Современная жрица Изиды
Шрифт:
Я объяснилъ, въ начал моего разсказа, причины, принудившія меня приступить къ печатанію моихъ воспоминаній, сопровождаемыхъ документами. Для людей, знакомыхъ съ современными настроеніями нашего общества и относящихся серьезно къ этимъ настроеніямъ, ясенъ вредъ, могущій произойти отъ увлеченій глубоко матерьялистической доктриной, разукрашенной разными суевріями, мнимыми чудесами и носящей пышное названіе теософіи и «религіи разума». Показать въ истинномъ свт, съ помощью неопровержимыхъ доказательствъ, нравственную подкладку такого ученія, а также его создателей и провозвстниковъ — оказалось дломъ общественной важности. Я увидлъ, что, при такихъ обстоятельствахъ,
Я самъ въ свое время, да и не одинъ, а въ компаніи съ нкоторыми весьма извстными и достойными представителями западно-европейской науки и литературы, очень заинтересовался Блаватской, ея феноменами и чудесами. Ни отъ кого я не скрывалъ моего первоначальнаго увлеченія, моихъ все возраставшихъ сомнній и моего страстнаго желанія во что бы то ни стало узнать истину въ этомъ крайне важномъ дл (см. ниже: письмо г. Шарля Ришэ). Лично къ Блаватской я относился съ полной симпатіей, какъ къ моей соотечественниц, какъ къ женщин, обладавшей рдкой талантливостью и совсмъ оригинальной силой. Такое мое отношеніе къ ней продолжалось до осени 1885 года, когда я разглядлъ ее со всхъ сторонъ и долженъ былъ ршить, что, въ виду важности дла, дале щадить ее нельзя, что это значило бы сдлаться, такъ сказать, ея косвеннымъ сообщникомъ.
Я никогда не скрывалъ и отъ самой Блаватской моихъ сомнній, подозрній и разслдованій ея «феноменовъ», что видно изъ ея же собственноручныхъ, приводимыхъ мною въ «Изид» писемъ. Я только имлъ наивность надяться, пока еще мало зналъ ее, что мн удастся, въ конц-концовъ, отдалить ее отъ «теософической» дятельности и направить ея силы на чисто литературную почву. Былъ періодъ, когда это и дйствительно представлялось возможнымъ. Но внезапныя обстоятельства, — ея поспшный отъздъ въ Индію, — помшали этому.
Она знала, что я веду мое разслдованіе, но разсчитывалъ, что я, въ качеств соотечественника и друга, узнавъ все, не ршусь «выдать ее иностранцамъ» — по ея выраженію. Я не могъ, — подобно «Обществу Психическихъ Изслдованій», такъ же какъ и я глубоко заинтересованному «феноменами» и «истиной», — назначать коммиссій, комитетовъ, избирать «разслдователей на мст». Я былъ одинъ — и поневол заключалъ въ своемъ лиц и коммиссію, и разслдователя на мст. Если бы мои «изслдованія дйствительности» привели къ иному результату, т. е. дали бы мн доказательства, что Блаватская никого не обманывала и что ея «феномены» истинны — вдь я былъ бы ея первымъ защитникомъ, съ добытыми мною доказательствами въ рукахъ. А Блаватская и ея друзья и послдователи не находили бы достаточныхъ словъ для моего прославленія.
Но конечные результаты моего изслдованія, подтверждаемые документами, оказались ужасны для Блаватской: я убдился, что вся ея теософическая дятельность — обманъ, обманъ, и еще обманъ! Обращаюсь ко всмъ порядочнымъ людямъ и спрашиваю: что же мн было длать? могъ-ли я молчатъ передъ такъ или иначе заинтересованными въ дл лицами, молчать и скрывать правду ради моихъ личныхъ отношеній къ Блаватской въ такомъ вовсе не личномъ, а общемъ дл?!
Я далъ свои показанія для заинтересованныхъ лицъ — и сдлалъ это тогда же, въ начал 1886 года, открыто, въ Париж, не посл смерти Блаватской, а при ея жизни, когда она была окружена друзьями. Я сдлалъ это и, не убоясь, подвергся «теософскому» мщенію.
