Современная жрица Изиды

Соловьев Всеволод Сергеевич

М-ръ Герней (членъ комиссіи). Знала ли г-жа Блаватская ране этого разговора съ вами, что вы писали и ждали отвта?

М-ръ Синнеттъ. Конечно; но я придаю главное значеніе тому, что это случилось при яркомъ свт, въ комнат, гд я спалъ предъидущую ночь и гд пробылъ все утро, входя и выходя не надолго. Все произошло вполн на моихъ глазахъ. Г-жа Блаватская не могла бросить письма своими руками. Вс обстоятельства несовмстны съ такимъ предположеніемъ. Я въ это время не писалъ, а разговаривалъ съ нею, и самая мысль, чтобы она могла бросить письмо — нелпа. (См. „The Occult World“, стр. 120).

Не мшаетъ обратить вниманіе, что замчаніе г-жи Блаватской, чтобы м-ръ Синнеттъ „употребилъ свою силу воли“, въ случа его отказа, какъ это и случилось, было разсчитано на то, чтобы сдлать феноменъ еще поразительне; надо также сказать, что м-ромъ Синнеттомъ не было произведено никакого осмотра ни потолка комнаты, ни пола чердака надъ нею. По словамъ м-ра Куломба, пакетъ былъ положенъ въ трапъ въ потолк еще съ вечера наканун, но вслдствіе поздняго прізда м-ра Синнетта феноменъ отложили до слдующаго утра. Комната, гд упало письмо, уже описана ране и случай не требуетъ дальнйшихъ поясненій.

Третій случай былъ съ запечатаннымъ конвертомъ и видимо считается м-ромъ Синнеттомъ, въ его сообщеніи комиссіи, „совершенно полнымъ“. (См. „The Occult World“, стр. 95–96). Этотъ конвертъ, заключавшій письмо отъ

братьевъ и, по предварительномъ заклеиваніи и запечатаніи, данный м-ромъ Синнеттомъ г-ж Блаватской, находился у нея нсколько часовъ, а когда былъ возвращенъ м-ру Синнетту, то онъ нашелъ его „совершенно нетронутымъ, совершенно въ томъ же вид, въ какомъ онъ отдалъ его“. Вскрывъ конвертъ, м-ръ Синнеттъ нашелъ въ немъ не только свое письмо, но и отвтъ Кутъ-Хуми. М-ръ Синнеттъ показывалъ мн этотъ конвертъ, и не могу сказать, чтобы онъ показался мн совершенно нетронутымъ, напротивъ, судя по длин четвертинокъ конверта, припечатанныхъ лишь съ нижней стороны, письмо можно было вынуть и вложить совершенно свободно; а если притомъ клей былъ такъ или иначе расклеенъ, то это становилось еще легче.

Послдній, описанный м-ромъ Синнеттомъ, случай, касается моментальнаго переноса изъ Бомбея въ Аллахабадъ куска гипса. Вотъ вкратц описаніе этого случая. Полковникъ Олкоттъ, въ сопровожденіи м-ра Бавани Рао, халъ изъ Бомбея въ Калькутту и по дорог остановился въ Аллахабад у м-ра Синнетта. Однажды вечеромъ, возвратясь домой, въ числ многихъ полученныхъ телеграммъ м-ръ Синнеттъ нашелъ одну отъ махатмы М., въ которой говорилось, чтобы онъ искалъ у себя въ комнат кусокъ гипсоваго барельефа, который М. только-что мгновенно перенесъ изъ Бомбея. М-ръ Синнеттъ нашелъ этотъ кусокъ въ ящик своего письменнаго стола. Документъ, подписанный въ Бомбе, показываетъ, что около этого времени, какъ м-ръ Синнеггъ нашелъ этотъ кусокъ, многими лицами, сидвшими на веранд, рядомъ съ кабинетомъ г-жи Блаватской былъ услышанъ громкій стукъ чего-то падающаго и разбивающагося. Оказалось, что со стны упалъ гипсовый медальонъ. Когда подобрали осколки, оказалось, что недостаетъ одного куска. Вскор посл этого г-жа Блаватская ушла къ себ въ комнату и затворила дверь. Черезъ минуту она позвала м-ра Тукарама Татіа и показала ему бумагу, написанную почеркомъ махатмы М., гд говорилось, что онъ перенесъ недостающій кусокъ въ Аллахабадъ. Черезъ нсколько дней обломки были посланы м-ру Синнетту, и его кусокъ „совершенно пришелся“. Конечно слабый пунктъ этого случая тотъ, что нтъ доказательствъ, чтобы кусокъ, полученный м-ромъ Синнеттъ, былъ въ Бомбе въ то время, когда разбился медальонъ, кром словъ г-жи Блаватской, „которая удостоврила, разспросивъ прислугу, что вс украшенія были вычищены два дня тому назадъ и тогда медальонъ былъ цлъ“.

