Современная жрица Изиды
Шрифт:
7) Показаніе г-жи Гебгардъ о томъ, что она, на яву, среди бла дня, во время митинга Теософическаго Общества въ Лондон, увидла махатму Моріа, котораго не видлъ, однако, никто изъ присутствовавшихъ кром Блаватской, Олкотта и Могини, то-есть «самыхъ достоврныхъ лжесвидтелей», къ числу которыхъ, посл этого показанія, неизбжно приходится причислить и г-жу Гебгардъ.
8) Это приложеніе настолько интересно, что я приведу его въ дословномъ перевод:
Въ іюл 1879 г., вскор посл того, какъ теософъ м-ръ Массэй выразилъ г-ж Блаватской желаніе, какъ свое, такъ и другихъ членовъ Лондонскаго Теософическаго Общества, имть доказательства существованія «махатмъ», онъ нашелъ въ записной книг Общества письмо, адресованное къ нему и яко-бы полученное отъ одного изъ «братьевъ». Г-жа Блаватская въ это время была въ Индіи. Это открытіе было сдлано на квартир одного изъ членовъ Общества, бывшаго въ то время непрофессіональнымъ медіумомъ, и у котораго записная книга находилась на сохраненіи. Книга была принесена м-ру Массэю медіумомъ вслдствіе какого-то дла Общества. Медіумъ будетъ здсь обозначенъ черезъ букву X., а его «контроль» (духъ, имющій съ нимъ постоянное общеніе) — черезъ Z.
Въ ма 1882 г. м-ру Массэю показали письмо, адресованное X., (который въ это время уже не жилъ въ Лондон), написанное почеркомъ г-жи Блаватской, помченное 28-го іюня 1879 г. и находившееся въ конверт, на которомъ былъ лондонскій штемпель отъ 21 іюля 1879 г. Онъ снялъ копію съ первой части этого письма,
«Мой добрый другъ, помните ли вы то, что Z. сказалъ или врне общалъ мн? Что когда бы въ этомъ ни нуждались, онъ всегда будетъ готовъ передать письмо, оставить его на стол Массэя, въ его карман или какомъ-нибудь другомъ потаенномъ мст? Ну такъ вотъ теперь крайняя необходимость въ такомъ проявленіи его могущества. Пожалуйста попросите его взять прилагаемое письмо и положить его въ карманъ М. или какое-нибудь другое еще боле потаенное мсто. Но Массэй не долженъ знать, что это Z. Пускай его думаетъ все, что ему угодно, только бы не подозрвалъ, что вы были около него съ Z., готовымъ служить вамъ. Онъ довряетъ вамъ, но не Z.
Точно также если бы ему удалось угостить LL. какимъ-нибудь восточнымъ выраженіемъ любви, это было бы очень хорошо, но ни одинъ изъ нихъ не долженъ подозрвать Z., а потому дло это выходитъ немного трудне, чмъ если бы оно случилось на одномъ изъ вашихъ сеансовъ…»
М-ръ Массэй не могъ въ то время снестись по этому поводу, какъ онъ иначе бы сдлалъ, съ г-жою Блаватской или X. (ни съ однимъ изъ нихъ, сверхъ того, онъ не былъ уже въ переписк) и не раньше, какъ черезъ нсколько мсяцевъ — осенью 1882 г., когда обстоятельства, въ которыхъ находилось Общество, требовали, по его мннію, разъясненія этого факта, онъ частнымъ образомъ сообщилъ о немъ нкоторымъ изъ своихъ друзей.
Достойно замчанія, что письмо, посланное г-жей Блаватской м-ру Массэй 2 іюня 1879 г., четыре дня спустя посл того числа, которымъ помчено письмо къ Х., написано съ цлью сказать, что лондонскіе послдователи Теософическаго Общества не должны разсчитывать на феномены, и съ цлью объяснить причину этого. Она говоритъ въ немъ: «я передаю вамъ, какъ фактъ, что желанія лондонскихъ послдователей были предметомъ серьезнаго совщанія между нашими Братіями. Нкоторые изъ нихъ уже склонялись удовлетворить вашему желанію относительно феноменовъ……. Но въ конц концовъ было единогласно ршено, что поступить такъ — значило бы унизить Общество и помочь лживымъ теоріямъ спиритуализма». Этимъ какъ бы отрицается знаніе письма, найденнаго въ записной книг. М-ръ Массэй старался получить на этотъ счетъ какія-нибудь объясненія отъ г-жи Блаватской, но безуспшно.
