Сочинения

Луцкий Семен Абрамович

Памяти Веруни («Еще одно прощанье на мосту…») [158]

Еще одно прощанье на мосту… Река немая, фонари, перила… И тот оскал, блеснувший в пустоту, Вода глухая сразу поглотила… Еще один земной, большой поклон. Мир пуст и прост, и каждый в нем бездомный… Круг завершен, связавший явь и сон, Вода вольется в океан огромный… А там — над небом, в страшной наготе Летит душа беззлобная, святая, И кроткую старушку в высоте Ждет ангел тихий у порога рая… Безропотно неся тяжелый крест, Она в земные храмы не входила, Но было в мире много дел и мест, Которые она

собой святила… Ее душа — любовь. Она — моя, моя… Господь, прими ее. Теперь она Твоя. 16. III <19>38

158

Памяти Веруни. Написано на смерть В.С. Гоц. И тот оскал, блеснувший в пустоту,/ Вода глухая сразу поглотила — ср. с образом смертью как погружением на дно в стихотворении Луцкого «Подводный оскал».

«Жить надо — стиснув зубы…» [159]

Жить надо — стиснув зубы, зная, что губы созданы для поцелуя. Жить надо — сдвинув брови, Каждым атомом крови Поя аллилую. Жить надо, Даже если жизнь пропадает, Даже если мир, что калека… Меня спасает Вера в Бога и в человека. 10. XI <19>49

159

Жить надо. В АБЛ есть и другой вариант этого стихотворения:

Жить надо — стиснув зубы, Но помня, что губы — Печать поцелуя. Жить надо — сдвинув брови, Но в атоме крови Поет аллилуя. Жить надо — когда жизни не надо, Когда кровь истекает, Когда мир, что калека… Когда все убого, Вера меня спасает В человека и в Бога.

10/ХI/<19>49

Сны («Я видел сон: мой дальний предок…»)

Я видел сон: мой дальний предок Другого предка убивал… Был запах крови жгуч и едок И страшен падшего оскал… Мне снилось: лед кромсая ломкий, В глухую полночь вдаль, гуськом Идут, бредут мои потомки С мешком убогим за плечом… Мне снился снег. И снег был первый — Он, как любовь, что в первый раз. И вдруг не выдержали нервы И слезы брызнули из глаз. 1950

«Как горы — крутые невзгоды…»

Как горы — крутые невзгоды, И счастье, как море и труд, А годы, огромные годы В летейские воды текут. Мне снится порою, мне мнится, Что я уж на том берегу И вещую птицу-певицу, Плененную мной, стерегу. Я дал ей надежду свободы, Я пленной дать волю готов За то, чтоб она мне природы Открыла основу основ. …Свинцовая Лета без пены Зловещие волны катит, А вечность стоит неизменно И вещая птица молчит. 1966

«Я люблю, когда из церквей…» [160]

Я люблю, когда из церквей, Из синагог, из мечетей Выходят толпы людей — Старые, юные, дети. Все равно, какой это храм И какие там пели молитвы. Главное это, что там Отдых от жизненной битвы. Главное — это, что там Вдруг забываешь горе И беззаветный Аврам В каждом ликующем взоре. Вера, надежда, любовь — Вот триединая сила, С ней очищается кровь И не пугает могила. 22. IV <19>67

160

Я люблю, когда

из церквей. Аврам (Авраам) — согласно Библии, древний патриарх, родоначальник еврейского народа (Быт. 11:26–25:10).

Слово («Оно со мной, оно во мне…»)

Оно со мной, оно во мне Всегда — ив яви, и во сне, Как грозный зов, как тихий гром, Одно, одно и об одном — Одно и то же слово — Бог… — О, Господи, когда б я мог Его наполнить содержаньем, Когда б потусторонним знаньем, Познав основу бытия, Я мог в Тебе — найти себя И, примиренный, отойти… — Но где и как Тебя найти? Душа взывает тщетно к Богу И умирает понемногу, Едва рожденная на свет… А Ты? Тебя как будто нет… — Страшна такая пустота Для духа, сердца и ума… — О, Господи, когда б я мог Забыть, что значит слово Бог. 5. II <19>68

«Ради Твоей Святости…»

Ради Твоей Святости, Не для спасенья души, Ради Твоей Святости Не запятнаю души. Ради Твоей Мудрости — Не от гордыни земной — Высуши каплю мудрости, Страшный подарок Твой. Иль ослепи меня заревом, Светом меня залей, Дай мне быть только деревом Ясных Твоих полей… 1930–1969

Флорочке(«Я помню рощ березово-сосновых…»)

Я помню рощ березово-сосновых Дремотный рокот, тихий разговор И месяц, ткавший на тропах ковровых Неуловимо-тонкий свой узор. На каждом пне сидел веселый гномик И бородатая качалась голова, Был у тебя в руке любимый томик, А у меня в душе твои слова. Был с нами третий — невидимкой, Знакомый ангел или дух лесной, Он впереди тончайшей паутинкой Соединял сосну с сосной… Серебряные нити обрывая, Мы проходили по тропам луны, А гномы, бородой кивая, Нам обещали радостные сны… 12. VII <19>71

«Все течет и все проходит…» [161]

Все течет и все проходит, Даже боль… Кто же в бездну нас уводит Исподволь? Мы зовем Тебя к ответу, Отвечай! Много бродит нас по свету, Ищут рай. Все мы судьи, все мы слепы, Как кроты, Роем собственные склепы, Как и Ты. Все нас кровью поливает «Божий» дождь… Отвечай! Не отвечает Хмурый Вождь. 25. ХI <19>73

161

Все течет и все проходит. Написано после получения известия о смерти внука в войне Судного дня (октябрь 1973).

«Что ж на земле изменится…» [162]

Что ж на земле изменится, Если мои стихи Вырвутся вдруг, как пленницы Из тайника души И упадут, бескрылые — Если им там сужено — Мне одному лишь милые, На равнодушное дно? Кто их потом откроет, Кто в них меня найдет? — Ведь и в лирическом строе Тайная правда живет. XII.1973

162

Что ж на земле изменится. С пометой 6/XII <19>73, некоторыми отличиями и иной последней строфой Луцкий послал это стихотворение В. Л. Андрееву в письме от 3 января 1974 г. В варианте, датированном 18 августа 1975 г., после первых двух строф следует:

Знаю, к<а>к мало жалости, Чтобы весь мир жалеть. Мне не хватает малости, Чтобы и жить и петь. Только от звезд сияние В душу вливает мир.