Что надо было сдлать, въ случа, если тотъ феноменъ — обманъ? Предположимъ что г-жа Блаватская, начавъ отламывать отъ медальона уголъ, сломала его весь на куски. Посл нкотораго затрудненія м-ръ Куломбъ собралъ эти куски вмст, кром одного, и прикрпилъ ихъ къ картону, который повсилъ на стну, прикрпивъ веревку такимъ образомъ, чтобы его можно было всегда сдернуть, потянувъ за эту веревку. М-ръ Куломбъ, узжая с женой въ Пуну, показалъ Бабул, что надо сдлать. (М-ръ Куломбъ утверждаетъ, что это такъ было). Кусокъ гипса данъ или посланъ какому-нибудь сообщнику, чтобы положить въ столъ м-ру Синнетту вмст съ запиской, написанной почеркомъ „махатмы М.“, чтобы положить на столъ; часъ выбранъ 7 ч. дня 11 марта, по Бомбейскому времени, и въ назначенное время Бабула дергаетъ за веревку, медальонъ со стукомъ падаетъ, и свидтели слышатъ трескъ и подбираютъ осколки. Г-жа Блаватская идетъ къ себ въ комнату и пишетъ записку махатмы. Между тмъ сообщнику удалось превратить записку въ телеграмму, на телеграфномъ бланк. Тому же сообщнику могли быть даны дв записки Кутъ-Хуми, полученныя м-ромъ Синнеттъ въ то время, какъ м-ръ Бавани Рао былъ въ Аллахабад. Въ тхъ мстахъ первой записки, которыя м-ръ Синнеттъ приводитъ въ „Occult World,“ нтъ ничего, что нельзя было бы написать заране, а вторая, судя по сообщенію м-ра Синнетта о ея содержаніи, тоже могла быть заране внушена имъ самимъ. Въ ней, по словамъ м-ра Синнетта, просто говорится; „что то, что я задумалъ, невозможно и что онъ (Кутъ-Хуми) напишетъ мн боле подробно черезъ Бомбей. Это замчательно похоже на тотъ еn cas, который г-жа Блаватская приготовила для генерала Моргана (Адіарское блюдечко) и который, такъ какъ генералъ ничего не спросилъ, остался у Куломбовъ. Еслибы мн на мои объясненія возразили, что единственнымъ сообщникомъ можетъ быть самъ м-ръ Бавани Рао, я отвчу, что не считаю этого возраженія за важное. Я уже указалъ достаточно поводовъ врить тому, что г-жа Блаватская имла настолько вліянія на двухъ молодыхъ образованныхъ туземцевъ, чтобы заставить ихъ помогать ея обманамъ, и изъ того, что я знаю о м-р Бавани Рао, или какъ его вс зовутъ Бавани Шанкар, я не вижу почему бы ему не быть третьимъ ея пособникомъ. (См. приложеніе IX).

Теперь перехожу къ остальнымъ феноменамъ, описываемымъ м-ромъ Синнеттомъ въ „Occult World“. Прежде всего обратимся къ „ударамъ“ и „астральному звону“, въ которыхъ м-ръ Синнеттъ видитъ важныя подтвержденія феноменовъ. Я приведу здсь мсто изъ „The Occult World“, стр. 35:

„Опираясь на такую сильную поддержку, какъ врность основныхъ теорій новйшей физики, нельзя дйствовать иначе, какъ путемъ научныхъ изслдованій. Я старался тщательно исключить не только вроятность, но даже возможность плутовства; а гд это было невозможно, результаты тхъ опытовъ не входятъ въ общую сумму моихъ заключеній“.

