Русские адмиралы — герои Синопа

Скрицкий Николай В.

Разумеется, Нахимову было горько принимать решение о затоплении тех кораблей, которые он готовил к сражениям. В числе первых ко дну предстояло пойти и любимому кораблю флагмана «Силистрии». Для человека, который всю жизнь посвятил флоту, такой шаг напоминал заклание члена семьи. Но Нахимов на совете промолчал, не желая вносить противоречия в отношения с Корниловым, которого признавал единственным способным заменить М.П. Лазарева в руководстве флотом. Он прекрасно понимал, что важнее любой ценой удержать Севастополь, чем сохранить парусные корабли, ценность которых все уменьшалась.

Корабли затопили 11 сентября; совместно с боном они защитили вход на рейд. Один из моряков позднее писал: «Трудно вообразить это грустное

чувство при виде погружающегося родного корабля. Корабль не есть просто соединение дерева, железа, меди и снастей, нет — это живое существо, способное понять все хлопоты, старания, труды о нем и отблагодарить вас с полной благодарностью...»⁷⁵³ Безусловно, такие же чувства обуревали Нахимова. Но он не мог предаваться отчаянию. Следовало готовиться к обороне базы флота.

11 сентября, узнав о выходе союзников к Бельбеку, Меншиков решил перевести главные силы к Бахчисараю, чтобы сохранить сообщение с Россией. Он был уверен, что неприятель атакует слабо укрепленную Северную сторону. Вряд ли эти укрепления могли долго продержаться против превосходящих сил. Однако союзники, зная о затоплении кораблей и получив от татар преувеличенные сведения о мощи Северного укрепления, решили атаковать Севастополь с неукрепленной Южной стороны. Другой причиной явилась необходимость организовать базу снабжения с моря в Камышевой и Балаклавской бухтах вблизи Севастополя. 13 (25) сентября союзные войска направились к Южной стороне. Задержка наступления противника позволила как отвести русские полки к Севастополю, так и готовить город к обороне⁷⁵⁴. Когда же перед войсками союзников стали видны спешно построенные на Южной стороне укрепления, союзное командование отказалось от немедленного штурма и решило перейти к осаде.

J^=

Укрепления эти возвели моряки и население Севастополя.

Уходя из Севастополя, Меншиков отдал приказ: «Генерал-лейтенанту Павловскому, окончившему возложенное на него поручение по Северному укреплению, сдать начальство над оным генерал-адъютанту Корнилову, на которого возлагается оборона всей Северной части Севастополя. Заведование морскими командами, отделенными для защиты южной части Севастополя, поручается вице-адмиралу Нахимову»¹. Формально начальником гарнизона оставался престарелый начальник 14-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Ф.Ф. Моллер, которому подчинялись Корнилов и Нахимов. Князь не указал, каковы должны быть взаимоотношения между ними. Вероятно, адмирал полагал, что любые меры уже бесполезны и Севастополь доживает последние дни.

Чтобы поднять дух команд, Корнилов 11 сентября издал приказ по флоту о необходимости затопления кораблей и защиты Севастополя: «Товарищи! Войска наши после кровавой битвы с превосходным неприятелем отошли к Севастополю, чтоб грудью защищать его. Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах. Он привел двойное число таких, чтобы наступить на нас с моря; нам надобно отказаться от любимой мысли — разразить врага на воде. К тому же мы нужны для защиты города, где наши дома и у многих семейства...»^{755 756}

В тот же день Корнилов отдал приказ о формировании из корабельных команд батальонов для обороны Севастополя с суши, приказал отправить морские батальоны для обороны Северной стороны⁷⁵⁷.

Нахимов оказался в сложном положении. 12 сентября он рапортовал адмиралу М.Н. Станюковичу, что не в состоянии совмещать обязанности, и просил передать командование эскадрой младшему флагману; однако Меншиков приказал отменить назначение вице-адмирала командиром морских команд на берегу и предписал оставаться на рейде с флагом⁷⁵⁸.

Несколько дней Севастополь оставался

почти беззащитен от штурма и мог стать легкой добычей противника. Ожидая неизбежного, по его мнению, захвата города с суши, Нахимов решил защищать главную базу на берегу, а оставшиеся корабли затопить, чтобы они не достались врагу. Решительный на море, вице-адмирал на сухом пути избрал, как ему казалось, наилучший выход, чтобы выполнить приказ о защите Южной стороны. 14 сентября он отдал приказ № 129: «Неприятель подступает к городу, в котором весьма мало гарнизона; я в необходимости нахожусь затопить суда вверенной мне эскадры и оставшиеся на них команды с абордажным орркием присоединить к гарнизону. Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них будет драться как герой: нас соберется до трех тысяч; сборный пункт на Театральной площади. О чем по эскадре объявляю»¹.

Нахимов, для которого флот являлся и жизнью, и семьей, мог решиться на такой шаг только в крайнем случае, ибо понимал, что потеря Севастополя грозит потерей флота, а при сохранении главной базы флот можно вновь построить. В условиях безвластия при незнании обстановки, тем более после затопления части флота для защиты с моря, этот шаг казался оправданным.

Утром 14 сентября на корабли поступил приказ после поднятия сигнала на «Двенадцати Апостолах» начать затопление. В 8.30 такой сигнал появился, и началось затопление корабля «Ростислав», но вскоре было прекращено^{759 760}. В события вмешался Корнилов. В планы командования уничтожение всех кораблей не входило. Как человек, отвечающий за флот, начальник штаба в 10.00 передал запрещение исполнять под угрозой наказания приказы Нахимова о затоплении или сожжении кораблей до подтверждения этого сигнала с корабля «Великий князь Константин», где находился начальник штаба флота⁷⁶¹.

Сам Корнилов предпринимал решительные меры для обороны собственными силами. Еще летом 1854 года, понимая недостаток знаний в организации сухопутной обороны, вице-адмирал изучал военную литературу. Участник обороны вспоминал: «Справочные книги военных наук не сходили со стола его, и постоянным его чтением в свободные минуты была история»⁷⁶².

В распоряжении обороняющихся состояли 17 морских батальонов (в том числе 7 из экипажей затопленных кораблей) численностью до 10 тысяч человек плюс 5 резервных из команд кораблей, стоявших в бухте. Сверх того Меншиков оставил 8 резервных батальонов и 6-й саперный батальон. Всего насчитывалось около 20 тысяч мало обученных сухопутному делу войск (вместе с арестантскими ротами). Из них около 12 тысяч наиболее боеспособных войск Корнилов сосредоточил в Северном укреплении⁷⁶³. Приняв командование, он отдал приказ об организации обороны и назначил начальником штаба контр-адмирала В.И. Истомина. Флагман говорил: «С Северной стороны ретирады нет; все, кто туда попал, ляжет навеки»¹.

Когда 13 (25) сентября союзные войска двинулись к Южной стороне, вице-адмирал приказал основную часть войск переправить на Южную сторону, оставив на Северной небольшой отряд^{764 765}. Он знал, что Нахимов располагал всего 6000 солдат и матросов на семи километровую слабоукрепленную позицию. Жандр позднее писал: «Убедившись, что главная союзная армия переходит на Южную сторону, он приказал перевезти с рассветом в город одиннадцать флотских батальонов... Святая ревность гражданина говорила ему, что его долг не оставаться на Северной стороне, хотя он и назначен начальником ее, что его место там, где он наиболее нужен; и Корнилов, не колеблясь, поручил Северную сторону капитану 1-го ранга Бартеневу и поехал к Нахимову»⁷⁶⁶.