Русские адмиралы — герои Синопа
Шрифт:
Благодаря прибытию этих войск и стало возможным отказаться от затопления кораблей, начатого Нахимовым. 13 сентября город объявили на осадном положении767. Уже на следующий день, когда стало ясно, что штурма не будет и союзники приступают к осаде, все усилия направили на оборону города с суши, в мирное время почти не существовавшую. Первым делом Корнилов пригласил к себе на квартиру Нахимова и начальника гарнизона генерал-лейтенанта Ф.Ф. Моллера, чтобы решить вопрос о единстве командования. Нахимов с радостью подчинился Корнилову, которого считал единственным подходящим для руководства обороной человеком. Моллер, не обладавший никаким влиянием, также согласился с его главенством и издал приказ по гарнизону, формально поставивший Корнилова
Взяв на себя ответственность, 14 сентября Корнилов записал в дневнике: «Целый день занимался укреплением города и распределением моряков, за исключением 4 батальонов, переведенных на городскую сторону. Итого у нас набирается 5 тысяч резервов Аслановича и 10 тысяч морских разного орркия, даже с пиками. Хорош гарнизон для защиты каменного лагеря, разбросанного по протяжению многих верст и перерезанного балками так, что сообщения прямого нет. Но что будет, то будет. Положили стоять...»1
Несколько дней не было известно, куда ушли войска. О их расположении не знал даже Корнилов, который писал об этом в дневнике 13 — 15 сентября769 770. Но вице-адмирал не терял бодрости духа. 14 сентября он вместе с Нахимовым разработал «Диспозицию по обороне города Севастополя», которая предусмотрела разделение линии обороны на три дистанции под командованием генерал-майора Аслановича, вице-адмирала Ф.М. Новосильского и контр-адмирала В.И. Истомина. Семиверстную оборонительную линию занимали 7 пехотных и 16 флотских батальонов численностью до 18 тысяч человек с 16 полевыми и морскими десантными орудиями. Этим войскам предстояло принять атаку неприятельских сил. Шесть батальонов составили резервы. Чтобы уменьшить разобщенность войск, Нахимов организовал соорркение плавучего моста через Южную бухту771.
Корнилов призвал к участию в постройке укреплений всех севастопольцев. На работы выходили не только солдаты и матросы, но также гражданское население, включая женщин и детей. Вице-адмирал обращался к защитникам города с проникновенными словами. Постоянное появление на работах Корнилова и Нахимова, не только занимавшихся укреплениями, но и говоривших с солдатами и матросами, подбадривало защитников. С другой стороны, убежденность простых воинов в том, что врага можно одолеть, поддерживала уверенность командования в успехе обороны. Со временем эта уверенность все более опиралась на возросшие возможности обороняющихся.
16 сентября, зная о том, что противник перешел на Южную сторону, Меншиков вернулся к Севастополю и расположил войска между крепостью и Бельбеком, нависая угрозой над неприятелем. Корнилов 19 сентября обратился к Меншикову с докладной запиской о необходимости увеличения гарнизона Севастополя772. Видимо, его обращение подействовало. Адмирал 17—20 сентября послал подкрепления, которые усилили гарнизон до 35 тысяч человек. Его действующий отряд насчитывал 25 600 человек. Численно русские силы не уступали неприятельским773.
Используя опыт и знания инженера Э.И. Тотлебена, Корнилов давал указания по сооружению силами моряков укреплений, которые те же моряки и должны были защищать. Со временем на берегу организовали флотский порядок. Известный морской артиллерист Пестич писал: «Вся оборонительная линия (кроме 6-го бастиона и малого числа мортир) была вооружена морскими орудиями и снабжалась в продолжение всей обороны морским ведомством. Таким образом, наша оборонительная линия до некоторой степени представляла собой прежний наш Черноморский флот, перешедший на берег со всеми судовыми порядками и морской обстановкой. Так, например, прислуга при орудиях, состоявшая из морских команд, действовала по правилам морского
Примером такого переноса морского быта на сушу стало сооррке-ние люнета на правом фланге 5-го бастиона, который предложил построить Тотлебен. Корнилов, убедившись в пользе люнета, рассчитал, что для обслуживания его орудий достаточно экипажа брига «Эней», и назначил командира брига командовать люнетом. Уже через 4 часа команда с багажом прибыла на место, а с рассветом приступила к работе, продолженной ночью повахтенно774 775. Подобным образом организовали постройку и других укреплений. Немудрено, что, пока неприятель передвигался к Южной стороне, она постепенно обретала вид все более грозной обороны.
В этих условиях союзники не решились на атаку и начали осаду. 15 (27) сентября союзные командующие Раглан и Канробер (сменивший умершего Сент-Арно) провели рекогносцировку Южной стороны и обнаружили цепь укреплений, на которой кипела работа. Раглан и Лайонс предложили немедленно атаковать, однако начальник инженеров английской армии Бэргойн посчитал укрепления слишком сильными и рекомендовал разрушить их огнем тяжелой артиллерии. Его поддержал Канробер. С 16 сентября началась выгрузка осадных орудий и оборудование осадных батарей. Союзная линия протянулась дугой от Балаклавы до Камышевой бухты в нескольких километрах от русских позиций. Однако неподготовленность экспедиции сказалась на медлительности осады. Недостаток провизии и большое число больных, нехватка лошадей для перевозки артиллерии затрудняли устройство батарей. Только 5 (17) октября- союзники приготовились к первому обстрелу. Они намеревались подавить русские батареи и штурмовать 4-й и 3-й бастионы. Эффективный огонь русских орудий заставил расположить осадные батареи далее, чем следовало для успешного обстрела. Тем не менее, союзники были убеждены, что 144 тяжелых орудия при поддержке 1000 орудий флота с моря позволят подавить русскую оборону и штурмовать1.
Пользуясь предоставленным временем, русские войска под руководством В.А. Корнилова совершенствовали укрепления Южной стороны. Меншиков также признавал вице-адмирала руководителем обороны и приказы свои адресовал именно ему. Однако князь не установил формального главенства Корнилова, в результате чего и тот, и позднее Нахимов оказывались в неопределенном положении и должны были руководить обороной только опираясь на свой авторитет776 777.
Отдав с утра необходимые распоряжения, Корнилов объезжал оборонительную линию, затем возвращался в штаб. Он ежедневно советовался по вопросам обороны с Нахимовым и отдавал адъютантам распоряжения на следующий день, затем садился за бумаги. Его трудоспособность поражала и служила примером для других778.
За время постройки осадных батарей с русской стороны, несмотря на недостаток материалов, соорудили дополнительные батареи и другие укрепления. На оборонительной линии стояло 341 орудие, из них половина морских. Перед линией оборудовали засеки и камнеметные фугасы. На случай штурма Корнилов назначил пароходы: «Херсонес» — для обстрела Инкерманской долины, «Владимир» и «Крым» — Килен-балки, «Эльборус» — Ушаковой балки, «Громоносец», «Бессарабия» и «Одесса» — Карантинной балки. Русские артиллеристы, несмотря на недостаток пороха, разрушали неприятельские постройки и задерживали подготовку обстрела779.