Синдром счастливой куклы
Шрифт:
— Почему? Почему не я? — тихо спрашивает Юра, и я кожей ощущаю его боль — она похожа на свежий порез тупого лезвия и вызывает дурноту.
— Я не могу объяснить. Это не поддается объяснению… В нем столько тепла, столько преданности… Меня накрыло, Юр. Это я его трахнула — инициатива исходила от меня. Он бы никогда не решился на этот шаг — мучился и вечно стоял в стороне, но тогда я не смогла бы жить.
Юра издает вздох, похожий одновременно на шипение и стон, тянется за новой сигаретой и долго вертит ее в пальцах.
— Почему я, Юр? Вокруг
— Ты дура, или прикалываешься? Я не видел ни одной девчонки ярче, умнее, красивее и круче, чем ты. Я охренел, когда впервые с тобой пообщался — это было двадцать из десяти. И этот мудила Ярик… не оправдывай его. Он на все сто процентов знал, что делает и на что идет.
— Как бы там ни было… ты остаешься для меня самым близким человеком. Я никогда не прощу себя, и уже ничего не изменю… — Приподнимаю очки и стираю рукавом набежавшие слезы. — Не бросай нас. Не забирай доки из универа. Свяжись с москвичами, а я найду Ярика. Не знаю как, но я найду его. И вот еще что…
Не рассчитав, слишком резко тянусь к карману и всхлипываю от боли. Достаю тонкое золотое колечко и возвращаю Юре.
— Спасибо тебе за все.
Он без слов забирает его, сжимает в кулаке, прожигает меня все понимающим взглядом и прищуривается:
— Ты опять начала?! *ля, как же этот мудак всем нам удружил!..
— Уже нет. Железно. Я справлюсь! — перебиваю я, и Юра нервно подносит сигарету к губам.
— Как ты справишься? Тебе нельзя оставаться одной. Ты хочешь быть с ним, но даже не знаешь, в какую преисподнюю он провалился. Где гарантия, что тебя опять не накроет?
— Расслабься. Это теперь не твоя забота. Я… к маме поеду.
— Окей… — устало соглашается Юра и больше не смотрит на меня. — Как вернешься, позвони. Сходим в ЗАГС. Разведемся…
Быстро киваю, но не могу выдавить ни звука. Глаза разъедает кислота, горло сковывают рыдания, мне нечем дышать. Целая жизнь длиной в три года подходит к концу. А впереди неизвестность. Воздух…
Слезаю со скамейки и, сутулясь, иду к дверям. Но за спиной раздаются шаги, Юра догоняет меня, преграждает путь и бережно обнимает.
«Жесткие обнимашки» — родной запах ромашкового геля для душа, острые ребра, булавка в мочке, упрямая улыбка через разочарование и боль…
— Я обязана тебе жизнью, чувак! — со всей искренностью шепчу я, задыхаясь от слез, и Юра, помедлив несколько секунд, разводит руки и прячет их в карманах толстовки.
— Рад, что был причастен к этому.
Прикрываю ладонью рот, влетаю в подъезд и на свой этаж, но, оказавшись в темноте тесной прихожей, поддаюсь бешеной, выворачивающей наизнанку истерике — вою, бьюсь затылком о стену, сползаю по ней и дрожу.
***
Просыпаюсь с больной головой, опухшей физиономией и небольшой температурой,
Вместо вчерашнего пятизначного числа в графе «подписчики» сияет сто тысяч, видоса о творческом отпуске группы нет, зато под «Синдромом счастливой куклы» висит набранное Юрой объявление: «Оул, хватит медитировать, пора мутить историю. Мы очень тебя ждем. Возвращайся, чувак».
28
В последние дни я сосуществую с собой вполне мирно — читаю любимые книги Ярика, пробую рисовать в его стиле, продолжаю изготавливать мерч в надежде на лучшее и даже снова выкрасила патлы в голубой.
Но иногда тишина и гул холодильника застревают в ушах, невыносимая тоска скручивает нутро, тело слабеет, и я с интересом поглядываю на окно. Второй этаж. Слишком низко…
Я боюсь себя, боюсь своих мыслей, но обещала двоим дорогим мне людям, что не наврежу себе, а данное слово нужно держать.
Глушу остывший кофе, курю и в миллионный раз просматриваю единственное видео, оставшееся от Ярика, и стремительно уплываю на волнах его голоса.
Эти нежные губы сводили меня с ума. Эти огромные темные глаза видели во мне ангела. Эти красивые руки прикрывали меня от опасности.
Я люблю его. Я хочу его. Я так скучаю…
— Господи, Ярик, где же ты… — ною я, от отчаяния сжимая кулаки, и безнадега все сильнее подтачивает душу.
Прошло трое суток с момента размещения ролика на канале, в комментариях беснуются фанаты, но сам он так и не вышел на связь.
Я сомневаюсь, что выбрала действенный способ его разыскать, и больше не уверена, что мне хватит сил самостоятельно выбраться из ямы — меня страшит приближение ночи и ее кошмары, пугают летние грозы, темнота и странные шорохи в пустых комнатах.
Словно чувствуя неладное, Юра каждый день достает меня сообщениями, и я отправляю ему короткие голосовухи, что уже сижу на чемоданах и вот-вот стартану к родителям.
Ума не приложу, какого черта я заикнулась про возвращение домой — как говаривал Ярик, этот поступок будет самым смелым и самым дебильным в моей жизни.
Но после красочного сна и слов, сказанных Багом, я даже хочу сделать это — хочу нарисоваться перед мамой и папой и взглянуть им в глаза. Несмотря на их пофигизм, они вряд ли счастливы оттого, что им приходится называть дочерью существо, в которое я превратилась. С этим давно пора что-то сделать, так чего же я медлю?
Я знаю, как поживают мои самые ненавистные одноклассники — Паша Зорин поступил в местный вуз, постит в сеть фотки со своими ублюдочными развлечениями, катается на мотоцикле, слушает тупой рэп и таскает по клубам силиконовых шкур. Звезда класса Алька Мамедова смылась в столицу, а ее заклятая подружка Надя сразу после школы вышла замуж и успешно разродилась двойней. Я не лезу только на страницу Алькиной сестры. Это сложно. Это ни к чему…