Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Они приехали только вдвоём с Виктором. Тот остался за рулём, а граф неуклюже выбрался. В госпитале ему наложили аккуратную повязку на глаз, и он стал похож на пирата-неудачника.
Граф поглядел на нас и изобразил улыбку.
— Милые детки, — сказал он, — не знакомы ли вы с Бернардитой Харден? Я слышал, она как раз здесь.
Это был шанс!
— Это я, — ответила я, склонив голову к плечу. — Только я прячусь под иллюзией. Не говорите никому, это большой секрет!
И, улыбнувшись, похлопала
— Как замечательно, — сказал граф, потирая ладони. — Могу я пригласить тебя на прогулку в экипаже?
Я бросила взгляд на своих спутников. Персиваль, кажется, ничего не понимал — я прежде не видела, чтобы человек так высоко поднимал брови.
— А ведь я вас знаю, — ответила я графу. — Вы знаменитый изобретатель аркановоза, тот самый граф Камлингтон. Ах, я и не мечтала с вами познакомиться! Конечно, я с радостью с вами прокачусь, но можно ли мне взять с собой подруг? Они тоже от вас в восторге!
— Подруг? — с недоумением спросил граф.
— Ну конечно, ведь мы все под иллюзией! Это моя одногруппница, Хильди Сторм…
Сэмюэль сделал реверанс.
К чести Персиваля, соображал он быстро.
— А я Кэтрин Дэкстерфолл, — пропищал он. — Мы с вами в дальнем родстве, милорд. Ах, я так люблю складывать и раскладывать пасьянсы — наверняка это во мне от вас! Для меня честь познакомиться с вами.
Граф оглянулся на дорогу, будто боялся, что кто-то ещё может приехать. Похоже, он думал, что опередил мистера Хардена.
— Конечно, — согласился он. — Конечно, садитесь.
И распахнул перед нами дверцу.
Глава 17. Поиски тайника
Гостиница «Старый колокол» находилась на окраине Беллвуда, прямо у полей. Улица, ведущая к ней, была застроена только с одной стороны. Редко стоящие фонари выхватывали из мрака то низкие дома с заснеженными крышами и козырьками, то деревья в снегу. Кое-где приветливо горели окна. Но по большей части мы ехали во тьме, в черноте, и только впереди, в огнях экипажа, белыми точками мельтешила метель.
— Вот это зверь, — с восторгом и уважением сказал Персиваль вполголоса, оглядывая экипаж. — Сотни две кристаллов, не меньше.
— Ставлю на сто пятьдесят, — возразил Сэм. — Это же «Блю-Буллет» запрошлого года. Двести ежели ток по спецзаказу. Забьёмся? Что ставишь?
Ох, они собирались всё погубить!
Я толкнула Сэма локтем и прошипела:
— Девочки о таком не разговаривают!
Эти двое примолкли, а потом Сэм громко сказал:
— Надо бы новый корсет прикупить, а то мой совсем прохудился. Ишь, так и поддувает!
— Так сними, я заштопаю, — неестественно тонким голосом сказал Персиваль. — Тебе как, ёлочкой или цветочком? Страсть как люблю штопать. Миссис Гудинг мне всё даёт свои панталоны. «У тебя, — говорит, — Кэтрин,
Я там же и сгорела со стыда. Прямо-таки ощутила, как осыпаюсь пеплом на сиденье. Только и смогла, что дотянуться до Персиваля ногой и толкнуть, чтобы он умолк.
— Что? — шёпотом осведомился он. — Что не так? — и сказал уже громче: — Ах, давайте поговорим о мальчиках! Мне нравится Сэмюэль. Он интересный собеседник, и очень умный, а как хорошо рисует! Что угодно починит, смастерит — из него выйдет такой хороший муж…
Сэм несколько раз ткнул его кулаком не глядя. Он сидел, уставившись перед собой, и вид у него был такой, будто теперь и он хочет провалиться сквозь землю.
— А Персиваль, по-моему, дурачок, — сказала я. — Я знала одного Персиваля, и он писал ужасно глупые стихи. Может быть, все Персивали их пишут?
— Чего? — обиженно спросил Персиваль, забыв делать тонкий голос. — Чего сразу глупые? Ты читала хоть один?
Похоже, со стихами я попала в точку.
В это время мы окончательно покинули Беллвуд, свернув прочь от редких огней, и граф Камлингтон обернулся ко мне.
— Милое дитя, — с притворным дружелюбием, которое плохо ему удавалось, сказал он, — должно быть, ты задаёшься вопросом, куда мы направляемся и для чего я тебя искал. Не бойся, я хочу тебе только добра, но то, что я расскажу, может повергнуть тебя в шок. Я предпочёл бы, чтобы твоя мать сообщила тебе… Но она не способна узнать собственную дочь! Нет, нет, в этот раз обойдёмся без неё…
Он потёр нос, размышляя над дальнейшими словами.
— Я вся внимание, милорд! — послушно сказала я.
— Что ты знаешь о своём отце? — спросил он.
— Ах, он всего лишь какой-то торговый представитель, да ещё и бросил нас, — сказала я с пренебрежением. — Не желаю даже о нём вспоминать!
Граф воодушевился.
— А если бы ты узнала, что он тебе не родной отец…
— Этот нелепый человек — не мой отец? Превосходно!
— …а твой настоящий отец — некто богатый и знатный…
— Ах, я так и знала! Я ощущала это!
— Да погоди же, дай мне договорить! Если бы ты узнала, что твой настоящий отец — граф, что бы ты сказала?
— Я сказала бы: хвала Первотворцу!
— Хвала Первотворцу! — с облегчением воскликнул граф Камлингтон. — Ты вовсе не похожа на ту грубую, неотёсанную, ужасную девушку, с которой вы поменялись местами. Диву даюсь, как можно было вас перепутать! Твоя мать, должно быть, не в себе. Так знай же: я твой отец.
В это время экипаж подпрыгнул на кочке, так что мы трое подлетели над задним сиденьем и охнули. Граф принял это за выражение удивления и восторга.
— Ах, как тебе повезло, Бернардита! — пропищал Персиваль. — Милорд, может, вы и мой отец? Я тоже всегда ощущала что-то такое… этакое.