Сквозь тьму
Шрифт:
“Лучше бы им этого не делать”, - вырвалось у сына Майрониу. “Жизнь здесь и так достаточно трудная”.
Увидев, как Скарну ест, жена Майрониу принесла ему еще один большой кусок хлеба. Он поклонился ей так, как мог бы поклонился герцогине. Обычно он не демонстрировал свои придворные манеры. Во-первых, у него редко возникала в этом необходимость. Во-вторых, сейчас он так устал, что едва сознавал, что делает. Майрониу и его жена обменялись взглядами; они знали, что, вероятно, означал этот поклон.Майрониу задал вопрос с удивительной тонкостью: “У
“А?” Скарну потребовалось мгновение, чтобы понять, что это значит. Он почти забыл о своей благородной крови; пара лет работы на ферме заставили его думать, что в этом нет ничего особенного, в конце концов. “Это может быть”, - сказал он наконец.
“Что ж, иди в сарай и свернись калачиком на несколько часов, кем бы ты ни был когда-то”, - сказал ему Майрониу. “Потом я отвезу тебя на восток. Я знаю кое-кого, кто не входит в нашу обычную группу, но он наверняка знает кого-нибудь еще. Они пропустят тебя вперед, уведут тебя отсюда ”.
“Спасибо”, - повторил Скарну, хотя покидать Меркелу, оставлять ребенка, которого она носила, было последним, что он хотел сделать. Еще одна причина проклинать альгарвейцев, подумал он. Вспомнив людей Мезенцио, он спросил: “Что ты будешь делать, если рыжие придут, пока я буду в сарае?”
“Увести тебя, если сможем”, - ответил Майрониу. “Если мы не сможем...” Он пожал широкими плечами. “Мы притворимся, что не знали, что ты там был, вот и все”.
“Достаточно справедливо”. Скарну не думал, что мог бы придумать лучший ответ, не тогда, когда он подвергал опасности Майрониу и его семью, находясь здесь. Он поднял свой промокший плащ и надел его обратно. Жена Майрониу посетовала на лужу, которую он оставил на полу.
Скарну давно не спал на соломе, с тех пор как начал делить постель Меркелы. Каким бы измученным он ни был, он мог бы спать на гвоздях и битом стекле. Он чувствовал себя глубоко под водой, когда Майрониу разбудил его, встряхнув. На фермере был плащ, очень похожий на его собственный. “Ненавижу поступать так с тобой, приятель, ” сказал Майрониу, “ но некоторые вещи просто не могут ждать”.
“Да”. Скарну с трудом поднялся на ноги. Первые несколько шагов, которые он сделал к двери сарая, он спотыкался, как пьяный. Затем холодный дождь ударил ему в лицо. Это разбудило его и в спешке протрезвило. “Куда мы идем?” - спросил он, следуя за Майрониу прочь от фермы.
“Как я уже говорил тебе, я кое-кого знаю”, - ответил Майрониу. “Ты ведь на самом деле не хочешь знать имя, не так ли?” Скарну задумался, затем покачал головой. Майрони получил одобрение. “Тогда ладно. Как только ты выберешься из этой части королевства, ты снова будешь в относительной безопасности, а?”
“Полагаю, да”. Скарну продолжал оглядываться через плечо, но не в сторону фермы Майрониу, а в сторону фермы Меркелы. Дом старого Гедомину, подумал он. Все в мире, что имело для него значение, было там, и он не мог вернуться, даже если бы хотел жить. Выругавшись себе под нос, он хлюпнул после Майрониу.
Шестнадцать
Сержант
“Наша проблема в том, что его гложет”, - прошептал Бембо Орасте.Другой констебль хмыкнул и кивнул.
Пезаро указал на фортвежца в тунике до колен, прогуливающегося мимо казарм. “Ты видишь этого ублюдка?” - сказал он. “Ты видишь его?”
“Есть, сержант”, - послушно отозвались констебли хором. Бембо позаботился о том, чтобы его голос был громким в этом хоре.
Сержант Пезаро продолжал указывать на коренастого мужчину с крючковатым носом и черной бородой. “Вы видите его, а? Ну, ладно - откуда ты знаешь, что он не вонючий каунианец?”
“Потому что он не похож на каунианца, сержант”, - сказал Бембо, а затем, вполголоса обращаясь к Орасте: “Потому что мы не чертовы идиоты, сержант”. Орасте снова хмыкнул.
Но Пезаро был непреклонен. “Ты знаешь, что эти паршивые блондинки пошли и натворили? Знаешь? Я, черт возьми, расскажу тебе, что они натворили. Они нашли в себе магию, которая позволяет им выглядеть как жители Фортвежья, вот что. Как мы должны определить, кто вонючая каунианская змея в траве, если мы не можем определить, кто вонючая каунианская змея в траве?”
У Бембо начала болеть голова. Если тот фортвежец действительно был акаунцем - если вы не могли определить, кто есть кто, взглянув, - каким образом, черт возьми, вам предлагали держать блондинов в их собственном районе?
Кто-то поднял руку. Пезаро указал на него, словно испытывая облегчение от того, что больше не нужно указывать на фортвежца - если он был фортвежцем -. Констебль спросил: “Могут ли они тоже выглядеть как мы, или только как иностранцы?”
“Это хороший вопрос”, - сказал Пезаро. “У меня нет на него хорошего ответа. Все, о чем мне сказали, это то, что каунианцы выглядят как фортвежцы”.
Бембо поднял руку в воздух. “Как мы узнаем их, если найдем кого-нибудь? И что мы будем делать, если поймаем одного?”
“Способ, который ты знаешь, таков: отрежь немного волос. Если они станут светлыми после стрижки, ты поймал себе каунианца. Если ты поймаешь одного, ты забираешь этого ублюдка на склад караванов и отправляешь его задницу на запад. Если это она, ты можешь сначала сделать все, что захочешь. Никто не скажет "бу". Мы должны остановить это”.
“Действительно, довольно жалкое занятие”, - сказал Бембо. “Блондины не хотят ехать на запад, поэтому они перестают выглядеть как блондинки. Это нечестная игра”.