Сердце Скал

Tesley

[1] Себастиан Бранд. Корабль дураков (пер. Л. Пеньковского).

[2] Пьер Ронсар. «Не держим мы в руке своей...» (пер. В. Левика).

[3] Лоренцо Медичи. Триумф Вакха и Ариадны (пер. В. Я. Брюсова). Изменена пунктуация последней строки: вместо запятой и точки поставлены точка и восклицательный знак.

Глава 6. Предательство. 3

3

— …Как это могло произойти? Не вы ли

уверяли меня только вчера, что они пошли на попятный?

— Клянусь вам, не знаю, монсеньор! Вчера они оба казались совершенно спокойными. Этого никак нельзя было предвидеть.

— Да что вы говорите, герцог? Люди, находящиеся под вашей ответственностью, сводят счеты с жизнью, а вы не можете этого предвидеть? Только вчера вы выступали тут петухом, бахвалясь, что ваша тактика увенчалась успехом!

— Наша тактика, ваше высокопреосвященство! Позвольте напомнить, что идея припугнуть их судьбой семьи принадлежала именно вам!

— Верно, вы и на это оказались неспособны… Но разве это я вел допросы в Багерлее? Разве это я утверждал, что принял все меры предосторожности? Где были ваши глаза? Вы должны были следить за каждым их взглядом, каждым вздохом!

Кардинал Сильвестр раздраженно отвернулся от Колиньяра и покосился на тонкостенную чашечку, над которой поднимался приторно-горьковатый дымок. Будь у него хотя бы глоток шадди… Какой осел-лекарь придумал, будто настой из корней придорожного сорняка способен заменить благородный морисский напиток?

Подавленный Колиньяр все же предпринял попытку отыграться:

— Все еще может обернуться нам на пользу, монсеньор. Если представить самоубийство как признание вины…

— Кому? Королю? — презрительно оборвал его Сильвестр. — Даже его величество не так легковерен, а уж ваши враги немедленно начнут кричать на всех перекрестках, что вы злодейски умертвили невиновных.

— Но ведь правда в том…

— Кому она нужна, ваша правда? Уж не думаете ли вы, герцог, что я доверил вам ведение этого дела ради поисков истины? В таком случае вам стоит принять постриг и тихо ожидать откровений Создателя в каком-нибудь эсператистском монастыре. Мне нужна не истина, а то, что способно казаться ею… Ни на кого нельзя положиться. Где их тела?

— Я… Я велел не трогать их.

— Так возвращайтесь обратно и прикажите перенести их в подземный каземат. Там ведь есть лед? Придется прятать их до тех пор, пока я не придумаю, как уладить вашу… оплошность.

— Какие очаровательные разговоры ведутся в вашем кабинете, ваше высокопреосвященство! — протянул у дверей хорошо знакомый насмешливый голос, и Сильвестр невольно вздрогнул. — Я и не предполагал, что кардинал и вице-кансильер Талига воркуют друг с другом наедине, как пара наемных убийц над трупом жертвы. Позвольте полюбопытствовать, господа: а чьи именно тела вы намерены прятать сегодня?

При виде герцога Алвы лицо вице-кансильера окончательно вытянулось, и он поспешил улизнуть, отвесив всем смазанный прощальный поклон. Алва не стал его останавливать, хотя не и подумал посторониться. Колиньяр ловко юркнул ему за спину и исчез в приемной, как спугнутая ящерица среди камней.

Сильвестр со

вздохом опустился в свое кресло. Если не везет, то не везет! Какая нелегкая принесла Алву в Олларию в самое неподходящее время? Сладковатый запах проклятого цикория тут же ударил ему в ноздри, и кардинал невольно поморщился.

— Рокэ! — проговорил он кривясь, словно прожевал дольку лимона. — Какая удивительная неожиданность! Если я правильно помню, вы сейчас должны находиться в Фельпе, а вовсе не у меня в кабинете, не так ли?

Алва не ответил. Он стоял, небрежно привалясь к косяку двери, которую этот глупец-Колиньяр забыл притворить, когда ворвался со своей злополучной новостью.

— Я жду ответа, ваше высокопреосвященство. Каким же бедолагам не посчастливилось перейти вам дорогу?

Сильвестр задумчиво обозревал дымящуюся на столе чашечку, быстро соображая, что именно может знать так некстати объявившийся Алва.

— Думайте все, что угодно, Рокэ, — ответил он спокойно, — но речь шла всего лишь о несчастном случае. Герцог Придд неверно понял мои намерения и поспешил принять яд, к величайшему моему сожалению и огорчению. Ему не стоило этого делать. Я отнюдь не желал ему зла.

— Вот как? Стало быть, вы обвинили его в покушении на жизнь короля, намереваясь сделать ему приятное? О, в таком случае господин супрем проявил по отношению к вам просто черную неблагодарность!

Кардинал вздохнул, взял чашечку и принялся прихлебывать цикорную воду с видом эсператистского мученика в пещи огненной. Интересно, кто снабдил Алву сведениями, которых ему совершенно не следовало знать? Неужели эта молодая гадюка из Ла-Риссана сумела-таки переступить через трупы двух своих братьев ради политических интриг? Нет, невозможно! Алва не стал бы читать писем ни от кого из Феншо-Тримейнов.

— Довольно, ваше высокопреосвященство. Вы не хуже меня знаете, что покушение на жизнь короля – такое обвинение, по которому не оправдают даже святого. Герцогу Придду явно не улыбалась смерть под топором палача. Чем вы его припугнули? Судьбой герцогини Ангелики?

Сильвестр с достоинством отставил пустую чашку в сторону.

— Рокэ, я не спрашиваю у вас, кто рассказал вам о Приддах – я понимаю, что вы мне этого не скажете. Но и вы тоже могли бы понять: я не действовал бы так без важной причины. И кстати, раз уж вы здесь, объясните мне, зачем вы вообще явились в Олларию? Его величество ведь ясно приказал вам следовать из Фельпа в Ургот к герцогу Фоме.

— Разве?.. Какая жалость. Должно быть, мне не повезло разминуться с гонцом.

Алва легким шагом пересек кабинет и небрежно уселся в кресле напротив кардинала. Его сапоги, очутившиеся в поле зрения Сильвестра, были покрыты слоем дорожной пыли, а от платья отчетливо пахло лошадиным потом. Похоже, он только что сошел с коня, которого гнал всю дорогу до столицы. Разминулся он с гонцом, как же!

— Я прибыл в Олларию, ваше высокопреосвященство, узнав, что Тайный Совет требует от меня объяснений в связи с поездкой моего оруженосца в Алат. Поскольку туда его послал я, я поспешил явиться, чтобы смиренно ответить на вопросы советников его величества.