Семейство Доддов за границей
Шрифт:
искреннйшимъ другомъ
Джемсъ Доддъ.
ПИСЬМО XXVI
Мери Анна Доддъ къ миссъ Дулэнъ, въ Боллидулэн.
Семнадцать мелкоисписанныхъ страницъ, на которыхъ изливались передъ тобою чувства моего сердца, брошены въ огонь. За что, почему постигла ихъ такая судьба? Потому, другъ мой, что чувства, волненія, надежды, ихъ породившія — все исчезло, и мое бдное, растерзанное, убитое сердце иметъ столько же общаго съ прежнимъ страстнымъ сердцемъ, какъ пепелъ, лежащій теперь передо мною, съ тми листами, отъ которыхъ остался
Не ожидай отъ меня подробнаго разсказа о несчастіяхъ: это выше моихъ силъ. Моя рука дрожитъ отъ рыданій, и эти строки будутъ носить отпечатокъ состоянія моей души.
Онъ обманулъ, Китти! обманулъ сердце, имъ побжденное, страсть, имъ внушенную! Да, самымъ чернымъ коварствомъ онъ заплатилъ за мою безграничную привязанность. Мое сердце замираетъ, когда я спрашиваю: «Ужели онъ не любилъ меня? ужели такова была эта страсть, которая казалась мн вчною?» О, съ какою грустью прощалась я съ нимъ, когда онъ ухалъ изъ Флоренціи на нсколько дней! И какъ онъ умлъ казаться печальнымъ! Но, войдя на другой день въ комнату Джемса, я нашла на стол его записку:
«Милый Джемсъ,
„Дичь здсь напугана, да и той мало; за-то можно охотиться на кабановъ и попадается пропасть зайцевъ.
„Скажи, пріхала ль во Флоренцію моя жена? Если пріхала, пожалуйста, повидайся съ нею, и напиши, каково она поживаетъ.
«Твой
Джорджъ Тайвертонъ.»
Я упала на стулъ и залилась слезами. Теперь снова глаза мои наполняются ими. Я не могу писать.
Я нсколько успокоилась; но блдныя щеки, впалые глаза — все говоритъ о моихъ страданіяхъ. Нтъ, не хочу боле говорить о немъ; не хочу говорить и о себ — это слишкомъ-грустно.
Въ пятницу… что было въ пятницу? я забываю числа, смшиваю дни, въ пятницу Джемсъ хотлъ драться на дуэли съ Моррисомъ. Не знаю, въ чемъ состояла обида, и кто изъ нихъ былъ оскорбленъ; знаю только, что Джемсъ искалъ секунданта, и въ эту минуту случайно халъ мимо него, въ дорожной карет — кто, ты думаешь? Нашъ старый другъ и сосдъ, докторъ Бельтонъ. Онъ халъ съ депешами въ Лондонъ; но по телеграфу ему было приказано дождаться во Флоренціи новыхъ депешъ. Онъ согласился быть секундантомъ брата, который тотчасъ же поскакалъ за границу.
Мы не знаемъ причинъ ссоры; но каковы бъ ни были он, благоразуміе доктора Бельтона и неизмнное благородство сэра Морриса Пенрайна успли отстранить вс поводы къ дуэли. Нын утромъ Моррисъ и Бельтонъ пріхали къ паркъ и долго съ нимъ говорили о чемъ-то. Я не могла разслушать ихъ бесды, но подъ конецъ они весело смялись и хохотъ папа громко раздавался по комнатамъ.
Я одлась и вышла въ гостиную. На мн было темносинее платье муаре (оно очень къ лицу мн) съ гремя воланами на юбк и тремя оборками изъ валансьенскаго кружева на рукавахъ. Я была очень-интересна, и съ удовольствіемъ смотрла на себя въ зеркало, противъ котораго сидла, ожидая ихъ появленія. Признаться ли, Китти? Мн хотлось поразить Бельтона перемною, какой обязана я своему путешествію. Мн хотлось насладиться его изумленіемъ, его замшательствомъ. Я думала о томъ, какую систему принять съ нимъ: быть внимательною или гордою, дйствовать на него воспоминаніями прошедшаго или блескомъ настоящаго? Я почти стыдилась своихъ приготовленій къ борьб съ такимъ слабымъ противникомъ; но послышался голосъ папа: «Прошу васъ въ гостиную; я сейчасъ пріиду къ вамъ» — и вошелъ докторъ Бельтонъ.
