Русские адмиралы — герои Синопа
Шрифт:
6 мая в Севастополь из Одессы прибыл пароход «Эльборус»1. Но это был редкий случай прорыва блокады. Все опаснее казалось положение. 1 июля Корнилов поручил П.С. Нахимову сформировать для усиления десантных стрелковых батальонов еще два резервных из моряков 4-й и 5-й дивизий, а также поручил определить число ружей на кораблях для использования в случае необходимости738 739.
Тревожная обстановка усиливалась. Если русские принимали меры к обороне Севастополя, то союзники готовились к нападению. Еще весной англо-французские экспедиционные войска высадились в Галлиполи у Дарданелл. Летом их перевезли в Варну. Войска страдали от болезней, попытки действий в Добрудже кончились потерей половины отряда от холеры. Союзные корабли продолжали появляться перед Севастополем. Экспедиционные войска в Варне
Вторжение
29 марта (10 апреля) 1854 года Англия и Франция заключили договор, которым обе страны обязались не вступать в сепаратные переговоры с Россией и не добиваться односторонних выгод1. Союзники намеревались избавиться от конкуренции России и лишить ее Черноморского флота. После того как русские войска отошли от Силистрии и вернулись в пределы России, английское правительство начало торопить высадку в Крыму. 17 (29) июня военный министр Ньюкестл предложил генералу Раглану предпринять экспедицию в Крым и осадить Севастополь, если армия готова и нет причин, неизвестных правительству, которые могли отложить предприятие. Войска союзников еще не получили все необходимое, не справились с эпидемией холеры. Командующий французскими войсками Сент-Арно вообще не хотел осаждать Севастополь, а предполагал высадиться у Феодосии и занять Симферополь. Союзники не знали точно численность русских сил в Крыму. Тем не менее, Раглан отвечал: «Я обязан сказать Вам, что решение сделать высадку в Крыму принято не столько по имеющимся у нас сведениям о силе неприятеля или по степени нашей приготовленности к подоб-
ной экспедиции, сколько из уважения к желаниям правительства, сообщенным мне в Вашей депеше»1.
31 июля (12 августа) началась посадка войск союзников на суда в Варне. Сначала английская, затем французская эскадра вышли в море и соединились у острова Змеиного. Здесь возник спор о месте десанта. Французский генерал Канробер предложил высадиться у Керчи. Однако больной Сент-Арно оставил выбор за Рагланом. Английский командующий с группой генералов на пароходе вышел к берегам Крыма на разведку, и место десанта избрали южнее Евпатории. 31 августа (12 сентября) армада из 89 боевых судов и 300 транспортов выступила и на следующий день подошла к берегам Крыма. В 10 часов утра 1 сентября на горизонте севастопольцы увидели дым, а около полудня пост оптического телеграфа сообщил с мыса Аукулл о приближении врага. Армаду русские адмиралы видели с вышки морской библиотеки в Севастополе, а начало выгрузки войск наблюдал лейтенант В. Стецен-ко, оказавшийся с разъездом казаков в месте высадки740 741.
Союзники 1 (13) сентября высадили трехтысячный отряд, занявший Евпаторию. В последующие 5 дней на берег в 30 верстах южнее города вышли главные силы: свыше 62 тысяч человек при 134 полевых орудиях; эти войска 7 сентября направились к Севастополю по прибрежной дороге, прикрываемые с моря пароходным флотом. На подступах к реке Альма они обнарркили русские полки, которые выдвинул А.С. Ментиков742.
Несмотря на то что высадку союзников ожидали с весны, она оказалась неожиданностью. Русское командование полагало, что с началом осени опасности десанта нет и появилась возможность до весны следующего года принять меры к обороне Севастополя с суши. Теперь судьба города висела на волоске.
Меншиков, оставив в Севастополе моряков и четыре резервных батальона, выдвинул 33 600 человек с 96 орудиями к Альме, чтобы преградить путь противнику. Однако не приняли меры к укреплению позиции и правильному ее использованию. В сражении на Альме 8 (20) сентября русские войска были атакованы союзными. У противника, кроме двойного превосходства, оказалось явное преимущество в вооружении. Нарезное оружие с большей дальнобойностью позволяло англичанам и французам расстреливать русских с дистанции, на которой гладкоствольные ружья были неэффективны. Неудачное расположение русских войск и слабое управление ими позволило французам атаковать их с левого фланга и заставить отступить. Русские потеряли в бою около 5700 человек убитыми и ранеными; потери союзников оценивают в 4500. Меншиков отступил к Севастополю, а 12 сентября перевел армию к Бахчисараю, чтобы сохранить сообщение с Россией. Поле боя осталось за противником. Тем не менее, союзные войска, встретившись с упорным сопротивлением, не сразу начали преследование.
