Сердце Скал
Шрифт:
Всем на праздник верный путь!
Счастья хочешь – счастлив будь
Нынче. Завтра – неизвестно!
— Соберано, вы приказывали явиться? — вместе с порывом ветра, донесшим до террасы карнавальную песню Андий, в дверях появился Тапо де Монтойя. Он уже приоделся к вечеру: на нем была широкая белая рубашка и нарядный дублет в цветах Ворона, а волосы на морской манер лихо повязаны косынкой. Валме втихомолку даже пожалел кэналлийца: вопреки
— Да. Какие письма доставили сегодня из Талига, Тапо?
— Никаких, соберано, — удивился офицер.
— В таком случае возьмите полдюжины ваших людей и отправляйтесь на фельпский тракт. Вы займете позицию в пяти хорнах от города и будете останавливать всех курьеров, следующих из Талига. Я хочу, чтобы любые депеши, неважно, кому адресованные, были перехвачены и немедленно переданы мне. Вам ясен приказ?
— Все депеши, соберано? — переспросил донельзя удивленный де Монтойя. — Даже те, которые предназначаются дуксам?
— Все.
— Это может быть превратно истолковано, Рокэ, — вмешался генерал Вейзель. — Дуксия наверняка захочет знать причину ваших действий.
Алва небрежно отмахнулся от предостережения.
— У меня есть, что им ответить. Тапо, отправляйтесь!
Глядя на исчезающую спину кэналлийца, Валме с досадой вспомнил аналогичный приказ, недавно отданный ему самому. Нет, что ни говори, а Окделлы – это зло! Покойный Эгмонт перебаламутил весь Надор, а его сынок пошел еще дальше: взбаламутил всех одной только своей смертью.
— Позвольте, монсеньор, — с достоинством сказал Марсель, вставая из-за стола, — остаться сегодня при вас. Разумеется, как ваш офицер я выполню любой ваш приказ. Но если его высокопреосвященство действительно перехватывает почту из Талига, мои донесения постигнет та же судьба. Кроме того, мое отсутствие на сегодняшнем празднике может изрядно удивить наших фельпских друзей.
Алва замер и внимательно осмотрел Марселя с ног до головы. Виконта охватило дурное предчувствие, что он попал из огня да в полымя.
— В ваших словах есть доля истины, — задумчиво проронил Рокэ, словно что-то прикидывая. — Вы действительно понадобитесь мне в другом месте. Но об этом позже. Сейчас нас ждут дуксы.
Валме понуро поплелся следом за господином Первым маршалом, гадая, какая еще напасть свалится ему на голову по милости синеглазого монстра.
Во дворе шум праздника слышался гораздо явственнее, чем на террасе: площадь Сирен располагалась прямо под окнами палаццо. Тапо де Монтойя, перекрикивая грохот барабанов, хотя те били еще вполсилы, спешно собирал маленький отряд из немногочисленной кэналлийской охраны. Генерал Вейзель собирался было попрощаться с Марселем и Алвой на нижней ступеньке лестницы, однако Ворон неожиданно остановил его.
— Постойте, Курт. Я был бы вам благодарен, если бы сегодня ночью вы поболтали с господами Канцио и Гракка и мастерами с верфи. Люди они женатые и не потащат вас в бордель… Возможно, до них дошли вести о землетрясении. Среди их подчиненных много всякого
— Как скажете, Рокэ, — согласился артиллерист. — А что вы намерены предпринять относительно молодого Окделла? Сообщите об этом в Талиг?
— Нет, — отрезал Алва. — Пока молчите об этом. И, кстати, прихватите с собой Герарда. С вами он будет в большей безопасности.
Слуги распахнули настежь ворота палаццо, и Алва, сопровождаемый своими офицерами, вышел на площадь. Марсель едва не зажмурил глаза: повсюду горели факелы, а над морем вертелось огненное колесо, с треском рассыпающее по водной глади крупные, как падающие звезды, искры. Другое море билось о стены дворца и гудело сотнями голосов, почти заглушающих барабаны и литавры. В центре площади на возвышении, поставленном на колеса, сидела озаренная багровым пламенем неизменная птицерыбодура в окружении целого выводка юных найери.
— Добро пожаловать, монсеньор! — радостно приветствовал Алву адмирал Муцио Скварца. Его тесть, почтенный гранд-дукс, хотел по обыкновению произнести речь, но его голос безнадежно утонул в общем гуле. Слегка растерявшись, Ливио Грампана обреченно махнул рукой, и музыканты, сидевшие на балконе соседнего здания, приняли это за знак начинать.
Грянула настоящая какофония. Застигнутые врасплох оркестранты заиграли вразнобой: скрипки галопом догоняли тромбоны, а флейты вскачь неслись за ними следом. Марселю нестерпимо захотелось заткнуть уши. Однако приходилось терпеть. Генерал Варчеза, сияя, гаркнул под самым ухом у Валме:
— Представление дается в честь монсеньора!
Действительно, главное испытание было еще впереди. Едва музыка стихла, в дело вступила птицерыбодура: она торжественно поднялась на своем возвышении и разразилась длиннейшей трелью чего-то стихотворного. Марсель уловил, что речь шла об ызаргах (перед повозкой тут же заскакали фигляры, довольно похоже изображающие отвратительных волосатых тварей), которые внезапно переселились из талигских степей в морские глубины и пожрали заносчивых дельфинов (здесь фигляры накинулись на несчастное чучело, сооруженное из папье-маше, и яростно разодрали его на части). Даже акулы (при этих словах над головами людского моря проплыли маленькие копии фельпских галер) признают превосходство прежде сухопутных гостей. Отныне, что есть мочи возопила птицерыбодура, тыча пальцем прямо в невозмутимого Алву, она берет талигских ызаргов под свое покровительство.
Валме хмыкнул.
— Ваш местный пиита превзошел самого себя, — сообщил он адмиралу Джильди.
Тот только улыбнулся.
Тем временем найери повыскакивали из повозки и пустились в пляс, что, видимо, обозначало полный восторг, а девственная покровительница Фельпа величественно спустилась на землю и поднесла Алве огромный кубок вина. Первый маршал не посрамил чести Талига и выпил все до капли. Марселю тоже поднесли чашу, больше похожую на чан, но виконт рассудил, что слава – дым и суета и вылил большую часть подношения себе под ноги.