Я ожидала, если не покорности, то по-крайней-мр удивленія и смущенія. Но, повришь ли? онъ остался такъ спокоенъ, какъ бы увидлъ не меня, а Кери! Едва могла я подавить въ себ горькое чувство гнва. Въ его манерахъ невыразимая
Я сказала ему, что ненавижу Ирландію. Онъ холодно замтилъ, что посл этого, конечно, лучше жить въ чужихъ краяхъ. Онъ даже сдлалъ намекъ о неудачномъ подражаніи высшему обществу. Я начала съ энтузіазмомъ говорить объ искусств, картинахъ и статуяхъ. Онъ съ холодною дерзостью отвчалъ, что не изучалъ искусствъ такъ глубоко, чтобъ быть краснорчивымъ судьею въ этомъ дл. Однимъ словомъ, Китти, никогда еще не видла я такой дерзости, самоувренности, холодности. Такъ измнился въ нсколько мсяцовъ скромный докторъ Бельтонъ! Я была очень-рада, что скоро вошелъ папа; но, къ досад моей, началъ онъ говорить Бельтону комплименты о «перемн къ лучшему, въ немъ происшедшей», и даже спрашивалъ у меня подтвержденія своимъ словамъ. Разумется, я отвчала очень-недвусмысленной насмшливой улыбкой. Однако докторъ Бельтонъ имлъ дерзость принять приглашеніе къ обду; сначала онъ отказался, но, по настоянію папа, согласился, очень холодно и равнодушно. Я желала бы только, чтобъ лордъ Дж. былъ съ нами: тогда я показала бы этому Бельтону, какъ привтлива умю быть съ людьми, достойными моего вниманія.
Суббота. Утро.
Вообще говоря, Китти, нашъ вчерашній обдъ прошелъ довольно-весело, гораздо-лучше нежели я ожидала. Сэръ Моррисъ Пенрайнъ также былъ у насъ и, не смотря на непріятныя отношенія, въ которыя мама поставила себя съ нимъ, держалъ себя очень-сносно, можно сказать, любезно. Вроятно, папа объяснился съ нимъ удовлетворительнымъ образомъ, потому-что онъ возобновилъ свою внимательность къ сестр.
Теб конечно интересно знать, какъ показался мн мистеръ Бельтонъ при тснйшемъ знакомств. Я должна признаться, что ему удалось разсять неблагопріятное впечатлніе, оставленное во мн его утреннимъ визитомъ. Онъ дйствительно воспользовался своимъ положеніемъ въ обществ, и его можно назвать свтскимъ человкомъ. Вообще, онъ очень-пріятный молодой человкъ. Они кажется, завели большую дружбу съ Моррисомъ.
Джемсъ возвратился во время ужина и, нсколько смшавшись сначала при вид Морриса, скоро оправился и былъ съ нимъ очень-любезенъ. Моррисъ, несмотря на свою угрюмость, дйствительно хорошій человкъ, и я не вижу причинъ отказывать ему, если онъ вздумаетъ возобновить свое предложеніе Кери. Я разслышала, между-прочимъ, что онъ шепнулъ Бельтону: «если вы хотите сдлать предложеніе. я увренъ, что леди Луиза будетъ согласна». Уже ли Бельтонъ сметъ мечтать о какой-то леди Луиз? Это дерзко, это несносно!
Надобно теб сказать еще, что передъ самымъ ихъ отъздомъ произошло очень непріятное объясненіе. Моррись звалъ Бельтона къ себ назавтра. Онъ вынулъ свою записную книжку, чтобъ удостовриться, можетъ ли располагать временемъ, и, взглянувъ, сказалъ:
— Да, кстати. Этого нельзя упускать изъ виду. Не можете ли вы отъискать господина, съ которымъ поручено мн видться. Здсь находится теперь родственникъ лорда Дервута, моего посланника. Этотъ изобртательный господинъ давно живетъ плутовскими продлками; но теперь вздумалъ расширить кругъ своихъ изобртеній за предлы простаго плутовства, и сочинилъ фальшивый вексель на имя своего родственника. Графъ уплатилъ по векселю, но далъ мн непріятное порученіе сообщить племяннику, что его преступленіе извстно дяд, который не намренъ избавлять его отъ уголовнаго наказанія во второй разъ. Скажите же мн, не знаете ли вы, гд найдти лорда Джорджа Тайвертона.
Ахъ, Китти! я и безъ прибавленія имени съ каждымъ словомъ ясне убждалась о комъ идетъ дло. Я едва не умерла отъ стыда и ужаса.
Мама приняла это не такъ: она ужасно разгнвалась, осыпала лорда Дервуда самыми жесткими именами и не пощадила его агента; къ-счастію, гнвъ ея былъ такъ великъ, что никто не разобралъ ея словъ. Съ нею сдлалась истерика, и я должна была идти ухаживать за нею въ ея комнату, потому не слышала, чмъ кончился разговоръ. Но я слышала ужь довольно, чтобъ возненавидть жизнь и людей!