Однако, судя по тому, что я знаю о способ дйствій м-ра Синнетта, я прихожу къ тому мннію, что его путь изслдованій не можетъ быть никакъ названъ „научнымъ“, и что, по всей вроятности, тотъ же недостатокъ необходимыхъ предосторожностей характеризуетъ его соблюденіе „образцовыхъ условій“ въ тхъ примрахъ, которые я не могъ лично проврить, какъ въ тхъ, гд я имлъ случай ихъ проврить. Такъ напр., я не принималъ участія въ образованіи цпи рукъ, какъ м-ръ Синнеттъ описываетъ на стр. 33, но я не могу придавать никакого значенія его показаніямъ объ этомъ и подобныхъ случаяхъ, посл того, какъ проврилъ другіе случаи, о которыхъ онъ говоритъ съ такой же, если не большей, увренностью. Удары, происходящіе, когда г-жа Блаватская кладетъ руки на голову паціента, я хотя и проврялъ, но не могу ничего сказать, такъ какъ г-жа Блаватская сидла за мною, и я не могъ наблюдать за ея пальцами. Она не предупредила меня, что хочетъ длать и я предполагалъ, что она желаетъ меня „месмеризировать“; такъ называемые „толчки“, которые я чувствовалъ, произвели на меня впечатлніе простого выраженія нетерпнія со стороны г-жи Блаватской. Когда же мое вниманіе было обращено на эти толчки, то я совсмъ не нашелъ, чтобы они были похожи на толчки отъ разряженія электричества, какъ говоритъ м-ръ Синнеттъ. Рзкое чувство дрожи совершенно отсутствовало. Къ сожалнію, я не могу легко щелкать суставами пальцевъ, я могу только слабо щелкать суставами большихъ пальцевъ, но когда я ударилъ себя такъ по голов, то „характеръ“ удара былъ такой же, какъ и отъ ударовъ, полученныхъ отъ ловкихъ рукъ г-жи Блаватской. Я однако не

думаю представлять этого объясненія, удовлетворяющаго меня, за врное объясненіе опытовъ м-ра Синнетта. Правда, м-ръ Синнеттъ считаетъ это предположеніе „идіотствомъ“ („O. W.“ стр. 33), но тамъ дло идетъ о предположеніи, что письмо, описанное имъ, какъ „матеріализованное или возстановленное въ воздух“, есть результатъ скрытаго аппарата. Предположеніе это онъ считаетъ „глупымъ до смшного“ (стр. 120), несмотря на то, что феноменъ случился въ главной квартир Теософическаго Общества, что въ потолк было множество отверстій, и что на чердак наверху могли быть устроены всевозможныя приспособленія. М-ръ Синнеттъ съ негодованіемъ отвергаетъ предположеніе, чтобы г-жа Блаватская могла производить „удары“ или „звонъ“ при помощи какой-нибудь скрытой на ней машинки; но я не могу не предположить, чтобы послдніе звуки не были производимы чмъ-либо въ этомъ род. Г-жа Куломбъ утверждаетъ, что ихъ происхожденіе именно таково, при помощи машинки, какія бываютъ въ часахъ съ репетиціей. Она показала мн платья, на которыхъ, съ правой стороны, немного ниже таліи, было пятно, какъ отъ ржавчины, по ея словамъ происходившее отъ тренія этой машинки. [47] Она говорила также, что часто Бабула относилъ машинку на крышу или куда-нибудь въ другія комнаты и даже помщалъ ее вн дома, что же касается тхъ случаевъ, когда ее брала сама г-жа Блаватская, то для приведенія ея въ дйствіе было достаточно легкаго нажатія рукою, совершенно незамтнаго для окружающихъ. Мн кажется, что „астральные звоны“ вполн могутъ этимъ объясняться, и я долженъ напомнить читателю важное обстоятельство, которое м-ръ Синнеттъ просмотрлъ, а именно — большую неопредленность всякой локализаціи звуковъ, которыхъ родъ и происхожденіе неизвстны, особенно чистыхъ звуковъ, какими онъ описываетъ „астральные звоны“, и большую легкость внушенія, при помощи всякаго пустого указанія, ложнаго представленія о мст происхожденія звука. Дале мы можемъ предположить, не вдаваясь въ большую крайность, что у г-жи Блаватской могла быть не одна машинка, такъ что звуки могли раздаваться въ одно время въ разныхъ мстахъ. Однако, судя по аргументамъ м-ра Синнетта (стр. 41), ему не приходило въ голову, чтобы, имя одну машинку, г-жа Блаватская могла имть ихъ дв.

47

Въ сентябр 1886 г., въ Вюрцбург, какъ будетъ видно дальше, я собственными глазами убдился въ существованіи этой «машинки». Вс. С.

