Сердце Скал
Шрифт:
— Тристрамы, Карлионы и прочие Рокслеи, — пробормотал Ворон, согласно кивая. — И вы решили их участь, предварительно попросив меня держаться подальше от столицы.
— Однако вы явились, как герой, и по своему обыкновению спасли отечество, — улыбнулся кардинал. — Увы, в конечном итоге именно вам пришлось потрудится, выкорчевывая сорняки, — договорил он со вздохом, вспомнив знаменитую дуэль в Нохе.
— Выкорчевывая сорняки, ваше высокопреосвященство, я никогда не трогал Повелителей стихий, — резко возразил Алва. — Тогда как вы с господами Колиньярами и Манриками успешно их убиваете.
— Разве это так важно? — искренне удивился Сильвестр.
— Кто знает, ваше высокопреосвященство?
— Ну, не все так печально, — благодушно засмеялся Сильвестр. — Валентин Васспард вполне жив и здоров, и, если вы просите за него, его выпустят из Багерлее. Если хотите, я даже посоветую королю разрешить ему наследовать герцогский титул… как не осведомленному о заговоре его отца.
— А! — протянул Алва, словно сообразив что-то. — Так вот чем вы припугнули покойного супрема – графом Васспардом! Господин вице-кансильер, надеюсь, подошел к делу с должной фантазией? Покойному успели посулить пыточные щипцы, если он не оговорит своего сына и наследника?
— Не только Первому маршалу приходится отдавать жестокие приказы, — сурово осадил его Сильвестр. — Но вы опять несправедливы, Рокэ. Я бы не тронул юного Васспарда, если бы герцог Придд и герцогиня Ангелика пошли мне навстречу. Мне и сейчас совершенно не на руку их смерть. Придется иметь дело с графом Рокслеем, а он уже поднял истошный крик из-за ареста своего оруженосца!
— Что вам нужно от мальчишки?
— Уже ничего, — признался кардинал, вздыхая. — Вряд ли он и впрямь что-то знает. Разумеется, теперь не приходится рассчитывать на его преданность Фердинанду II, однако… Когда он услышит о вашей роли в перемене его судьбы, он, конечно, будет весьма признателен вам. И это к лучшему. Новый король должен привлекать к себе сердца милосердием.
Алва, до сих пор сидевший в кресле нога на ногу, при этих словах выпрямился как пружина. Но, если он и хотел что-нибудь сказать, то не успел: портьера опять откинулась, и Агний бесшумно появился на пороге новой чашкой. Сильвестр вздохнул, взглянув на нее. Подумать только: Рокэ сейчас удивительно походил на жалкую подделку под шадди. Только настой подлого сорняка бездарно имитировал благороднейший напиток, а Алва, истинный король по крови и духу, готов был прикинуться хоть морским огурцом, только бы не садиться на трон. Но хочет он того или нет, Сильвестр все равно расчистит упрямцу дорогу.
Агний удалился. Дорак принялся тянуть цикорную воду, разглядывая Алву из-за края чашки. Тот пару секунд напряженно размышлял.
— Я вижу, что ваше высокопреосвященство сказали мне правду, — наконец проговорил он холодно, вставая с кресла. — Вы действительно серьезно больны и бредите.
— Нет, я просто не хитрю больше с вами, — спокойно возразил Сильвестр. — Я пытался, это верно, но, раз уж вы знаете так много… Король в последние месяцы сильно сдал. Боюсь, что правда о происхождении малютки Карла и развод окажутся слишком сильным ударом для него. К счастью, у него есть настоящий наследник. Вам известно, что по кодексу Франциска преемником рода Олларов в случае его пресечения является старший представитель дома Алва. То есть вы, Рокэ.
Узкие губы Алвы растянулись в подобие улыбки, острой, как лезвие его шпаги.
— Надеюсь, вы понимаете, монсеньор, что все, сейчас вами сказанное, является государственным преступлением?
— Если это преступление, то вы мой пособник, — сухо отпарировал Дорак, — и сегодня не меньше, чем в Октавианскую ночь. Четверть часа назад вы заподозрили меня в покушении на
Алва с окаменевшим лицом смотрел на него в упор немигающим синим взглядом.
— А если принц все же является сыном Фердинанда? — спросил он.
Сильвестр только плечами пожал: одним Олларом больше – одним Олларом меньше, не все ли равно!
— Это не имеет значения, — ответил он откровенно. — Он сын Катарины Ариго, и это главное. Она больше не может считаться матерью наследника, и вы сами знаете это.
— Нет, — отрезал Алва холодно.
— Оставьте, Рокэ. Я понимаю, вы хотите защитить свою любовницу, но мужское самолюбие не должно мешать сознанию долга. Не вы ли сами убили ее братьев? Будьте же последовательны! Катарина Ариго никогда не простит вам дуэли в Нохе, но и без этого она предала бы вас при первой возможности. Разве история с герцогом Окделлом вас ничему не научила?
Алва слегка вздрогнул и даже как будто отступил на полшага:
— Какая история с Окделлом?.. Кстати, раз уж вы заговорили о нем: помнится, я просил вас не трогать этого юношу, пока он находится у меня на службе?
Кардинал досадливо поморщился, ставя опустевшую чашку на стол:
— Не хитрите со мной. Ведь он пытался отравить вас, не так ли?
— С чего вы взяли? — Тон Алвы был резок, почти груб. — Я отправил его в Граши на переговоры. Юноша, конечно, не гений дипломатии, но с милейшим Эр-При этого и не требуется. Я заметил, что в Сагранне они неплохо поладили друг с другом. Разве я не говорил вам с самого начала, что меня не устраивает выводок Колиньяров в качестве герцогов Эпинэ?
Действительно, Рокэ ясно давал это понять, и его настойчивостью стоило воспользоваться. Сильвестр с неторопливой деловитостью извлек из кармана четки и принялся перебирать их бусины совсем так же, как господин тессорий – кости больших казначейских счетов.
— Хорошо, друг мой, — произнес он, отделяя первую бусину, — давайте договоримся. Честно сказать, я и не собирался навязывать вам Колиньяров, но, если вы настаиваете на Робере Эпинэ, будь по-вашему. Вы можете помиловать его и даже возвратить ему герцогство, я не возражаю… Когда взойдете на престол.
Алва внезапно изогнулся по-змеиному, так что его лицо оказалось всего в каком-нибудь полубье от носа кардинала.
— А если я сегодня же донесу на вас королю, ваше высокопреосвященство? — негромко поинтересовался он. — Что тогда?
Сильвестр едва не расхохотался от нелепости подобного предположения.
— Вы не доносчик, Рокэ, — ответил он миролюбиво. — Но, даже будь вы заядлым наушником… Король еще не забыл, как якобы по вашему приказу юный Окделл перебаламутил весь Агарис, а потом кинулся в Алат к Ракану. Кого из нас двоих король сочтет предателем: вас или меня? Или вы вмените мне в вину самоубийство Вальтера Придда, обвиненного Тайным Советом в злодейском умысле? Возможно, конечно, что супрем метил не в короля, но Фердинанду вы никогда этого не докажете: он слишком напуган. Или вы хотите уверить его величество, что королева чиста, как хрусталь, и станете клясться, что во время ваших встреч в ее будуаре вы читали жития святых?.. Полноте, Рокэ, что за глупость! Давайте договоримся, как подобает союзникам. Я выполню условия, которые вы мне поставите, но и вы, в свою очередь, выполните мои.