Въ Россіи я молчалъ пока «заинтересованныхъ» не было или было мало. Поднимать это дло — значило бы обращать на него общее вниманіе, Я находилъ, что полезне для нашего общества ждать пока кто нибудь не заговоритъ во всеуслышаніе объ этомъ грандіозномъ обман
Во время печатанія «Современной жрицы Изиды» я убдился, что весьма многіе смотрятъ на эти статьи именно какъ на исполненіе мною моего прямого передъ обществомъ долга; кром того я получалъ письма отъ людей, мн даже лично неизвстныхъ, благодарившихъ меня за мой трудъ, который мн-то самому ужь никакъ не могъ доставить удовольствія, а былъ только неизбжной тягостью. Смыслъ моихъ статей отмтило и «Русское Обозрніе», прежняя редакція котораго неосмотрительно помстила у себя «заклинанія» г-жи Желиховской. Въ ноябрьской книг этого журнала за 1892 годъ, г-нъ Л. Тихомировъ пишетъ: «г-жа Блаватская, основательница Теософическаго общества, имла безъ сравненія больше вліянія и извстности заграницей, нежели у насъ. Тмъ не мене, при имющихся у насъ элементахъ сектантскаго мистицизма, она, хотя по смерти, могла бы перенести свое вліяніе и къ намъ. Поэтому нельзя безъ живого любопытства читать статей Всев. С. Соловьева „Современная жрица Изиды“, въ „Русскомъ Встник“.
Мой разсказъ, подтверждаемый приводимыми мною документами, готовыми для какой угодно экспертизы, служитъ значительнымъ дополненіемъ къ весьма обстоятельному разслдованію многихъ чудесъ Блаватской, опубликованному Лондонскимъ психическимъ обществомъ. Съ этимъ трудомъ Лондонскаго общества, совершенно досел у насъ неизвстнымъ, я знакомлю, въ перевод, моихъ читателей. Что же касается свдній, сообщенныхъ г-жей Желиховской въ „Русскомъ Обозрніи“, — тамъ, гд я ихъ касался, фантастичность ихъ мною объяснена и доказана, не голословными заявленіями, а фактами противъ которыхъ возразить ршительно нечего.
Такимъ образомъ г-жа Желиховская оказалась, разумется, въ крайне обидномъ положеніи передъ вызваннымъ ею духомъ, съ которымъ ей никогда не справиться. Кто же виноватъ, если особа, разршившая себ, подъ видомъ правды, разсказывать публик, на нсколькихъ печатныхъ листахъ, разнообразныя и зловредныя выдумки, — должна нести послдствія такого дянія!
Но г-жа Желиховская — дама сердитая, ршительная, безъ предразсудковъ. Къ тому же, посл моей „Изиды“, и терять то ужь ей нечего. Приготовила г-жа Желиховская свой „отвть“ на мою „Изиду“ и, такъ какъ „Русскій Встникъ“, вслдствіе особенностей содержанія этого „отвта“, отказался его печатать, — издала его „отдльной брошюрой“. Предварительно г-жа Желиховская заявила въ „Новомъ Времени“, что эта ея брошюра будетъ „сплошь составлена изъ моихъ писемъ и отвтовъ мн лицъ, задтыхъ моей сатирой(!!) и ясно докажетъ фантастичность всхъ моихъ изобличеній какъ Е. П. Блаватской, такъ и ея самой, г-жи Желиховской“.
Это произведеніе сестры „основательницы теософическаго общества“ появилось 1-го апрля. Первое апрля — „день обмановъ“, — обманомъ, да еще и какимъ! далеко не невиннымъ!! — оказалась эта такъ внушительно оповщенная брошюра.
Г-жа Желиховская сама однако и показываетъ своимъ читателямъ ка#къ именно надо относиться къ ея сообщеніямъ. На стр. 125 своей брошюры она прямо открываетъ, что способна не только на „полубезуміе“, но и на полное „безуміе“ — и, въ такомъ состояніи, ничего не помнитъ; что, подъ вліяніемъ раздраженія, она даетъ свои показанія „въ самомъ крайнемъ, преувеличенномъ раздраженіемъ смысл“.