„Веденный немного лучше, этотъ случай могъ бы быть образцовымъ“ (стр. 43, „Occult World“) — для извстнаго класса читателей это приводится, не „какъ доказательство, а какъ случай“ и съ этой точки зрнія стоитъ краткаго обсужденія. М-ссъ Синнеттъ „отправилась однажды посл полудня съ г-жей Блаватской на вершину сосдняго холма, въ сопровожденіи одного знакомаго“. Придя туда, г-жа Блаватская спрашиваетъ м-ссъ Синнеттъ „ея задушевное желаніе“. Такъ какъ переписка м-ра Синнетта съ „Кутъ-Хуми“ началась повидимому около этого времени [48] , то было весьма вроятно, что м-ссъ Синнеттъ интересовалась мыслью получать сообщенія отъ „адептовъ“, и можно было предполагать, какъ это и случилось, что она попроситъ о „записк отъ братьевъ“. Сверхъ того, г-жа Блаватская повидимому не гарантировала исполненія „сердечнаго“ желанія, прежде чмъ узнаетъ, въ чемъ оно заключается, точно также не гарантировала она и исполненія желанія м-ссъ Синнеттъ, чтобы письмо „прилетло и упало ей на колни“ и это желаніе не исполнилось. „Послдовалъ разговоръ, будетъ ли этотъ способъ наилучшимъ, и единогласно было ршено, что лучше пусть записка окажется на извстномъ дерев“. М-ръ Синнеттъ не придаетъ никакого значенія обстоятельству, что бумага, сложенная г-жею Блаватской, и розовая записка, полученная м-ссъ Синнеттъ, могли быть одно и то же, точно также, какъ человкъ, знающій, что значитъ искать въ кустахъ, нисколько не удивится, что м-ссъ Синнеттъ не сразу замтила „маленькую розовую записку“, которая „висла прямо передъ ея лицомъ“. Записка была „защемлена въ переломленный сучекъ видимо свже-сломанный, потому что онъ былъ еще совершенно свжъ и зеленъ, и листья нисколько не завяли, что неминуемо случилось бы, еслибы онъ былъ сломанъ заране“. Это „заране“ довольно неопредленно.

48

Неизвстно, получилъ ли онъ свое первое письмо отъ Кутъ-Хуми; но второго наврно еще не получалъ. Годжсонъ.

Этотъ случай очень поучителенъ. Знакомый, сопровождавшій г-жу Блаватскую и мистриссъ Синнеттъ, былъ полковникъ Олкоттъ, который, согласно его дневнику, видлъ наканун „въ полевой бинокль, человка въ бломъ“, длавшаго ему знаки. „Человкъ въ бломъ“ можетъ объяснить путешествіе на холмъ; онъ можетъ также служить объясненіемъ розовой записочки на дерев. Мы не можемъ никакъ узнать, сколькими изъ приготовленій г-жи Блаватской ей не удалось воспользоваться, вслдствіе ихъ неудачности; но данный случай ясно представляетъ во всякомъ случа частичную неудачу, или, если хотите, неполную удачу. Еслибы м-ссъ Синнеттъ дала другой отвтъ на „шутливый вопросъ“ г-жи Блаватской, то мы по всей вроятности совсмъ не узнали бы ни о разговор, ни о прогулк. М-ръ Синнетъ не говоритъ, кто изъ двухъ, г-жа Блаватская или полковникъ Олкоттъ (имени котораго онъ не называетъ) возразилъ противъ желанія м-ссъ Синнеттъ, чтобы письмо „прилетло ей на колни“, точно также какъ и то, какого рода было возраженіе. [49] Однако подразумвается, что г-жа Блаватская указала дерево, выбранное „братомъ“. Отчего указала она сначала не то дерево? Можетъ быть она предполагала, что м-ссъ Синнеттъ можетъ указать на другое; или вышла какая-нибудь ошибка между нею самою и „человкомъ въ бломъ“? Въ записк говорилось: „Меня просили доставить сюда для васъ записку, что могу я для васъ сдлать?“ Слова эти, нельзя сказать, чтобы особенно подходили къ случаю: вдь по словамъ м-ра Синнетта „братья“ сами выбрали мсто.

49

Въ газетномъ отчет, виднномъ мною, было сказано, что г-жа Блаватская высказала мнніе «адепта», что если записка упадетъ на колни г-ж Синнеттъ, то впослдствіи могутъ сказать, что ее незамтно бросила г-жа Блаватская, и что потому онъ (адептъ) предлагаетъ помстить ее на извстное дерево. Это замчаніе однако не длалось въ тхъ случаяхъ, когда свидтели находились подъ просверленными балками или потолками со щелями. Годжсонъ.

Теперь мы „переходимъ къ событіямъ весьма замчательнаго дня“ („Occult World“, стр. 44–59), дня пикника въ Симл, 3 октября 1830 г.,- дня чашки и блюдечка, графина и брошки м-ссъ Юмъ. Отчетъ полковника Олкотта, помченный 4 октября 1880 г. и посланный тогда же циркуляромъ всмъ членамъ Теософическаго Общества, бросаетъ замчательный свтъ на разсказъ м-ра Синнетта. Такимъ образомъ, въ то время какъ, судя по описанію событій м-ромъ Синнеттомъ, г-жа Блаватская не играла никакой роли при выбор мста для завтрака, изъ разсказа полковника Олкотта выходитъ совершенно противное. Онъ пишетъ: