Современная жрица Изиды
Шрифт:
Но г-жа Желиховская, въ-сердцахъ, какъ есть не поняла ничего изъ того, что прочла или не то увидла въ книг (это очень курьезный разрядъ галлюцинацій!); ей почудилось, что я ее обвиняю въ неврности перевода. Она обратилась къ м-съ Оклэй, получила отъ нея такой отвтъ: «г-жа Желиховская сдлала врный и точный переводъ моихъ словъ», а затмъ обрушивается на меня, изо всхъ силъ стучась въ отворенныя двери. Помилуйте! да я-то тутъ при чемъ? Я и не думалъ оспаривать врность перевода — и это у меня напечатано! Но все же любопытно какъ это можетъ удостоврять г-жа Оклэй, не знающая ни слова по русски.
Эта мистриссъ, конечно, не сознается въ томъ ужас, который я рассказываю. Но разв она можетъ сознаться?! И разв ея голословное отрицаніе въ «такомъ дл» можетъ служить какимъ-либо доказательствомъ противъ правдивости
Я же не сталъ бы разсказывать эту печальную и столь характерную для дятелей теос. общества исторію, не имя, на случай крайности, ея подтвержденія. Дло въ томъ, что несчастная м-съ Оклэй въ то время была мене сдержанна, чмъ въ послдствіи и длилась кое-съ кмъ разсказами о своемъ отчаянномъ положеніи. У меня естъ письмо того времени (1886 г.) отъ одного лица, хорошо знавшаго эту даму, и въ этомъ письм заключаются такія строки: «(переводъ дословный). Мистриссъ К. Оклэй съ грустью призналась мн, что она все поняла; но что мужъ ея все же фанатикъ, больной и мономанъ, какъ она говоритъ. Невозможно ему открыть глаза, а потому ей остается только быть въ сторон и молчать, она не можетъ открыто разорвать съ теософами». Эти строки въ интимномъ письм того времени, писанномъ лицомъ, искренно расположеннымъ къ м-съ Купэръ-Оклэй, весьма доказательны и снимаютъ съ меня голословность. При крайней необходимости, ради возстановленія правды, мой корреспондентъ будетъ названъ.
Затмъ появляется перевоплощенная Марія Стюартъ, т. е. герцогиня Помаръ и — вотъ тутъ-то г-жа Желиховская дйствительно пребольно меня куснула! Признаюсь откровенно — изрядно куснула! Дло вотъ въ чемъ: Писалъ я мою «Изиду» спшно. Хоть и зналъ я, что будутъ мн изъ за нея, какъ изъ за всякой слишкомъ откровенной правды, большія непріятности, хоть и шелъ на это, а все же надо было кое-гд сдержать себя и помнить, что г-жа Желиховская воспользуется единственнымъ оружіемъ, ей доступнымъ. Сорвалась у меня (стр. 31) фраза о томъ, что m-me де-Морсье была «настоящимъ авторомъ теософическихъ брошюръ, издававшихся подъ видомъ произведеній дюшессы де-Помаръ лэди Кэтниссъ. Г-жа Желиховская, конечно, тотчасъ же за нее ухватилась смекнувъ, что, благодаря ей, легко сдлать сразу непріятность мн и m-me де-Морсье и насъ поссорить. Написала она дюшесс, дюшесса къ m-me де-Морсье за объясненіями, m-me де-Морсье ко мн за таковыми же — и пошло, похало!
Теперь г-жа Желиховская, съ ехидными разсужденіями, приводитъ въ своей брошюр письма, объясняющія, что m-me де-Морсье только переводитъ съ англійскаго на французскій произведенія герцогини де-Помаръ, а также посланное мною m-me де-Морсье „удостовреніе,“ въ которомъ я говорю, что сама m-me де-Морсье мн никогда не разсказывала о характер ея теософическихъ и литературныхъ работъ съ герцогиней и что я знаю объ этомъ изъ другого источника. Все это такъ; но это не мшаетъ мн быть правымъ въ моемъ заявленіи. Пусть судитъ всякій: на брошюрахъ, о которыхъ я говорю, да и на другихъ произведеніяхъ Маріи Стюартъ, то бишь „дюшессы“, она обозначена авторомъ французскаго текста и нигд не сказано, что это переводъ, а не оригиналъ. Сами же брошюры, подразумвавшіяся мною, состоятъ или изъ простыхъ выписокъ, или изъ компиляцій англійскихъ книгъ. Кто же, спрашивается, настоящій, какъ я говорю, авторъ такой работы — необозначенный переводчикъ или „дюшесса“?! По моему — не она, и я считаю даже, что такое присвоеніе чужого французскаго текста — неблаговидно.
Дале г-жа Желиховская приводитъ изъ моихъ писемъ середины 1884 года, нсколько насмшливыхъ фразъ, относящихся до m-me де- Морсье. Я писалъ это въ первое время моего съ ней знакомства (стр. 30 „Изиды“), когда я еще не узналъ ея достоинствъ и былъ далекъ отъ мысли, что мы сблизимся и станемъ друзьями. Я смялся надъ ея дйствительно въ то время чрезмрными увлеченіями теософіей, магнетизмомъ и всякими оккультностями. Весьма можетъ случиться, что г-жа Желиховская достигнетъ цли и насъ поссоритъ, а это мн будетъ весьма больно. Словомъ — укусила!