Не ране мая 1884 г., получивъ письмо отъ г-жи Блаватской, первое посл нсколькихъ лтъ и касавшееся постороннихъ вещей, — м-ръ Массэй послалъ ей копію съ той части письма къ X., которую онъ переписалъ, и получилъ въ отвтъ удостовреніе, что она была авторомъ относившагося къ нему отрывка. Вотъ выдержки изъ ея письма:
Энгьенъ. Пятница.
«Все, что я теперь имю честь сказать вамъ, это — даю вамъ въ томъ мое теософическое честное слово — 1) что я авторъ только первой части письма, которое вы приводите, т. е. нсколькихъ спшныхъ строчекъ къ X., посл полученія письма, адресованнаго вамъ и полученнаго мною въ Гиргаум, Бомбей, въ которыхъ я просила X. напомнить Z. объ его общаніи и доставить вамъ письмо какимъ-либо способомъ, только бы оккультнымъ. Строчки, написанныя мною, начинаются со словъ: „мой дорогой другъ“ и кончаются: „онъ вритъ вамъ, но не Z“. Все, что за этимъ слдуетъ — мною никогда писано не было, и я никогда ничего объ этомъ не знала, что бы вы противъ этого ни говорили. Невинно ли все остальное или нтъ, и въ состояніи ли вы понять, съ какой цлью все это состряпано — для меня все равно. Я этого не писала и для меня этого достаточно, а какъ вы къ этому относитесь — для меня безразлично. Что-за дьяволъ можетъ быть этотъ „LL“ неважно; учителя очевидно не желаютъ, чтобы я разгадала продлку. Все, что я знаю — это что здсь поддлка, какъ уже было и будетъ поддлано много вещей и, какъ я думаю, въ вашу пользу. Я уже давно позабыла и думать объ этомъ письм, а теперь его ясно вспоминаю во всхъ подробностяхъ. Когда Олкоттъ говорилъ мн о немъ, я не могла ясно его вспомнить — теперь же я вспомнила…. Ну а затмъ къ длу. Что вы нашли такого непростительнаго и предосудительнаго въ этой первой части моего письма, которая по вашему мннію и обвиняетъ-то меня? У меня можетъ быть недостаетъ, въ томъ смысл какъ вы понимаете, чести, самой простой нравственности и, въ такомъ случа, все, что я могу вамъ сказать: это такъ съ вашей точки зрнія, но не съ моей. Я никогда и не имла, когда писала вамъ, ни малйшаго желанія обмануть васъ. Или вы называете умолчаніе о фактахъ, о которыхъ не имешь права говорить — обманомъ?
Письмо, переданное вамъ, было подлинно, авторомъ его былъ самый настоящій „братъ“, какой когда-либо жилъ; оно было получено мною чудеснымъ способомъ въ присутствіи двухъ теософовъ, которые спросили меня, что это такое? — и которымъ я отвтила, что это не ихъ дло. Разв я ихъ также обманывала? Мн было приказано доставить письмо вамъ, но не сказано какъ: это предоставлено было на мое усмотрніе. Я спросила Олкотта, какъ бы переслать письмо къ вамъ, и онъ сказалъ, что не знаетъ; и это онъ вспомнилъ объ Z. говоря: „не могли ли бы вы переслать письмо къ нему тмъ же путемъ, какимъ оно пришло, и пусть онъ тогда передастъ его Массэй, если вамъ такъ трудно послать письмо прямо? — Я, помню, сказала ему, что это было трудно и что я попрошу Z. подбросить его куда-нибудь. Я не знаю, понялъ ли онъ меня, а если и понялъ, то уже давно все перезабылъ. Но я помню, что мысль о Z. пришла мн въ голову черезъ его посредство….. И зачмъ бы я, наконецъ, старалась обмануть васъ въ то время? Васъ, имвшаго ко мн полное довріе, васъ, такъ много писавшаго въ „Theosophist“, васъ, котораго я такъ гордилась видть въ числ членовъ Общества, васъ я могла бы обмануть, какъ профессіональный медіумъ!