Семейство Доддов за границей
Шрифт:
Она поблднла отъ досады и, задыхаясь, не могла выговорить ни слова; тогда я, видя, что принудилъ къ молчанію непріятельскую артиллерію, открылъ батальный огонь и пошелъ на проломъ, то-есть далъ полную волю своимъ чувствамъ и высказалъ все, что думаю о нашемъ путешествіи, нашихъ смшныхъ, разорительныхъ и постыдныхъ приключеніяхъ, и такъ дале; она почла нужнымъ предаться истерик. Я позвалъ къ ней Мери Анну, ушелъ въ свою комнату и, утомленный битвою, а также и успокоенный торжествомъ и чистотою своей совсти, сладко и крпко заснулъ. Не знаю, сколько времени я проспалъ бы, еслибъ не разбудилъ меня поутру стукъ въ дверь. Я отперъ. Вошла Кери съ разстроеннымъ лицомъ.
— Что такое? Что случилось, мой другъ? спросилъ я.
— У насъ вс встревожены, папа, сказала она, схвативъ мою руку своими ручками: — графиня ухала.
— Ухала?..
— Ухала, ныньче поутру, очень-рано на разсвт, кажется, въ Геную, но мы не знаемъ этого хорошенько, потому-что прислуга подкуплена и молчитъ…
— Зачмъ же, по какому случаю она ухала?
— Кажется, папа, что она подслушала какой-то разговоръ, вроятно, секретный, между вами и мама. Но какъ она поняла его? Вдь она не говорила съ нами поанглійски. Она по секрету послала свою горничную за лошадьми и ухала, пока мы вс спали. Но она оставила Мери Анн записку, въ которой, извиняя свой безцеремонный отъздъ, говоритъ, что вамъ и мама будетъ понятна его причина и насмшливо замчаетъ, что «семейные разговоры надобно вести спокойнымъ голосомъ, чтобъ не разглашались домашнія тайны». Потомъ она холодно проситъ передать ея поклонъ Джемсу, котораго называетъ «votre estimable fr`ere», и оканчиваетъ увреніемъ въ «глубокомъ уваженіи и искренней своей преданности» Мери Анн.
— Это удивительно! вскричалъ я, болзненно сознавая въ душ, что удивительнаго тутъ ничего нтъ, и дло объясняется очень-понятно для меня. — Принеси мн эту записку!
— Она увезена Джемсомъ.
— Какъ, и Джемсъ ухалъ?
— Да, папа, онъ ускакалъ догонять ее, впрочемъ, самъ не зная хорошенько, по какой дорог она ухала. Бдняжка! онъ совершенно потерялся!
— А твоя матушка?
Кери печально наклонила голову.
Ахъ, Томъ, этого жеста было достаточно для меня, чтобъ угадать, какія сцены ожидаютъ меня. Я погрузился въ печальныя размышленія, среди которыхъ застало меня извстіе, что мистриссъ Д. желаетъ со много видться; оно разразилось надо мною, какъ смертный приговоръ. Мн представлялось, что я ужь изобличенный преступникъ, которому объявляютъ ршеніе уголовнаго суда: «Кенни Доддъ! ты злодй и губитель. Своимъ гнуснымъ тупоуміемъ, своимъ необузданнымъ характеромъ, своимъ безразсудствомъ ты разрушилъ счастіе своего сына, растерзалъ его сердце и лишилъ его четырехъ тысячъ дохода. Но твои злодянія не ограничиваются этимъ. Ты также…» На этомъ пункт растворилась дверь и медленно вошла мистриссъ Д., сопровождаемая Мери Анною. Но, ршившись вступить въ единоборство безъ свидтелей, я веллъ дочерямъ оставить насъ. Чтобъ не нарушать тайны, не буду разсказывать и вамъ подробности битвы; скажу только, что она была упорна и продолжительна. Меня обвиняли, я обвинялъ; атака слдовала за атакою, побда колебалась.
— Прекрасно, madame! сказалъ я наконецъ:- думайте, какъ хотите. Ясно одно: заграничная жизнь для насъ неудачна. Итакъ возвратимся домой, гд мы умемъ жить не хуже другихъ.
— Если вамъ угодно, извольте хать, но я не намрена.
— Не намрены? Это ваше послднее слово?
— Да.
— Въ такомъ случа нечего мн и терять драгоцннаго времени на пустыя разсужденія. Иду собираться въ дорогу.
— Счастливаго пути, мистеръ Доддъ, сказала она, величественно уходя изъ комнаты и уступая мн поле битвы, если не побду. Не знаю, кто изъ насъ боле правъ, кто боле виноватъ; но я ршился хать домой и отправляюсь немедленно отсюда въ Геную, въ Гену сяду на пароходъ, который привезетъ меня прямо въ Англію. Сосдямъ вы можете сказать, что я возвращаюсь только на нсколько недль, по хозяйственнымъ дламъ. А боле близкимъ людямъ скажите, по секрету, что я вызванъ правительствомъ для важныхъ совщаній и для занятія очень-значительнаго мста.