Готовили город к обороне преимущественно моряки. 1 сентября Корнилов предписал Нахимову, чтобы все суда его эскадры состояли в полной готовности сняться с якоря во всякое время; уже на следующий день Нахимов сообщил Корнилову диспозицию эскадры при выходе в море одной или двумя колоннами743 744. В тот же день он получил приказ начальника штаба флота о приведении кораблей в боевую готовность и формировании батальонов из экипажей745. Корнилов приказал прекратить работы в порту и всех освободившихся направил на постройку оборонительных сооружений, послал отряд моряков на Альму. Основное внимание он уделил Северной стороне, почти беззащитной от нападения с суши, ибо прикрывало ее единственное старое укрепление, которое было легко обойти746.
7 сентября Корнилов назначил на случай тревоги начальником войск на Северной стороне контр-адмирала В.И. Истомина, а на Южной — контр-адмирала А.И. Панфилова; общее начальство над флотом и морскими батальонами в отсутствие В.А. Корнилова, выехавшего к армии, было поручено Нахимову747.
Высадка союзников, Альминское сражение и уход армии создали критическое положение в Севастополе. Только задержка движения неприятельских войск позволила защитить город с суши орудиями и моряками, занявшими наскоро построенные укрепления. Чтобы преградить путь противнику в бухту, 11 сентября между Константиновской и Александровской батареями были затоплены пять старых кораблей и два фрегата; в спешке на них оставили артиллерию748. В тот же день Меншиков поручил Корнилову оборону Северной, а Нахимову — Южной стороны.
Затопление кораблей имело предысторию. Чтобы неприятельский флот не мог прорваться в Севастопольские бухты, А.С. Ментиков 9 сентября, прибыв после Альминского сражения с войсками к Севастополю, приказал В.А. Корнилову затопить при входе старые корабли и фрегаты, чтобы преградить путь в бухту неприятельским кораблям. Однако Корнилов посчитал эту мысль нелепой. Привыкнув считать флот боеспособным, он полагал, что лучше погибнуть в бою, чем топить корабли. Рассчитывая на боевое настроение командиров и флагманов, Корнилов собрал их и высказал свое предложение. Большинство собравшихся понимало, что выходить с 14 кораблями и 6 фрегатами при б пароходах против неприятельских 89 боевых судов, в том числе 36 паровых, — безрассудство, ибо с гибелью флота главная база лишалась людей и орудий, необходимых для обороны. Капитан 1-го ранга А.А. Зорин (Зарин) высказал это мнение. Его поддержало большинство. Собравшиеся считали, что дела не так плохи; было высказано мнение: «...мы готовы умереть, но прежде всего мы должны защищать Севастополь»1.
Участвовавший в военном совете лейтенант А.Б. Асланбегов записал в дневнике:
«Какой неувядаемый блистательный венок готовился Черноморскому флоту: 14 кораблей, 7 фрегатов и 10 пароходов хотели сразиться с 33 кораблями и 50 пароходофрегатами. С какой дивной чудной памятью погреб бы себя в волнах Черного моря Черноморский флот! Если ему уж назначено погибнуть, то может ли быть славнее смерть? И какие чудеса храбрости увековечил бы за собою этот сонм героев, эта гордость храбрых? Россия бы отпела по нас вечную память; родные и друзья гордились бы считать нас в числе этих доблестных русских, которые так мужественно презрели жизнь.
Но с выходом флота и удалением армии, что бы последовало? Город был бы взят, и неприятель торжествовал бы занятие первого русского порта. А что важнее для России: порт или флот? Конечно, порт, — это ключ Черного моря»749 750.
Корнилов, не оставляя надежды убедить Меншикова, приказал готовить корабли к выходу и поехал к князю, но тот оказался тверд. 9 (21) сентября вице-адмирал вместо ордера о выходе в море приказал: «Корабли расстановить по назначенной в плане диспозиции, из них же старые: «Три Святителя», «Уриил», «Селафаил», «Варна» и «Силис-трия» и фрегаты «Флора» и «Сизополь» затопить на фарватере... Все корабли, на позиции стоящие, также должны быть готовы к затоплению, буде придется уступить город»1. В приказе ему пришлось признать: «Выход в море для сражения с двойным числом неприятельских кораблей, не обещая успеха, лишит только бесполезно город главных своих защитников»751 752.