Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

ров эпохи герцогов Бургундских, тоже хранят

свои секреты. По преданию, особняк на улице

Маре до того, как перейти в руки господина де

Рувруа, был роскошным обиталищем некоего от­

купщика, который поселял там оперных хористок.

Примерно году в 1913-м, после смерти Ноэми,

дядя, унаследовавший дом 26, обнаружил на ант­

ресолях несколько потайных комнат, куда свет

проникал сквозь почти невидимые окна, там стоял

затхлый запах

и хранились предметы несколько

сомнительного свойства. Костюмы времени Дю

Барри висели в стенных шкафах: шелк и тафта,

ситец в цветочек и блестящий шелк в полоску. Те,

192

кто носили эти платья, должно быть, восхититель­

но терялись под деревьями в саду. Из ящика из­

влекли эротические книги и эстампы: дядя,

человек суровый, велел все это сжечь.

Когда я проезжала через Лилль в 1 9 5 6 году,

на месте сада выросли какие-то случайные по­

стройки, но старый консьерж еще помнил о ве­

ликолепных деревьях. Особняк занимало страховое

общество, сводчатая галерея была на месте. Про­

шло почти двадцать лет. Приятель из Лилля пишет

мне, что квартал сильно изменился и превратился

в своего рода гетто для североафриканцев.

«Мне казалось, что я совершил путешествие в

Мекку», — добавляет этот милый человек, со­

жалея о старом городе. Страховое общество ку­

да-то переехало, дом был пущен в продажу. Я

говорю себе, что для Амабля Дюфрена, убеж­

денного орлеаниста до того дня, как он принял

империю, завоевание Алжира, несомненно, было

одним из главных событий века. Отдаленные по­

следствия этого подвига сыграли свою роль в

судьбе его особняка.

Именно в этом дворе вскоре после женитьбы в

безмятежной жизни Мишеля Шарля появилась

первая трещина. Большой любитель лошадей, он

только что купил чистокровного жеребца, на кото­

ром намеревался кататься каждое утро по ухожен­

ным аллеям, прилегавшим к городской крепости.

Недавно нанятый грум — кучер Дюфренов не мог

справиться со всем — ждал его указаний, когда

тесть, выйдя от Ноэми, подошел к Мишелю Шарлю

и сказал с неуклюжим сарказмом:

193

13-1868

— Вы начинаете спозаранку превращать день­

ги моей дочери в конский навоз.

На подобного рода остроты могут быть разные

реакции. Мишель Шарль мог закатить судье та­

кую оплеуху, что тот скатился бы по ступенькам

лестницы. Он мог приказать открыть ворота,

уехать на жеребце и больше не возвращаться. Его

сын так бы и

поступил. Он мог с основанием воз­

разить, что у него самого достаточно средств, что­

бы содержать верховую лошадь, и ему нет нужды

прибегать к приданому Ноэми. Он мог продол­

жать отдавать приказания груму, словно ничего не

произошло. Но Мишель Шарль из тех, кто, стал­

киваясь с недоброжелательностью или злобой, от­

ступает, не из трусости, мы видели, что трусом он

не был, а потому, что ему противно спорить с на­

глецом или грубияном, он отступает из гордости,

из таящегося в глубине души равнодушия, застав­

ляющего его отказываться от того, чем он владеет

или чего желает, при этом у него такое чувство,

что все равно он недолго владел бы данным пред­

метом или что желал он его не так уж сильно. Я

порою замечала подобную же реакцию у моего

отца и у себя самой. Мишель Шарль решает от­

править лошадь на Мон-Нуар и больше никогда не

станет ездить в Лилле верхом.

* * *

Склонимся теперь над бездной мелочности и ог­

раниченности: поговорим о Ноэми. Женщины, об­

ходившиеся с мужьями как с консьержами, а то и

194

как с лакеями, существовали во все времена, и,

быть может, особенно в XIX веке. Подобное отно­

шение вовсе не исключает чувства: Виктория с лю­

бовью держала Альберта в подчиненном

положении. Мишель Шарль, всегда склонный к то­

му, чтобы представлять вещи в самом благоприят­

ном свете, в воспоминаниях, написанных для

детей, подчеркивает, что Ноэми умна (на свой лад

она действительно была умна), красива (сейчас мы

увидим, так ли это), прекрасная хозяйка (он не пре­

увеличивал), изысканна — я опасаюсь, что это не­

подходящее слово означает прежде всего

напускную любезность, строго дозированную в за­

висимости от ранга, состояния, положения в свете,

которое дамы из приличного общества оспаривали

друг у друга. Мишель Шарль знал, что в сущности

жена его была грубой и ограниченной, и откровен­

но говорил об этом с сыном. Чтобы оценить Ноэми,

не умаляя ее достоинств и вместе с тем не прояв­

ляя злобы и ожесточения, надо прежде всего по­

пытаться увидеть ее в истинном свете, д а ж е если

разрушенный нами миф будет вновь восстановлен.

Я узнала ее у ж е в восьмидесятилетнем возра­

сте, скрюченной и отяжелевшей от прожитых лет,

она сновала взад-вперед по коридорам дома на