Въ Гену будутъ мн нужны деньги, потому пришлите туда, сколько можете собрать.
Вашъ преданнйшій
Кенни Дж. Доддъ.
P. S. Напрасно льстилъ я себя надеждою, что въ Парм жить дешево: при разсчет оказалось противное. Правда и то, что мы жили до сумасбродства роскошно.
ПИСЬМО XX
Мери Анна Доддъ къ миссъ Дулэнъ, въ Боллидулэн.
Въ послднее время у насъ было столько непредвиднныхъ непріятностей, что я даже совершенно
Папа даже ршился-было разстаться съ мама, потому-что она хотла остаться въ Италіи, онъ — возвратиться домой черезъ Геную, моремъ, «чтобъ на сухой земл не терпть новыхъ кораблекрушеній» и не встртиться на возвратномъ пути съ новыми непріятностями. Я хотла остаться съ мама; Кери папа бралъ съ собою. Все ужь было готово къ его отъзду, какъ я получила письмо отъ милаго лорда Джорджа, который звалъ насъ въ Геную, гд скоро начнутся великолпные праздники. Тогда мы вмст съ мама, сказали папа, что охотно демъ съ нимъ въ Геную; онъ обрадовался этой уступк, или, какъ ему казалось, раскаянію, и примиреніе наше пока довольно-прочно. Этимъ кончаются извстія, касающіяся меня.
Но сообщу теб другую новость, сильно-оскорбившую мама. Посл отъзда графини, папа нсколько времени былъ боленъ подагрою. Мама въ это время получила письмо отъ капитана Морриса и сочла нужнымъ распечатать его, зная, что папа не въ-состояніи вести корреспонденціи. Моррисъ длалъ предложеніе Кери. Я это предвидла. Возможно ли было намъ согласиться принять въ свое семейство человка, который былъ бы опаснйшимъ врагомъ нашимъ? Нтъ сомннія, что онъ принялъ бы сторону папа, который могъ пріобрсть энергію подъ его вліяніемъ. Потому я вполн одобряю поступокъ мама, которая отказала ему на-отрзъ, не говоря ничего папа, чтобъ не безпокоить его. Притомъ же Кери слишкомъ еще молода и даже легкомысленна. И какихъ выгодъ можетъ ожидать наше семейство, вступая въ родство съ какими-нибудь Моррисами? Однимъ словомъ, для насъ было большимъ счастіемъ, что письмо Морриса попало въ наши руки. Это единственное утшеніе, которое имла въ послднее время твоя на-вки
Мери Анна Доддъ.
ПИСЬМО XXI
Мистриссъ Доддъ къ мистриссъ Мери Галларъ, въ Додсборо.
Посл отъзда графини де-Сент-Амандъ, причины котораго было бы слишкомъ долго разсказывать, мы вздумали переселиться въ Геную. Но болзнь К. Дж. — слдствіе его вспыльчивости, задержала насъ въ Парм около мсяца, такъ-что мы едва успли прибыть въ Геную поздно вечеромъ, наканун начала большихъ праздниковъ, которые привлекли въ этотъ городъ множество иностранцевъ.
Въ отели, куда мы подъхали, вс комнаты были заняты, да и во всемъ город уже нельзя было отъискать квартиры ни за какую цну. Одно англійское семейство при насъ, ненашедъ помщенія, ухало въ Кьявари, потому-что даже суда въ гавани были наполнены народомъ. К. Дж. началъ пересматривать списокъ остановившихся въ отел, надясь найдти въ числ ихъ пріятеля, у котораго можно было бы выпросить пріютъ; но изъ множества англійскихъ именъ не оказалось ни одного знакомаго; а лордъ Дж., хотя и зналъ всхъ аристократовъ, но вс они были родственники или близкіе друзья людей, съ которыми онъ «былъ въ разлад». Мы стояли такимъ образомъ на подъзд, разсуждая, что намъ длать, какъ мимо насъ быстро прошелъ вверхъ по лстниц джентльменъ, лица котораго мы не успли разглядть. Содержатель отеля самъ провожалъ его, потому было видно, что джентльменъ этотъ человкъ важный. К. Дж. спросилъ о немъ лакеевъ; едва они успли отвчать, что «этотъ синьйоръ занимаетъ № 4, большую квартиру въ бель-этаж, а больше ничего они не знаютъ», какъ содержатель отеля подошелъ къ намъ съ улыбкою и поклонами, объявляя, что синьйоръ, занимающій № 4, считаетъ себ истиннымъ удовольствіемъ предоставить въ наше распоряженіе половину своихъ комнатъ, и надется, что мы не найдемъ неудобнымъ принять это предложеніе.