…. сказать, что въ факт этого письма я сознательно хотла васъ обмануть, — это-то и есть самая адская ложь — отъ кого бы она ни шла. Учителя запретили мн помогать вамъ въ вашихъ сношеніяхъ съ медіумами, поощрять ихъ даже по отношенію къ X., изъ боязни, что вы никогда не научитесь различать феноменовъ оккультныхъ отъ спиритическихъ; и вотъ вслдствіе этого, вмсто того, чтобы написать вамъ — „отправьтесь къ X. и вы получите черезъ посредство Z. письмо отъ одного шотландскаго Брата“ — я поступила такимъ образомъ. То, что я ничего не видла въ этомъ ужаснаго, какъ тогда, такъ и теперь, доказываетъ только, что я не воспитывалась въ Лондон и что наши понятія о честномъ и безчестномъ разнятся…..“
Въ этомъ письм нужно обратить особенное вниманіе на три пункта. Во-первыхъ, та часть письма, которую г-жа Блаватская признаётъ за дйствительно написанную ею, ясно указываетъ на желаніе выдать м-ру Массэй за проявленіе могущества махатмъ такой феноменъ, который, какъ она отлично знала, не имлъ къ нимъ ни малйшаго отношенія. Во-вторыхъ, все письмо къ X., насколько оно приведено выше, позволяетъ сильно заподозрить ее въ желаніи произвести феноменъ самымъ обыкновеннымъ и простымъ способомъ. Это подозрніе еще усиливается въ части письма, не относящейся къ м-ру Массэй. Вслдствіе этого, способъ дйствія г-жи Блаватской таковъ, что она признаетъ за свою ту часть письма, которую она, повидимому, надется достаточно удовлетворительно объяснить м-ру Массэй, а отъ другой отказывается. Точно такъ же она поступаетъ и въ дл переписки ея съ Куломбами. Въ третьихъ, ея объясненіе, хотя и остроумное, не вполн
Изложеніемъ этого факта, являющагося новымъ увсистымъ камнемъ въ той груд камней, которыми побиты Е.П. Блаватская и ея пособники, „Лондонское психическое общество“ заканчиваетъ свои разслдованія теософическихъ чудесъ, съ тмъ, чтобы больше ихъ не касаться.
Отчетъ Годжсна, со всми къ нему приложеніями, напечатанъ въ Proceedings'ахъ Лондонскаго общества и все сдлано для его возможно большаго распространенія. Скандалъ произведенъ въ Лондон настоящій. Е.П. Блаватская сидитъ въ это время въ Вюрцбург и молчитъ; но теософы ждутъ, что вотъ она сейчасъ встанетъ и, съ помощью махатмы Моріи, Кутъ-Хуми и ихъ „челъ“, грянетъ такимъ отвтомъ, отъ котораго вс „психисты“ исчезнутъ съ лица земли, будто ихъ никогда и не бывало.
Сама она чувствуетъ, что ей необходимо отвтить, что почва черезчуръ колеблется у нея подъ ногами, — и она, собравшись съ силами, печатаетъ свой „протестъ“. Вотъ онъ:
Протестъ г-жи Блаватской.
„Общество психическихъ изслдованій“ опубликовало отчетъ, представленный одному изъ его комитетовъ г-мъ Годжсономъ, агентомъ, посланнымъ въ Индію для разслдованія нкоторыхъ феноменовъ, случившихся въ главной квартир Теософическаго Общества, какъ въ Индіи, такъ и въ другихъ мстахъ, и въ производств которыхъ, прямо или косвенно, я принимала участіе. Этотъ отчетъ обвиняетъ меня въ заговор, вмст съ Куломбами и многими индусами, съ цлью воздйствія, посредствомъ мошенническихъ комбинацій, на легковріе окружающихъ меня лицъ и объявляетъ подлинными цлую серію писемъ, будто бы написанныхъ мною, въ этомъ предполагаемомъ заговор, г-ж Куломбъ, писемъ, большую часть которыхъ я объявила поддльными [51] . Замчательно, что съ самаго начала слдствія, четырнадцать мсяцевъ тому назадъ, и до сего дня, когда мои обвинители, сдлавъ себя и одною изъ сторонъ и въ то же время судьями, признали меня виновной, мн никогда не дали разсмотрть этихъ обвиняющихъ меня писемъ [52] .
