Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

щие друг другу добра, в будущем разъединенные

смертью одного из них, в вежливом молчании, а

порой едва не срываясь, будут так вот завтракать

почти двенадцать тысяч раз.

* * *

Существует меж тем неистощимая тема для

разговоров: большой обед, устраиваемый по втор­

никам. «Тут она чувствует себя как рыба в во­

де», — с неуловимой усмешкой замечает Мишель

Шарль. Речь идет не только о переговорах с ку­

харкой, записках

цветочнику, торговцу рыбой,

трактирщику, портнихе, которая кое-что переде­

лывает и подправляет в одном из парижских туа­

летов, или об утюжке камчатных скатертей,

малейшая складка на которых недопустима. Са­

мое главное — составление списка приглашен­

ных. Важно проследить, чтобы ни одному лицу,

стоящему ниже определенного социального уров­

ня, не были предложены тюрбо и ананасы. Неко­

торые персоны приглашаются ex officio 1: префект,

командующий крепостью, директора Северной

железной дороги, когда они бывают в Лилле, па­

рижские банкиры, приезжающие пощупать пульс

местной промышленности, представители хоро­

ших семей, примкнувших к режиму (во всяком

случае, их легитимизм не более чем безобидная

1 По долгу службы ( лат. ) .

205

причуда), епископ (что всегда производит благо­

приятное впечатление) и нунций, если он оказы­

вается под рукой. Время от времени председатель

насильно приглашает проезжающих собратьев,

например папашу Пинара, имперского прокурора,

осудившего за оскорбление нравов «Цветы зла»

господина Бодлера и едва не добившегося того же

успеха с «Госпожой Бовари» *. Этот защитник об­

щественного целомудрия коллекционирует похаб­

ные экспромты времен античности. Председатель

Дюфрен, еще один любитель, состязается с ним в

двусмысленных ученых цитатах. Мишель Шарль

держится с достоинством.

В остальное время в ход идут шуточки, либо

вывезенные из Парижа, либо казарменного толка.

Приглашенные женщины — дамы весьма серьез­

ные, но они привыкли к сальностям в конце обеда,

когда содержимое пяти бокалов, стоящих перед

каждым прибором, маленькой радугой начинает

играть в головах. («Мы в семье были очень «эвоэ» —

уверял меня несколько лет назад восьмидесятилет­

ний кузен, который никак не мог присутствовать

на этих пирушках Второй империи и вспоминал

скорее о семейных воскресных обедах в Байёле,

когда у старика-гостя, больного раком щеки, че­

рез

рану сочилось шампанское). В возбуждающей

атмосфере лилльских вторников каждый считает

себя остроумцем, и все безудержно предаются

сиюминутному оптимизму. Париж, куда Мишель

Шарль и Ноэми ездят по меньшей мере раз в год,

никогда еще не был веселее и роскошнее. Рента

растет, дивиденды пухнут на глазах. Дома для ра-

206

бочих, построенные в Рубе, приносят двадцать

пять процентов. В них, правда, недостает окон и

даже дверей. Мишель Шарль, вынужденный вме­

шаться в это дело, признает, что их следовало бы

объявить опасными и непригодными для жилья,

но потом говорит себе, что, в конце концов, надо

же как-то расселять рабочих ткацких фабрик и

что владельцы капиталов входят в дело только тог­

да, когда уверены в большой прибыли.

Граф де Паликао, завсегдатай вторников, рас­

сказывает несколько случаев из китайской кампа­

нии, в которой он участвовал: французские пушки

одержали триумфальную победу над бандами жел­

токожих всадников, вооруженных, как и подобает

дикарям, палками и стрелами. Эти варвары отказы­

вают цивилизованным нациям в концессиях, кото­

рые, однако, облегчили бы их положение. Арабы,

кстати, также закрыты для прогресса. В Алжире

солдаты Бюжо, конечно, зашли несколько далеко:

от поселений мятежников, захваченных вечером, к

утру часто оставалась только куча пепла, причем

дикари сгорали вместе со своими лачугами. В кури­

тельной, где можно не бояться испугать чувстви­

тельных дам, герой признается даже, что было

несколько случаев, когда детей бросали на штыки.

Что вы хотите? Война есть война.

Человек, писавший секретные донесения и, ра­

зумеется, присутствовавший на этих вечеринках,

не может нахвалиться мягким и доброжелатель­

ным характером Ноэми, и это мнение присутству­

ет во всех его докладах: «Несмотря на крайнюю

скромность, в свете она не остается незамечен-

207

ной. Кстати, у нее нет там большого влияния, и

она никогда не пытается его оказывать». Возмож­

но, что в амбициях, как и в любви, Ноэми была

существом ограниченным. Возможно также, что

ее безразличие было следствием похвальной и ос­

новательной гордости провинциалки, удовлетво­

ренной тем, что она есть, и не претендующей на