Г-жа Желиховская пожаловалась на меня и графин д'Адемаръ, объ „искусственной“ молодости которой я неосторожно выразился, никакъ не воображая, что мое замчаніе будетъ ей передано услужливой дамой. Но какая же „фальшь“ въ моихъ словахъ о ней,
Вотъ и вс, столь важно оповщенные, отвты мн лицъ, задтыхъ моей сатирой!! Одинъ только остроумный обманъ ради перваго апрля.
III
Курьезы
1) Моя противница кидаетъ въ меня камнемъ за то, что я, будто бы, утаилъ отъ моихъ читателей о томъ, что напечаталъ, въ журнал «Ребусъ») описаніе перваго феномена Блаватской, въ ма 1884 г., т. е. «чтеніе ею закрытаго письма.» Это неправда. На стр. 240 «Изіды,» въ текст моей «отставки» этотъ фактъ указанъ какъ одна изъ причинъ, побуждавшихъ меня послать эту отставку: «…, что она (Блаватская) желала воспользоваться моимъ именемъ и принудила меня подписать и публиковать описаніе феномена, полученнаго посредствомъ обмана (феноменъ съ письмомъ въ ма 1884 года).» Значитъ факта этого единственнаго напечатаннаго мною сообщенія о «феномен» я и не думалъ скрывать. Да и къ чему 6ы я длалъ это, разъ мое сообщеніе было напечатано въ журнал?!
2) На страниц 186 «Изиды» я привожу письмо Блаватской къ m-me де-Морсье, въ которомъ она описываетъ ей свое печальное положеніе и говоритъ о томъ, что я «толкую пустяки о махатмахъ и что я ома неврный». Ради объясненія этого письма я упомянулъ, что Блаватская въ самую критическую для себя минуту получила отъ неизвстнаго друга нкоторую сумму денегъ и добивалась узнать черезъ m-me де-Морсье кто это прислалъ ей деньги. Только и всего. Но вотъ г-жа Желиховская (стр. 98 брошюры) объявляетъ, будто-бы я этимъ даю читателямъ возможность предположить, что это я послалъ Блаватской деньги. Ничего подобнаго у меня и въ ум не было, да и зачмъ это понадобилось г-ж Желиховекой? такъ, ради какой-то туманной инсинуаціи!.. Блаватская въ т времена часто нуждалась и не разъ находились люди, ей помогавшіе. Одни длали это прямо, другіе, смотря по отношеніямъ, тайно. Въ этомъ не было для нея ничего унизительнаго, да и г-жа Желиховская отлично должна бы знать, что бдность не порокъ и что безъ помощи друзей иной разъ не проживешь. Но я вовсе не желаю способствовать предположенію будто я помогалъ Блаватской. Между нами, ни съ той ни съ другой стороны, никакихъ денежныхъ счетовъ никогда не бывало. Блаватской я денегъ не давалъ ни въ долгъ, ни въ вид подарка — и заявляю объ этомъ.
3) Г-жа Желиховская, желая, по своему обыкновенію, опровергнуть неопровержимое, по поводу общеизвстнаго и курьезнаго факта, что Блаватская выдавала себя за вдову досел здравствующаго ея мужа, заявляетъ, что она имла на это право. Она, видите-ли, «была признана таковою тифлисскими властями, выславшими ей въ 1884 г. свидтельство, гд она была названа „вдовой Д. С. С. Н. В. Блаватскаго“. Не будучи съ нимъ въ сношеніяхъ боле двадцати-пяти лтъ, она совершенно потеряла его изъ виду и не знала, какъ и мы, — живъ онъ или умеръ. Это вина тифлисской полиціи, а никакъ не ея» (стр. 94 брошюры). Однако у меня въ рукахъ литографированная и засвидтельствованная копія этого самаго курьезнаго документа, высланнаго Блаватской по ея желанію тифлисскимъ полицмейстеромъ 7-го іюня 1884 г. Этотъ документъ приведенъ мною на 72 стр. «Изиды» и въ немъ Елена Петровна значится не вдовой, а женой Д. С. С. Н. В. Блаватскаго. Какъ есть ничего г-жа Желиховская не можетъ сказать, чтобы не отклониться отъ правды… Сколько разъ смялась она сама надъ этимъ мнимымъ вдовствомъ своей знаменитой сестры!
4) На удостовреніе самыхъ близкихъ къ покойному А. М. Бутлерову лицъ, что онъ не былъ знакомъ съ Блаватской и никогда съ ней не состоялъ ни въ какой переписк,- г-жа Желиховская отвчаетъ: «неправда, я сама видла въ ея рукахъ его портретъ и письмо», лукаво умалчиваетъ кому былъ данъ А. М. Бутлеровымъ его портретъ, кому было написано это письмо, — и при этомъ думаетъ, что такимъ заявленіемъ уничтожится удостовреніе вдовы А. М. Бутлерова, а также его ближайшаго друга. Увы! это лишь одинъ изъ безчисленныхъ примровъ того, что авторъ «Правды о Е. П. Блаватской» и «Необъяснимаго или необъясненнаго» видитъ не только невидимое, но и несуществующее.