51
Пусть читатели вспомнятъ, что въ письм ко мн она говоритъ: «А я ей (г-ж Куломбъ) никогда и двухъ строкъ не писала».
52
Трудно даже понять такую наивность и такую претензію! Разъ она признала эти письма подложными, никакое утонченное джэнтльмэнство не требовало, чтобы они были показаны ей, а не экспертамъ.
Обращаю на этотъ фактъ вниманіе каждаго честнаго и порядочнаго англичанина.
Не входя, въ настоящую минуту, въ подробное разсмотрніе ошибокъ, противурчій и недостатка разсудительности этого отчета, я желаю сдлать насколько возможно общеизвстнымъ, что я съ негодованіемъ и всми моими силами протестую противъ грубыхъ клеветъ, распространенныхъ относительно меня такимъ способомъ комитетомъ общества психическихъ изслдованій, на основаніи принятыхъ имъ заключеній единственнаго, некомпетентнаго и недобросовстнаго слдователя. Въ этомъ отчет нтъ ни одного противъ меня обвиненія, которое выдержало бы безпристрастное слдствіе на мст, гд мн дали бы возможность отвчать на объясненія свидтелей. Когда обвиненія созрли въ голов г. Годжсона, онъ, оставаясь въ Мадрас, скрылъ ихъ отъ моихъ друзей и товарищей, злоупотребивъ гостепріимствомъ, полученнымъ имъ въ главной квартир въ Адіар, гд каждый, безъ исключенія, помогалъ ему въ изслдованіяхъ и гд онъ принималъ видъ нашего друга, — теперь онъ выставляетъ всхъ этихъ помогавшихъ ему людей — лгунами и обманщиками [53] . Теперь онъ бросаетъ въ нихъ обвиненіями, основывая эти обвиненія на одностороннихъ полученныхъ имъ свидтельствахъ, когда уже прошло время противупоставить имъ другія свидтельства и такіе аргументы, какихъ не можетъ ему доставить его недостаточное знакомство съ предметомъ, которымъ онъ захотлъ заняться [54] . Г. Годжсонъ, взявъ на себя, такимъ образомъ, роль слдователя, судьи и адвоката, пренебрегаетъ защитой въ этомъ особенномъ дл, признаетъ меня виновной во всемъ, что онъ, въ качеств судьи, приписалъ мн, и объявляетъ доказаннымъ мое архи-мошенничество.
53
Относительно этого негодуетъ въ своей стать и г-жа Желиховская. Помилуйте! его такъ радушно принимали, а онъ вдругъ… Но вдь при такихъ понятіяхъ о гостепріимств принятіе приглашенія на обдъ или вечеръ можетъ обязать человка сдлаться сообщникомъ всякихъ преступленій! Годжсонъ, явясь въ Адіаръ, какъ слдователь, не могъ обязаться производить слдствіе не въ интересахъ истины, а въ интересахъ Адіарской компаніи, а что онъ, до окончанія слдствія, скрывалъ свои впечатлнія, — этого требовали его обязанности и существеннйшій интересъ дла. Еслибы его не принимали въ Адіар и не говорили бы съ нимъ — онъ ничего бы и не добился.
54
Отчего же это «прошло время»? Разв можетъ пройти время представить доказательства свой невинности, если они дйствительно имются и если извстно — въ чемъ заключаются обвиненія? Обвиненные Годжсономъ мошенники теперь, посл смерти Е. П. Блаватской, могли бы представить свои оправданія и доказательства недобросовстности и клеветничества Годжсона. Но они ничего такого никогда не представили и не представятъ. Они могутъ только распространять подъ сурдинкой такой вздоръ, какой силится распространить г-жа Желиховская, увряя (газета «Новости», статья «Чужія мннія о русской женщин»), будто въ бумагахъ Блаватской было найдено собственноручное письмо г-жи Куломбъ, гд она клянется, что «она никогда не указывала обмановъ» и т. д. Всякій легко пойметъ, что еслибы такое письмо дйствительно было, и было бы подлиннымъ, то оно не пролежало бы въ бумагахъ Блаватской до ея смерти. О подобныхъ, якобы находимыхъ теперь письмахъ можно говорить только ради мороченья читателей и въ разсчет на то, что они никогда ничего не узнаютъ о дйствительныхъ обстоятельствахъ дла.