Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
— Кончай дурить, Бернард, — холодно сказал он. — Попробуй только опять удрать. Мне кровь из носу нужно с тобой поговорить.
Глава 16. Драка в гномьем квартале
Мои ноги вмиг стали ватными. Я не ощущала их, не могла двинуться и удивилась, как это я ещё стою. Мистер Харден вцепился в перила, напряжённо глядя вниз. Своим плечом я чувствовала его закаменевшее плечо.
Внизу, под балконом, Томас Твайн крепко держал Шарлотту и грозил Сэму пистолетом.
— Спускайся,
Мистер Харден выбросил руку вперёд, сделал ею движение, будто что-то отбрасывал, и воскликнул:
— Mossa obietto!
Комиссар вскрикнул. Пистолет вылетел из его руки и упал в снег. В следующий миг Сэмюэль пнул комиссара под коленку.
Мистер Харден бросился к лестнице, едва не споткнувшись о тройняшек. Джейси — нос с царапиной — в один миг вскарабкался на балконные перила и со свистом съехал вниз по тросу, стоя одной ногой в котелке.
— Куды! — только и успел сказать господин Сторм.
Он поймал кого-то из оставшихся братьев за ухо, но второй уже протискивал трость за перила. Вот она полетела вниз.
— Я хочу только поговорить! — воскликнул комиссар, не отпуская Шарлотту, и потянул руку к пистолету. — Mossa obietto la mi…
В этот миг Джейси выпалил в него из трости, а Сэмюэль успел отшвырнуть пистолет в сторону. Их всех окутал белый дым. Из лавки вылетел мистер Харден и нырнул в этот дым.
— Наших бьют! — заревел господин Сторм на всю улицу.
Он тоже хотел съехать по тросу, но вовремя понял, что тот не выдержит, а тогда схватил верёвку с крюком, лежавшую в углу среди всяких вещей, зацепил за перила, с кряхтением перевалился через них и мигом оказался внизу.
— Наваляй ему, батя! — заорала Хильди, стуча черпаком по котелку.
Повсюду со скрипом распахивались балконные двери, и гномы, цепляя крюки за перила, съезжали по верёвкам. Женщины стучали по котелкам — сперва вразнобой, но вот я уловила ритм.
Облако дыма всё не рассеивалось. Из него кубарем выкатился Сэм, но тут же опять ринулся в бой. Вот комиссар попятился, но чья-то рука втянула его обратно. Вот боком, кашляя, вылетела Шарлотта и привалилась к стене, согнувшись. Вот мелькнула трость.
— Ты не в тот квартал забрёл, желторотик! — орали гномы во всю глотку, кидаясь в атаку со всех сторон.
— А наши-то кто? Кого колотить?
— Бей всех скопом, там разберёмся!
Вертелы, ложки и черпаки ритмично ударяли по сковородам и котелкам, и от этого звука у меня внутри всё дрожало.
Дым начал рассеиваться. Я увидела, что мистер Харден лежит в снегу лицом вниз, и гномы заламывают ему руку, а Джейси, Джаспер и Джок молотят их и кусают. Их вмешательство помогло: мистер Харден ловко вывернулся, откатился и вскочил на ноги, озираясь. Должно быть, выглядывал комиссара.
Я застыла, напряжённо вглядываясь во всё вокруг, и заметила полупрозрачный силуэт, будто вдоль дома двигалась медуза. Она собиралась
— У зелёной двери! — закричала я изо всех сил, перекрикивая грохот, и указала рукой. — У зелёной двери! Забросайте его снегом!
Первый снежок бросил Сэм. Джейси, Джаспер и Джок тоже метнули свои, поменьше.
— Цельсь, пли! — взревел господин Сторм, и лавина снежков обрушилась на комиссара.
Он только и успел закрыть лицо и стоял, пошатываясь, а потом упал на колени. Одна из гномок, свесившись с балкона, обсыпала его мукой из деревянной кадки, а после нечаянно выронила и саму кадку. Та с глухим стуком встретилась с головой мистера Твайна, и он рухнул в снег.
— Сдаюсь, — прохрипел он, поднимая руку. Потом рука упала, и он затих.
Черпаки перестали грохотать.
Мистер Харден медленно подошёл и осторожно ткнул комиссара тростью, обернулся и кивнул. Гномы восторженно взревели, потрясая кулаками:
— Победа! Хо-хо! Будет знать, как это самое!
Опустившись на колено, мистер Харден защёлкнул на запястьях комиссара наручники.
— А это кто вообще? Чё мы его били? — вполголоса спросил кто-то.
— Да погодь, куды спешить? Щас и разберёмся…
Комиссара отволокли в лавку и усадили на стул. Выглядел он жалко: весь в снегу, который теперь начал таять, и в муке. Фетровая шляпа превратилась в блин. Хильди отыскала её снаружи и заботливо водрузила мистеру Твайну на голову.
Лавка была крошечная: три ступеньки от двери вниз, до прилавка четыре шага. На полу — плитки с цветочными узорами, от бежевых до коричневых, двух одинаковых не найти. Слева и справа на полках круглили бока сыры, жёлтые, рыжие и белые, будто присыпанные мукой. Кое-где стояли горшочки с зеленью, чтобы оживить вид.
Здесь и сесть-то было негде, так что господин Сторм, пыхтя, убрал за прилавок тяжёлые весы с двумя чашами и сдвинул в сторону круглую разделочную доску с устрашающего вида ножами (один походил на пилу с двумя ручками, второй — на вилку тролля, если бы тролли пользовались вилками). Низкий гномий прилавок сошёл за скамью для тех из нас, кто был выше ростом. Хильди и Сэм примостились на нижней ступеньке лестницы, ведущей в дом.
— Чё это, небось тоже какой-нить граф? — спросил господин Сторм и, щёлкнув рычажком, разжёг лампу, но она дала мало света. — Погодь, я эту усатую харю в газетах видал. Да это ж наш комиссар!
Дверь оставалась открытой, и я отчётливо услышала, как на улице кто-то сказал:
— Комиссар? Ну, меня туточки не было!
Тут же все, кто стоял у порога или заглядывал в лавку, исчезли. Снег заскрипел под быстрыми шагами, неподалёку хлопнула дверь, и на улице стало очень тихо.
Комиссар сидел, наклонясь вперёд, и тяжело дышал. Казалось, он вот-вот упадёт. Но я его недооценила: он поднял голову, обвёл нас мутным взглядом, отыскал мистера Хардена и сразу пошёл в атаку.