снята роса, будет давать меньше молока — оно уйдет к колдунье [1845] . Другой способ отнять молоко — звать («кликать») чужих коров по имени: «[колдовка — В. Р.] пошла в край деревни, села на вороты, волоса распустила, в одной рубашке — и кричит [выкрикивает имена коров — В. Р.] <…> И в коровах отбираить молоко» [1846] . В сибирской быличке мужик видит, как ведьма-воровка «подставила ведро да давай рыгать — чистая сметана льется» [1847] . В рассказе из Тульской губернии вечером во двор заходит кошка, «помяукала немного — и вдруг обратилась в простоволосую бабу в одной рубахе и начала доить корову в кожаный мешок» [1848] .
1845
Власова. 2015. С. 463.
1846
Власова. 2015. С. 464.
1847
Зиновьев. 1987.
1848
Колчин. 1899. С. 36.
Для того чтобы украсть урожай, колдуны ходят поперек поля [1849] , объезжают поле верхом на клюке [1850] , срезают прожин — узкую полоску колосьев, пересекающую поле крест-накрест [1851] . Считалось, что с того места, где сделан прожин, нечистая сила натаскает колдуну полные закрома [1852] .
Мы с мамой как-то рожь жали. Мама стала сноп вязать, посмотрела на увал [возвышенное место — В. Р.] и прострижены полоски как есть, шириной в два пальца. Далеко полоса, далеко видать было. Говорили, им с нашего хлеба в амбар ссыпается, они и обжинают наши поля. Ни помято, ни тропы нет, ничего. А колосья сжаты. Бабы говорят: «Это колдуны. Они с бесями водятся» [1853] .
1849
Власова. 2015. С. 467.
1850
Корепова. 2007. С. 242.
1851
Корепова. 2007. С. 243.
1852
Колчин. 1899. С. 43–44.
1853
Корепова. 2007. С. 241.
В некоторых сюжетах постороннему удается незаметно присутствовать во время магического воровства. Наблюдая за ведьмой, собирающей росу, человек повторяет ее действия и тихонько произносит особые слова («что куме, то и мне!»), благодаря чему в его собственном доме оказывается украденное ведьмой благо: молоко течет с вымоченной в росе уздечки [1854] .
Во многих текстах ведьмы в облике животных преследуют и пугают людей по ночам. Например, в восточносибирских быличках колдунья, превратившись в свинью, кусает за ноги молодых людей [1855] , гоняется за девками [1856] , пугает парня так, что тот заболевает [1857] . Похожие истории рассказывают и в других областях России (см. также главу «Оборотень» ).
1854
Власова. 2015. С. 463.
1855
Зиновьев. 1987. С. 156.
1856
Зиновьев. 1987. С. 156.
1857
Зиновьев. 1987. С. 157.
Был молоденький, уже за девчонками бегал. Пришли с ребятами в клуб, а там никого нет. Идем назад, а свинья кака-то под ноги лезет, за платья девчонок хватает, парней за брюки. Пришли к мачехе и рассказали, а она и говорит:
— А вы не бейте ее прямо, а бейте наотмашь.
Свили мы с Колей кнут, и, когда она опять полезла, мы ее избили — она и убежала. А мачеха и говорит:
— Если хорошо вы ее избили, то она лежит сейчас. Я узнаю, что за свинья.
Пошла на ту сторону, а там старуха лежит. Мачеха ей и сказала:
— Не ходи по клубам, а то я своих ребят натравлю, они тебе уши поотрезают!
Больше ее не видели [1858] .
1858
Зиновьев. 1987. С. 162.
В некоторых текстах (зафиксированных, например, на территории Брянской [1859] , Орловской [1860] и Архангельской [1861] областей) ведьма стремится оседлать, запрыгнуть на человека верхом, хотя такие представления в большей степени характерны не для русской, а для украинской демонологии [1862] (откуда этот мотив и перебрался в гоголевского «Вия»). В рассказе из Орловской губернии солдат останавливается на постой в доме у ведьмы. Та начинает ездить на нем верхом: «бывало, ведьма возьмет уздечку, набросит ее на солдата, засядет на него верхом и катается вплоть до петухов». От такой езды солдат становится «очень плох», «лица на нем нет, что краше в гроб кладут». Об этом узнает полковник и идет ночевать в хату ведьмы вместо солдата. Ведьма пытается накинуть уздечку и на него, однако тот оказывается ловчее и оседлывает ее саму. Она оборачивается лошадью, которую полковник гонит к кузнецу и велит подковать. Ведьма просит ее расковать, молит о прощении и обещает бросить свое «ремесло» [1863] . В тексте из Архангельской губернии солдату на спину садится ведьма, однако ему удается выбить ей глаз палкой и тем самым лишить возможности «обворачиваться» (превращаться в сороку или собаку) [1864] .
1859
Виноградова. 2016 3. 159.
1860
Иванов. 1900. С. 96.
1861
Богатырев. 1916. С. 59–60.
1862
Виноградова. 2016 3. 160.
1863
Иванов. 1900. С. 96.
1864
Богатырев. 1916. С. 59–60.
Ведьма верхом на Хоме Бруте. Иллюстрация Михаила
256 Wikimedia Commons
В некоторых рассказах колдуны и ведьмы (как умершие, так и живые) пожирают человеческую плоть. В новгородской быличке мужчина, уподобившийся демону в результате колдовства, пожирает свою жену. На вопрос заставшей его на месте преступления тещи: «Что ж это ты с ней, подлец, сделал?» он отвечает: «Это не я один, теща-матушка! Это семь мертвецов, восьмой — колдун, а я только девятый!» [1865]
1865
Власова. 2015. С. 490–491.
В Поволжье, Сибири и на Урале распространены рассказы о ведьмах-вещицах, угрожающих репродуктивному здоровью людей и животных, беременным и младенцам. Вещицы мажут под мышками особой мазью [1866] , после чего оборачиваются бесхвостыми [1867] сороками, оставляя свое тело или человеческую одежду [1868] под «поганым корытом», предназначенным для стирки белья, или под ступой [1869] . В птичьем облике они проникают в избу через печную трубу [1870] и напускают на находящихся там людей сон. Затем извлекают из утробы матери плод, при этом мать так крепко спит, что ничего не чувствует [1871] (или все видит и чувствует, но все равно не может проснуться [1872] ), ребенок же появляется на свет без плача. Вещицы тут же жарят младенца в печи и пожирают (в одном из рассказов вещица печет с мясом младенца пироги и норовит скормить людям, в том числе матери младенца [1873] ). Вместо похищенного плода они помещают в живот женщины краюху хлеба, веник, головешку или льдину; если в животе женщины оказывается головешка [1874] , веник [1875] или лед [1876] , она погибает.
1866
Зиновьев. 1987. С. 153.
1867
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 63.
1868
Власова. 2015. С. 522.
1869
Райан. 2006. С. 133.
1870
Зиновьев. 1987. С. 151.
1871
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 63.
1872
Власова. 2015. С. 521.
1873
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 67.
1874
Черных. 2004. С. 64.
1875
Власова. 2015. С. 521.
1876
Власова. 2015. С. 521.
Один нищий пришел в дом. А сноха в доме беременна была. Вот нищего на казенку положили. А свекровка вещица была и всех усыпила. А нищий не спит. А свекровка у снохи-то плод достала и жарит пироги с ним. Утром за стол собрали всех, она пироги ставит, а нищий говорит: «Чё едите? Дитё едите» [1877] .
С вредом от вещиц могли также связывать рождение «уродов» [1878] , кроме того, считали, что женщина, у которой вещица похитила плод, «делается на всю жизнь больной» [1879] . В Прикамье говорили, что вещицы принимают облик не только птиц, но и животных, и неодушевленных предметов. В облике свиньи вещица могла причинять вред репродуктивному здоровью мужчин, отрывая или повреждая их половые органы: «[вещицы — В. Р.] как за муди сцапают мужика, он и пропадет» [1880] , «яйца обрывали, если зло имеет или если этот человек их заметил» [1881] .
1877
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 67.
1878
Власова. 2015. С. 522.
1879
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 63.
1880
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 66.
1881
Черных, Русинова, Шкураток. 2016. С. 67.
В селе нашем муж с женой жили. Вот муж смотрит: жена не ест ничего уж несколько дней. Он и стал за ней следить. А она мазь наготовила. Мазью под мышками смажет и в трубу вылетает. Гости к ней приехали. Она парню мазнула под мышкой — он вылетел в трубу и сел на коня. А утром смотрит: он на березе сидит и за ветки держится…
Раз она только себя намазала и вылетела, муж тоже намазался — и за ней! А она прилетела в дом, где беременная баба живет. Та спит, а она вытащила у нее ребенка, на его место голик [веник — В. Р.] вставила <…> Муж как увидел, так после этого и смотреть-то на нее не мог.
И ушел к другой бабе [1882] .
1882
Зиновьев. 1987. С. 153.
С представлением о полетах ведьм-вештиц связаны сюжеты о людях, которые также намазались колдовской мазью и последовали вслед за ведьмами в особое, потустороннее пространство. В сибирских быличках женщина, поступившая таким образом, внезапно оказывается на кладбище [1883] , мужчина — в бане, на пиру у ведьм, где он рискует быть съеденным [1884] . В последнем случае одна из ведьм хочет его спасти, велит сесть на коня и скрыться. Мужику удается бежать, однако вместо коня в итоге оказывается дерево, доска, скамейка и т. п.
1883
Зиновьев. 1987. С. 174.
1884
Зиновьев. 1987. С. 174.